во всём Застенье. Место, где есть возможность сесть на корабль и уплыть, как с Севера, так и со всего Вестероса. И вот, здесь были они, двое мальчишек, переполненных сомнениями в своей дальнейшей судьбе.
***
Дотракийское Море
Юная девушка, стояла у трупа Ого. Её муж был зарублен аракхом — любимым оружием дотракийцев. Рядом с телом кхала лежал ещё один воин — Менго, кровный всадник Ого, который первым бросился на убийцу кхала. И проиграл.
Она хотела быть этому рада. Очень хотела. Но рука, которая прошла по животу и обнаружила лишь пустоту, вызывала у неё чувство странного состояния отрешённости и принятия. Выхода нет.
- Всё готово, - заглянула в окровавленную палатку Эбби. - Костёр готов. Клаас уже привязал колдунью. Дрого затащил трупы и драконьи яйца, как ты и хотела... Ещё там находится Фого, который пришёл в себя. Твой... сын тоже. Тоже там. Лежит и смотрит в небо.
Дейнерис нашла в себе силы лишь на то, чтобы кивнуть. Она молча покинула шатёр, не обращая внимания на босые ступни, измазанные кровью. Не обращала она внимание и на свою порванную и потрёпанную одежду. Девушка приблизилась к костру, а точнее — ко множеству сухих веток, наваленных в огромную кучу. Под ними было сделано небольшое углубление, чтобы можно было войти внутрь. Рядом стоял столб, к которому была привязана ведьма с фиолетовой татуировкой на лице. Её рот был в крови. Кто-то вырезал ей нечестивый язык.
Девушка поймала взгляд Дрого. У мужчины в глазах было столько, что на миг даже её сердце пропустило удар. Ей захотелось плюнуть на всё: на «ожившую» бездушную оболочку сына, на разбежавшийся кхаласар, на собственное состояние... Дейнерис хотела просто броситься в его крепкие, горячие объятия и разрыдаться. Рыдать, пока её будут успокаивать, как маленькую девочку. Рыдать, пока не вырубится от истощения.
Как бы ей хотелось этого!
- Кхалиси, - прозвучал привычно жёсткий голос Клааса. Дени кивнула мужчине и зашла в будущий погребальный костёр.
Хоть сейчас она всё сделает правильно, умрёт, вслед за ненавистным мужем и любимым сыном.
«Что же, - подумала Таргариен, - с самого начала всё пошло отвратительно».
Ого был редкостным ублюдком. Он не ставил девушку ни во что и брал когда хотел, плевав на её мнение.
- Я купил тебя, белая шлюха, - сказал он ей, когда Дени немного освоилась с их грубым языком. - Купил за своё войско. Бессчётное количество всадников, которые могли бы захватить весь мир!
Тогда ей хватило глупости или смелости напомнить о том, что столь же большое войско однажды было перебито вчетверо меньшей армией лорда Моустаса, «Небесного Клинка».
Покрытое синяками и кровоточащими ссадинами тело болело почти три недели. Её служанки ежедневно старались прикладывать к больным местам травы и наносить разные мази, отчего самочувствие, понемногу, становилось лучше.
Единственный, кто искренне заботился о ней, кроме этих девушек, был... Дрого. Могучий великан на первый взгляд казался злобным и страшным, но... нет никакого «но». На самом деле именно таким Дрого и был. Со всеми, кроме неё.
Почему-то с Дени этот злобный дикарь, готовый убить за косой взгляд, - что, кстати, делал целых три раза, лишь на её памяти, - становился внимательным и чутким. Он менялся и... Дейнерис нравилось это. У них даже началось некое, негласное противостояние, когда она пыталась вынудить его сделать что-то, что не нравилось самому дотракийцу. Юная Таргариен едва сдерживала смех, когда фыркающий и отплёвывающийся Дрого ПОМОГ одному из слуг своих соплеменников донести здоровый мешок зерна до телеги.
Когда Дейнерис освоилась с языком, они начали общаться, хотя по началу Дрого и делано кривился от того, что вынужден говорить с женщиной. Но втянулся, хоть и продолжал постоянно оглядываться, следя, чтобы никто не посмел снисходительно смотреть на него за такой «проступок».
Через какое-то время, юная Таргариен узнала, что мужчина был сыном кхала Бхарбо, который некогда сражался против Моустаса и потерпел поражение. Эта тема очень заинтересовала её, но могучий дотракиец реагировал на неё крайне болезненно. Единственное, что узнала Дени, так это то, что Бхарбо много рассказывал о прошедшем сражении сыну и теперь Дрого мечтал отомстить за отца. Убить «Небесного Клинка».
Мысленно Дени усомнилась в подобном, но наученная горьким опытом, промолчала. Даже наоборот, сказала, что будет молиться за его успех.
- Мольбы не помогают, - грубо бросил Дрого. - Лишь сила.
Он показал свои могучие, увитые венами руки.
- Вот ими я удавлю своего врага, когда встречу!
Этим вечером Дени наблюдала, как Дрого безоружным вышел против сразу двоих. Она не знала, что за конфликт у них случился, а служанки боязливо отводили глаза, но Дрого каждому из них вырвал гортань. Быстро, жёстко, безжалостно.
Ого разразился довольными криками, а Фого сплюнул в пыль, но ничего не сказал. Даже сын кхала предпочитал не вызывать гнев этого человека.
Единственной, кроме кхала, кто мог хоть как-то общаться с Дрого и даже чего-то добиваться от него, стала Дейнерис. Однако, вить из себя верёвки здоровяк не позволил. После случая, где Дрого помог слуге, они не поссорились, но... какое-то время не общались. Тогда Дейнерис поняла, что у всего есть своя цена. Либо она попытается «сломать» этого человека — что вряд ли у неё вообще удастся, либо проявит гибкость. И второй вариант нравился девушке гораздо сильнее.
Дрого стал негласной тенью Дени, помогая ей и повышая девушке авторитет. С таким сопровождающим приказы кхалиси, которая понемногу привыкала к своей роли, выполнялись гораздо быстрее и охотнее.
Единственное, что продолжало её угнетать — собственный муж, которому ничего не мог сделать даже Дрого. Здоровяк был вынужден гневно наблюдать, как она, с виноватой улыбкой, каждый день уходила в шатёр Ого, а потом оттуда раздавались её крики. И они были далеко не от удовольствия.
«Если бы матушка не научила и не готовила меня...» - неизменно думала Дени, когда так или иначе сталкивалась с очередным грузом проблем. С каждым днём ей всё сложнее и сложнее было уговорить себя возвращаться в палатку кхала.
Мерзкий урод неизменно доводил её до слёз, бил и насиловал. Раз за разом. И если по первости она умудрялась отстраниться от собственных чувств и эмоций, смогла изобразить, будто бы ничего и не было, то вот потом... с каждой новой ночью это становилось всё труднее. А испытания продолжались. Кочевая жизнь была сложной и хоть юная дева с детства тренировалась, но всё равно не справлялась.
Целый день верхом вызывал болезненные ощущения