Она вложила ему в руку скальпель. Он начал первый разрез. И вдруг заметил неладное.
— Кто впустил сюда эту штуку?
— Не знаю, — отозвалась сестра, голос ее из-за марлевой повязки прозвучал глухо.
— Уберите ее.
Сестра замахала руками на блестящую крылатую машинку, но та, подрагивая, повисла у нее над головой.
Хирург продолжал делать разрез… но недолго это ему удавалось. Металлическая птица отогнала его в сторону и насторожилась, охраняя пациента.
— Позвоните на фабрику! — распорядился хирург. — Пускай они ее выключат.
Страж-птица не могла допустить, чтобы над живым существом совершили насилие.
Хирург беспомощно смотрел, как на операционном столе умирает больной.
Страж-птица парила высоко над равниной, изрезанной бегущими во все стороны дорогами, и наблюдала, и ждала. Уже много недель она работала без отдыха и без ремонта. Отдых и ремонт стали недостижимы — не может же страж-птица допустить, чтобы ее — живое существо — убили! А между тем птицы, которые возвращались на техосмотр, были убиты.
В программу страж-птиц был заложен приказ через определенные промежутки времени возвращаться на фабрику. Но страж-птица повиновалась приказу более непреложному: охранять жизнь, в том числе и свою собственную.
Признаки убийства бесконечно множились, определение так расширилось, что охватить его стало немыслимо. Но страж-птицу это не занимало. Она откликалась на известные сигналы, откуда бы они ни исходили, каков бы ни был их источник.
После того как страж-птицы открыли, что они и сами живые существа, в блоках их памяти появилось новое определение живого организма. Оно охватывало многое множество видов и подвидов.
Сигнал! В сотый раз за этот день Страж-птица легла на крыло и стремительно пошла вниз, торопясь помешать убийству.
Джексон зевнул и остановил машину у обочины. Он не заметил в небе сверкающей точки. Ему незачем было остерегаться. Ведь по всем человеческим понятиям он вовсе не замышлял убийства.
Самое подходящее местечко, чтобы вздремнуть, — подумал он. Семь часов без передышки вел машину, не диво, что глаза слипаются. Он протянул руку, хотел выключить зажигание…
И что-то отбросило его к стенке кабины.
— Ты что, сбесилась? — спросил он сердито. — Я ж только хотел…
Он снова протянул руку, и снова его ударило.
У Джексона хватило ума не пытаться в третий раз. Он каждый день слушал радио и знал, как поступают страж-птицы с непокорными упрямцами.
— Дура железная, — сказал он повисшей над ним механической птице. — Автомобиль не живой. Я вовсе не хочу его убить.
Но страж-птица знала одно: некоторые действия прекращают деятельность организма. Автомобиль, безусловно, деятельный организм. Ведь он из металла, как и сама страж-птица, не так ли? И при этом движется…
— Без ремонта и подзарядки у них истощится запас энергии, — сказал Макинтайр, отодвигая груду бумажек.
— А когда это будет? — осведомился Гелсен.
— Через полгода, через год. Для верности скажем — год.
— Год… — повторил Гелсен. — Тогда всему конец. Слыхали последнюю новость?
— Что такое?
— Страж-птицы решили, что Земля — живая. И не дают фермерам пахать. Ну и все прочее, конечно, тоже живое: кролики, жуки, мухи, волки, москиты, львы, крокодилы, вороны и всякая мелочь вроде микробов.
— Это я знаю, — сказал Макинтайр.
— А говорите, они выдохнутся через полгода или через год. Сейчас-то как быть? Через полгода мы помрем с голоду.
Инженер потер подбородок.
— Да, мешкать нельзя. Равновесие в природе летит к чертям.
— Мешкать нельзя — это мягко сказано. Надо что-то делать немедля. — Гелсен закурил сигарету, уже тридцать пятую за этот день. — По крайней мере я могу теперь заявить: «Говорил я вам!» Да вот беда — не утешает. Я так же виноват, как все прочие ослы-машинопоклонники.
Макинтайр не слушал. Он думал о страж-птицах.
— Вот, к примеру, в Австралии мор на кроликов.
— Всюду растет смертность, — сказал Гелсен. — Голод. Наводнения. Нет возможности валить деревья. Врачи не могут… что вы сказали про Австралию?
— Кролики мрут, — повторил Макинтайр. — В Австралии их почти не осталось.
— Почему? Что еще стряслось?
— Там объявился какой-то микроб, который поражает одних кроликов. Кажется, его переносят москиты…
— Действуйте, — сказал Гелсен. — Изобретите что-нибудь. Срочно свяжитесь по телефону с инженерами других концернов. Да поживее. Может, все вместе что-нибудь придумаете.
— Есть, — сказал Макинтайр, схватил бумагу, перо и бросился к телефону.
— Ну, что я говорил? — воскликнул сержант Селтрикс и, ухмыляясь, поглядел на капитана. — Говорил я вам, что все ученые — психи?
— Я, кажется, не спорил, — заметил капитан.
— А все ж таки сомневались.
— Зато теперь не сомневаюсь. Ладно, ступай. У тебя работы невпроворот.
— Знаю. — Селтрикс вытащил револьвер, проверил, в порядке ли, и вновь сунул в кобуру. — Все наши парни вернулись, капитан?
— Все? — Капитан невесело засмеялся. — Да в нашем отделе теперь в полтора раза больше народу. Столько убийств еще никогда не бывало.
— Ясно, — сказал Селтрикс. — Страж-птицам недосуг, они нянчатся с грузовиками и не дают паукам жрать мух.
Он пошел было к дверям, но обернулся и на прощанье выпалил:
— Верно вам говорю, капитан, все машины — дуры безмозглые.
Капитан кивнул.
Тысячи страж-птиц пытались помешать несчетным миллионам убийств — безнадежная затея! Но страж-птицы не знали, что такое надежда. Не наделенные сознанием, они не радовались успехам и не страшились неудач. Они терпеливо делали свое дело, исправно отзываясь на каждый полученный сигнал.
Они не могли поспеть всюду сразу, но в этом и не было нужды. Люди быстро поняли, что может не понравиться страж-птицам, и старались ничего такого не делать. Иначе попросту опасно. Эти птицы чересчур быстры и чутки — оглянуться не успеешь, а она уже тебя настигла.
Теперь они поблажки не давали. В их первоначальной программе заложено было: если другие средства не помогут, убийцу надо убить.
Чего ради щадить убийцу?
Это обернулось самым неожиданным образом. Страж-птицы обнаружили, что за время их работы число убийств и насилий над личностью стало расти в геометрической прогрессии. Это было верно постольку, поскольку их определение убийства непрестанно расширялось и охватывало все больше разнообразнейших явлений. Но для страж-птиц этот рост означал лишь, что прежние их методы несостоятельны. Простая логика. Если способ А не действует, испробуй способ В. Страж-птицы стали разить насмерть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});