Читать интересную книгу Тысячелетие вокруг Каспия - Лев Гумилев

Когда циклоны снова понесли атлантическую влагу в степи Приаралья, те зазеленели, овцы и кони нагуляли жир, а люди получили возможность истратить свою энергию, ранее уходившую на поддержание жизни, на улучшение ее. В XI в. этого можно было достичь только путем побед. Тогда огузы-мусульмане покинули родные степи и устремились на юг.

В 1030–1040 гг. потомки славного Сельджука из племени кынык захватили Хорасан, без боев подчинили Иран в 1040–1054 гг. и вышли на границы Византии.

Сельджуки быстро шли на запад, безжалостно истребляя беззащитное население, даже женщин и детей.[410] В 1055 г. великий султан Тогрул-бек вступил в Багдад. Разложившиеся и потому не сопротивлявшиеся Буиды еще 7 лет держались в Фарсе, а потом все кончилось, и для династии, и для этноса. Еще одной химерой стало меньше. В 1071–1078 гг. сельджуки захватили Малую Азию и Сирию.

Затем пришел черед Караханидов. Великий султан Мелик-шах в 1089 г. взял Бухару и Самарканд и пленил караханидского хана. Через некоторое время султан освободил хана, но того убили заговорщики. Постоянные беспорядки в Самарканде были прекращены лишь в 1130 г. великим султаном Санджаром, Караханидов.

Три первых великих султана: Тогрул-бек, Алп-Арслан и Мелик-шах — правили счастливо, потому что их подданные, переселившиеся в Иран и Малую Азию, продолжали пасти свой скот, приносить подарки своим женам и обучать доблести и верности своих сыновей. Они оставались воинами. Духовные дела были препоручены халифу и арабам, а гражданские образованным персам. Значит, в обширной Сельджукской империи возникла этническая ксения, а не химера. С химерами этносы умеют справляться, но когда сельджуки натолкнулись на организованную антисистему, им пришлось туго.

Честолюбивый Хасан Саббах, чиновник канцелярии султана Мелик-шаха, выгнанный за интриги, стал исмаилитским имамом. В 1094 г. ему удалось овладеть горной крепостью Аламут в Дейлеме и еще многими замками в разных местах Ирана и Сирии, а в 1126 г. сирийские исмаилиты приобрели крепость Баниас и десять других в горах Ливана и Антиливана.

Однако не крепости были главной опорой этих фанатиков. Большая часть подданных «старца горы» жила в городах и селах, выдавая себя за мусульман или христиан. Но по ночам они, послушные приказам своих да и, совершали тайные убийства или собирались в отряды, нападавшие даже на укрепленные замки. Мусульмане не считали их за единоверцев, и поэт XII в. рассказывает, что во время приступа его замка мать увела свою дочь на балкон над пропастью, чтобы столкнуть девушку в бездну, лишь бы она не попала в плен к исмаилитам.[411] Попытки уничтожить этот орден были всегда неудачны, ибо каждого везира или эмира, неудобного для исмаилитов, подстерегал неотразимый кинжал явного убийцы, жертвовавшего жизнью по велению своего старца.

Хасан Саббах не ощущал недостатка в искренних приверженцах. Жестокость сельджуков при походе на Багдад не была забыта за сорок лет. И поэтому персы, пошедшие на службу к сельджукам, рассматривались как предатели. Так погиб в 1092 г. везир Низам-аль-Мульк от кинжала фидаина. Так в Исфахане ложнослепой нищий, прося проводить его до дому, заманивал мусульман в засаду, где доверчивого добряка убивали.[412] Но это были мелочи. Хасан, не будучи в силах справиться с сельджукскими воинами, лучшими в мире, нашел способ сломать не социальную, а этническую систему. Он направил своих убийц на самых талантливых и энергичных эмиров, место которых, естественно, занимали менее способные, а то и вовсе бездарные тупицы и себялюбцы. А эти последние, занимая низшие должности, способствовали действиям исмаилитов, ибо знали, что кинжал фидаина откроет им путь на вершину власти. Такой целенаправленный геноцид за 50 лет превратил Сельджукскую империю в бессистемное скопление небольших, но хищных княжеств, пожиравших друг друга, как пауки в банке.

