головой, разрываясь между смехом и печалью.
— Отдыхай, — сказал Мо Жань. — Я спущусь на кухню, чтобы приготовить тебе что-нибудь.
— Зачем суетишься? Ты ведь не спал всю ночь, так почему не хочешь прилечь?
— Ха-ха, я полон сил, и сна ни в одном глазу. Но если ты не хочешь, чтобы я уходил, я могу посидеть с тобой, пока ты не заснешь.
Ши Мэй поспешно отмахнулся и мягко сказал:
— Не надо. Я не смогу спать, пока ты здесь и смотришь на меня. Ты тоже должен отдохнуть. Не изводи себя.
Эти слова охладили Мо Жаня, и уголки его улыбающегося рта чуть опустились.
Ши Мэй всегда был добр к нему, но при этом, казалось, сохранял некоторую едва различимую, но ощутимую дистанцию. Он был прямо перед ним, но так же неуловим и недостижим, как отражение луны в зеркале или цветка в воде.
— Ладно, — Мо Жань заставил себя улыбнуться, изо всех сил стараясь выглядеть так, как будто все было в порядке. У него была лучезарная улыбка, благодаря которой он, когда не интриговал и не безобразничал, выглядел очень милым и на редкость очаровательным дурачком. — Позови, если что-нибудь понадобится, я буду в комнате рядом или внизу.
— Да.
Мо Жань поднял руку, желая прикоснуться к волосам Ши Мэя, но сумел сдержаться и вернул ее назад, вместо этого смущенно почесав затылок.
— Тогда я пошел.
Выйдя из комнаты, Мо Жань не удержался и чихнул, после чего неловко шмыгнул носом.
Город Цайде специализировался на производстве ароматических смесей. Благовония всех видов здесь были довольно дешевыми, так что гостиница не скупилась на них. В каждой комнате горело по длинной ароматной палочке, состоящей из трех частей: первая была для защиты от злых духов, вторая — для удаления влаги, а третья — чтобы в комнатах приятно пахло.
От запаха благовоний Мо Жань сразу почувствовал себя неуютно, но Ши Мэю нравился запах сжигаемых благовоний, поэтому он стойко терпел.
Спустившись вниз, Мо Жань с важным видом подошел к трактирщику и, улыбнувшись, сунул ему в руку серебряный слиток. Прищурившись, он с улыбкой сказал ему:
— Хозяин, окажите мне услугу.
Оценив серебряный слиток, трактирщик расплылся в еще более учтивой улыбке:
— Что желает господин бессмертный?
— Я вижу, что здесь завтракает не так уж много людей. Могу ли я одолжить вашу кухню для приготовления еды? Пожалуйста, не обслуживайте пока других постояльцев.
Сколько медяков стоит завтрак? Даже продавая завтраки полмесяца, серебряного слитка не заработаешь. Трактирщик охотно согласился и, щурясь, повел самодовольно улыбающегося Мо Жаня на кухню.
— Господин бессмертный будет готовить сам? Наш повар — мастер своего дела, почему бы не поручить это ему?
— Не нужно, — Мо Жань усмехнулся. — Слышали о Тереме Цзуйюй[25.2] в Сянтане?
— Ах... этот знаменитый дом развлечений, который сгорел больше года назад?
— Да.
Трактирщик выглянул наружу, чтобы убедиться, что его жена занята работой и не подслушивает, прежде чем украдкой усмехнуться:
— Это был самый известный музыкальный театр на реке Сян. В нем выступала прославленная дива, чья слава прогремела на весь мир. Жаль, что он находился так далеко, иначе я бы обязательно нашел время послушать ее исполнение.
Мо Жань рассмеялся:
— Спасибо за комплимент от ее имени.
— От ее имени? — озадаченно переспросил трактирщик. — Неужели вы с ней знакомы?
— Больше, чем просто знаком.
— Ого!.. глядя на вас, и не подумаешь, а? Выходит, вы, совершенствующиеся, тоже можете… э… выступать… хм…
— А кроме известной певицы, вы знаете что-нибудь еще об этом заведении?
— Хм… я слышал, что еда там была также великолепна.
Губы Мо Жаня изогнулись в веселой улыбке, когда он со знанием дела взял в руки кухонный нож:
— Прежде чем встать на путь совершенствования духа, я много лет работал помощником на кухне этого заведения. Как думаете, кто лучше готовит: ваш шеф-повар или я?
Трактирщик был еще более поражен, спотыкаясь на каждом слове:
— Господин бессмертный… в самом деле... в самом деле…
Не в силах подобрать слова, он продолжал бормотать «в самом деле».
Искоса взглянув на него, Мо Жань самодовольно улыбнулся и с ленцой сказал:
— Хорошо, идите уже. Этот достопочтенный шеф-повар приступит к работе.
Трактирщик понятия не имел, что сейчас разговаривает с бывшим повелителем тьмы, и, отбросив стыд, взмолился:
— Я давно слышал о деликатесах из Терема Цзуйюй — может быть, когда добрый господин закончит, этот скромный трактирщик сможет попробовать?
Он подумал, что это небольшая просьба, поэтому Мо Жань определенно согласится. Кто знал, что молодой господин прищурит глаза и зло хмыкнет:
— Попробовать?
— Да!
— Размечтался! — надменно хмыкнув, Мо Жань выбрал редьку и, нарезая ее, пробормотал себе под нос. — Думаешь, что этот достопочтенный будет готовить для кого угодно? Это только для Ши Мэя! Если бы не он, этот достопочтенный даже не зашел бы на кухню…
Получив от ворот поворот, трактирщик какое-то время неловко мялся рядом, потирая руки и неловко улыбаясь, прежде чем тихо ускользнуть.
Уходя, он также мысленно пробурчал:
«Что не так с «этим достопочтенным»? Мальчик так молод, что, вероятно, у него еще даже не сформировалось духовное ядро, но послушайте, что за бред он бормочет: «шимэй то да шимэй се»... Очевидно же, что в их компании точно нет ни одной девушки[25.3]!»
Трактирщик закатил глаза. Должно быть, парень сошел с ума, причем прям конкретно.
Мо Жань возился на кухне целых четыре часа и закончил только к полудню. Он побежал наверх, чтобы разбудить Ши Мэя. Его шаги замедлились, когда он проходил мимо комнаты Чу Ваньнина.
Должен ли он позвать и его?..
Вспомнив о скверном характере Чу Ваньнина, Мо Жань нахмурился. Нет, он приготовил совсем немного и так расстарался совсем не для него!
Глава 26. Когда этот достопочтенный впервые увидел Вас
Солнце поднималось все выше. Все больше и больше людей приходило в гостиницу поесть. Мо Жань обнаружил, что внизу шумно, поэтому приказал слуге принести в комнату приготовленную им еду.
В конце концов он все-таки пригласил и Чу Ваньнина, рассудив, что Учитель пользуется уважением в этом мире, а он больше не Наступающий на бессмертных Император, поэтому должен играть по правилам.
На квадратном столе из бука стояли три миски с дымящейся лапшой в бульоне. Он сам сделал эту