1920-м и всякий раз с наказами от крестьян, своими проектами. На сей раз у него соображения относительно порядка взимания мясной разверстки. «Старик со светлой головой…»; «очень интересный трудовой крестьянин, по-своему пропагандирующий основы коммунизма»; «сочувствует коммунистам, но не идет в партию, ибо ходит в церковь, христианин (отвергаю-де обряды, но верующий)» – так писал о нем Ленин.
А вот и основное содержание разговора:
«Улучшает хозяйство. Объехал Нижегородскую и Симбирскую губернии, – пишет Ленин о Чекунове. Крестьяне, говорит, потеряли доверие к Соввласти. Можно ли, спрашиваю, поправить налогом? Думает, что да. В своем уезде добился, при помощи рабочих, смены худой Советской власти хорошею.
Вот за таких людей нам надо изо всех сил уцепиться для восстановления доверия массы крестьян. Это основная политическая задача и притом не терпящая отлагательства» [Л: 52, 83, 85 – 86, 372].
По предложению Владимира Ильича Чекунова вводят в состав коллегии Наркомата земледелия.
1 марта 1921 года, буквально накануне X съезда партии, который должен утвердить новую экономическую политику, А.Д. Цюрупа рассказывает Ленину о двух интереснейших уфимских крестьянах, знакомых ему еще по тем давним временам, когда он работал управляющим в имении… В тот же день Ленин посылает телеграмму:
«Уфа. Председателю губисполкома.
Прошу немедленно передать крестьянам села Бекетово, Булгаковской волости, Уфимского уезда (36 верст от Уфы по Оренбургскому тракту) Алексею Романовичу Шапошникову и Тарасу Григорьевичу Кондрову приглашение прибыть теперь же в Москву для совета по важным делам, касающимся крестьянства и крестьянского хозяйства… В случае согласия немедленно устройте поездку в вагоне делегатов партсъезда, обеспечьте на дорогу продовольствием и всем необходимым, окажите всяческое внимание, заботливость» [Л: 52, 311].
Они приехали. 22 марта состоялась их беседа с Лениным… И одним из результатов этой беседы была разработка нового закона о землепользовании, новой инструкции о гужевой повинности…
Если мы внимательно посмотрим биографическую хронику В.И. Ленина, мы увидим, что каждый из поворотных моментов в истории нашей страны, те дни, когда принималось то или иное важное принципиальное решение, буквально окружены вот такими встречами, беседами, разговорами. Непосредственная связь с народом являлась одним из важнейших источников мудрости Ленина и как мыслителя, и как вождя партии, и как руководителя государства, и как человека.
Составляя тезисы для одного из своих выступлений в декабре 1921 года, Ленин записал:
«Жить в гуще.
Знать настроения.
Знать все.
Понимать массу.
Уметь подойти.
Завоевать ее абсолютное доверие».
И, наконец, –
«Не льстить массе…» [Л: 44, 497, 498].
27 марта 1922 года на XI съезде партии Владимир Ильич говорил:
«В народной массе мы все же капля в море, и мы можем управлять только тогда, когда правильно выражаем то, что народ сознает. Без этого коммунистическая партия не будет вести пролетариата, а пролетариат не будет вести за собою масс, и вся машина развалится» [Л: 45, 112].
Вопрос о том, какова должна быть та государственная машина, которая могла бы наиболее полно воплощать революционную творческую инициативу и волю народных масс, был поставлен Лениным еще в начале столетия.
Требование «самодержавия народа», вошедшее в первую программу партии, оппортунисты толковали как обычную парламентскую республику. Для Ленина это понятие означало иное… Не власть, противостоящая народу. И даже не власть, благодетельствующая своих сограждан. В «самодержавии народа», указывал Владимир Ильич, «подчеркивается именно воля народа» [Л: 7, 275; 16, 317], т.е. создание действительно демократического государства, основанного на широчайшей самодеятельности масс.
В 1905 году, характеризуя большевистское требование революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства, Ленин вновь подчеркивал, что имеется в виду «революционное правительство, берущее в руки власть от имени народа, для обеспечения воли народа, для деятельности посредством народа». Он четко характеризует и методы этой деятельности:
«Временное революционное правительство апеллирует к народу. Самодеятельность рабочих и крестьян. Полная свобода. Народ сам устраивает свой быт» [Л: 10, 339, 359].
И революционное творчество самих масс рождает в том же году Советы – ту совершенно новую государственную форму, которая могла наиболее полно осуществить самодеятельность самого народа.
В 1917 году, отвечая буржуазным политикам на их доводы о «некомпетентности» масс в деле управления государством, о необходимости сначала научить народ «демократизму», Ленин писал:
«Мы знаем, что кадеты тоже согласны учить народ демократизму. Кадетские дамы согласны читать, по лучшим английским и французским источникам, лекции для прислуги о женском равноправии… И благодарный народ будет обучаться таким образом наглядно тому, каково республиканское равенство, свобода и братство…
Да, мы согласны, что кадеты… по-своему, преданы демократизму и пропагандируют его в народе. Но что же делать, если у нас несколько иное представление о демократизме?» [Л: 34, 315].
Ленин объяснял «любовь» буржуазии к «демократии»:
«Капиталистам нужна теперь республика, ибо иначе „не сладить“ с народом. Но им нужна республика „парламентарная“, то есть чтобы демократизм ограничился демократическими выборами, правом посылать в парламент людей, которые – по меткому и глубоко верному замечанию Маркса – народ представляют и народ подавляют.
…Необходимо не только представительство по типу демократии, но и постройка всего управления государством снизу, самими массами, их действенное участие в каждом шаге жизни, их активная роль в управлении… Вот единственный путь… дающий возможность идти планомерно, твердо и решительно к социализму, не „вводя“ его сверху, а поднимая громадные массы пролетариев и полупролетариев к искусству государственного управления, к распоряжению всей государственной властью» [Л: 31, 287 – 288].
Ленин прекрасно понимал все трудности, стоявшие на этом пути:
«Мы не утописты. Мы знаем, что любой чернорабочий и любая кухарка не способны сейчас же вступить в управление государством. В этом мы согласны и с кадетами… Но мы отличаемся от этих граждан тем, что требуем немедленного разрыва с тем предрассудком, будто управлять государством, нести будничную, ежедневную работу управления в состоянии только богатые или из богатых семей взятые чиновники. Мы требуем, чтобы обучение делу государственного управления велось сознательными рабочими и солдатами и чтобы начато было оно немедленно, т.е. к обучению этому немедленно начали привлекать всех трудящихся, всю бедноту» [Л: 34, 315].
Великая Октябрьская социалистическая революция, установив диктатуру пролетариата, сделала Россию Республикой Советов. Она не стала некоей неклассовой или надклассовой формой демократии, но это была одновременно и диктатура и самая широкая демократия для трудящихся масс.
В первый день создания первого в мире государства трудящихся Ленин с трибуны Всероссийского съезда Советов заявил:
«…пора отбросить всю