Однако исмаилитам не удалось победить! Даже расколовшись на княжества и потеряв этническую структуру, сельджуки своей здоровой посредственностью усложнили разваливающуюся суперэтническую систему, придав ей необходимую сопротивляемость. Сельджуки в халифате играли ту же роль, что славяне в Византии при Македонской династии, а туареги и берберы в Испании при последних Омейядах. Не претендуя на самостоятельное творчество, точнее на оригинальность, они мужественно выполняли свой долг. Именно сельджуки отбросили греков за Босфор, победив лучшего полководца Византии Мануила Комнина, они же сдерживали натиск крестоносцев и остановили первую колониальную агрессию французов и итальянцев в Палестине, чем продлили существование халифата до середины XIII в., т. е. до вторжения монголов.

О неудаче крестоносного движения в целом следует сказать особо, ибо тюрки имели к этому непосредственное отношение. Поэтому прервем на время повествование о судьбе химер на Ближнем Востоке и отправимся на Запад.

ГЛАВА IX

БОГАТЫРИ, РЫЦАРИ И УБИЙЦЫ

74. «Христианский мир» (Сhrеtiante)

Положение Западной Европы долгое время было предельно жалким. Потомки римских граждан изнывали под властью жестоких завоевателей: готов, вандалов, бургундов, лангобардов, аланов, свевов. Все эти этносы зародились и сложились в природных условиях, совсем не похожих на те, куда их забросила историческая судьба. Из дубрав Прибалтики, с берегов сурового моря, окаймленного песчаными дюнами, эти люди попали в выжженные солнцем горы Атласа и Сьерра Морены, в лавровые рощи Италии, на склоны Альп и берега Роны и Гаронны. Установить непосредственный контакт с непривычной окружающей средой варвары не успели, ибо предпочитали жить за счет местного населения, ограбляемого систематически и беспощадно. Победители даже не пытались слиться с покоренными, которых они презрительно называли «волохи».

Но за все надо платить! За чванство и нахальство особенно. Все перечисленные народы и созданные ими королевства исчезли, ибо оказались нестойкими. Исключение было одно — франки, которые не переселялись, а расселялись. Точнее, франки не меняли вмещающий ландшафт, а только расширили его. И они не перенесли в покоренные страны своего мировоззрения — арианства, а, будучи язычниками, приняли местное — православие, причем бездумно и, по сути дела, формально. Поэтому они разлагались медленнее прочих германских племен, благодаря чему были в состоянии подчинить себе ту часть Западной Европы, которая не была захвачена арабами, греками, славянами и аварами. Так создалась в VIII в. Каролингская империя.

В эти же века дружины саксов и англов были приглашены бриттами в покинутую римлянами Британию, как наемные войска. Они быстро взяли власть в свои руки, хозяев частью перебили, частью оттеснили на западный берег острова, но подобно прочим племенам Великого переселения, раздробились на семь королевств, диких и враждебных друг другу.

Англосаксонская анархия и франкская тирания стоили друг друга. Фазу этногенеза народов Западной Европы начала IX в. правильнее всего назвать надломом, который не удалось преодолеть.

И тут вдруг произошел новый взрыв этнической деятельности, новое «начало», подобное уже описанным выше. Одновременно возникло три феномена. Из фиордов Норвегии и с берегов Дании стали отплывать эскадры викингов, оставлявших на родине своих родных и близких — трудолюбивых хевдингов. Викинги большей частью гибли в походах, но скандинавские юноши продолжали идти на смерть с 793 г. по 1066 г.

В империи франков возникли мощные сепаратистские движения, на национальном принципе. Внуки Карла Великого, разорвавшие железный обруч империи, были просто вывесками, ибо сам процесс осуществляли народные ополчения.

В 843 г. в Страсбурге впервые были зачитаны для воинов юридические документы, «клятвы» на французском и немецком языках, а не по-латыни. Этим было установлено существование французов и немцев, вместо волохов и тевтонов. Королевские домены продолжали дробиться до XI в., опять-таки по национальному признаку. Во Франции появились Бретань, Нормандия, Гиень, Гасконь, Прованс, Лангедок, Бургундия — как этносы, лишь юридически и формально связанные с маленьким парижским графством, сюзерен коего носил титул «король». Так же разделились Германия и Италия, но всех их объединяло одно — они были членами единого по идее «христианского мира», в который не принимали схизматиков-греков и не признававших папский престол ирландцев, не говоря о язычниках-славянах и мусульманах. Так создался романо-германский суперэтнос, полный энергии и честолюбивых планов.

Появление чего-либо нового неизбежно влечет за собой деформацию старого. Если до VIII в. культурный мир Средиземноморья был единым, то с появлением романо-германской целостности он раскололся надвое. Политическая раздробленность существовала и раньше, но христианская религия потомков римлян была одна, что и сближало их в борьбе с исламом и северными язычниками.