телеграммой? — спросил Тар-т линг.
— Я принес эту телеграмму через день после убийства мистеру Уайтсайду, но при этом дал неверные показания. Такого раньше со мной никогда не случалось, чтобы я что-нибудь путал... Но все эти бесчисленные вопросы в полиции, говорю вам, совершенно сбили меня с толку.
— Так что, что там с телеграммой? — нетерпеливо спросил Тарлинг.
— Видите ли, сэр, — сказал швейцар, нервно теребя в руках свою шляпу, — я тогда показал, что мистер Лайн Открыл телеграмму, но на самом деле телеграмма была получена через четверть часа после отъезда мистера Лайна. Я, видите ли, сам тогда вскрыл ее, когда узнал, что мистер Лайн убит. Но я побоялся неприятностей и решил не вмешиваться в дело, которое меня не касается. Вот потому-то я и сказал в первый раз мистеру Уайтсайду, что мистер Лайн сам открыл телеграмму.
— Следовательно, он не успел получить этой телеграммы?— спросил Тарлинг.
— Нет, сэр, она пришла позже.
Оба сыщика переглянулись.
— Что вы думаете об этом, Уайтсайд?
— Тут и не знаешь, что думать... Ведь эта телеграмма была самой тяжкой уликой против Одетты Райдер. Эта новость по крайней мере в значительной степени снимает с нее подозрения.
— Но как объяснить, что Лайн в тот вечер все же отправился на квартиру мисс Райдер? Вы вполне уверены, Кооль, что мистер Лайн в тот вечер не получал телеграммы?
— Вполне, сэр, — ответил Кооль, — я сам принял ее. Когда мистер Лайн уехал, я вышел на крыльцо немного подышать свежим воздухом и стоял как раз на лестнице, когда рассыльный принес телеграмму. Если вы посмотрите на формуляр, то увидите, что телеграмма принята в девять часов двадцать минут. В это время она как раз поступила на наш почтамт, находящийся от нас в двух милях. Они бы просто не успели ее принести в то время, когда мистер Лайн был еще дома. Я даже удивляюсь, что вы до сих пор и сами этого не обнаружили.
— Да, очередная промашка, вы правы, — улыбаясь, согласился Тарлинг. — Благодарю вас, Кооль, ваши показания очень важны.
Когда Кооль ушел, он сел напротив Уайтсайда, засунул руки в карманы и сказал:
— Я больше ничего не понимаю. Этот случай настолько усложнился, что я начинаю забывать о самых простых вещах. Я вам набросаю вкратце вею ситуацию, Уайтсайд. Вечером четырнадцатого числа Торнтон Лайн был убит одной или несколькими до сих пор неизвестными личностями, по всей вероятности, в квартире Одетты Райдер, бывшей кассирши фирмы. На ковре большая лужа крови, пистолет и пули также найдены в квартире. Никто не видел, как мистер Лайн вошел в дом и как он его покинул. На следующее утро Лайн был найден в Гайд-Парке без сюртука и жилета. Вокруг его груди обмотана дамская ночная рубашка, в открытой ране два платочка Одетты Райдер. На груди у трупа лежит букет желтых нарциссов, а сюртук, жилет и ботинки лежат в автомобиле, стоящем на расстоянии ста метров от места, где лежал труп. Я все правильно изложил?
Уайтсайд кивнул.
— Да, все так и было.
— При обыске спальни, — продолжил Тарлинг,—на белом ящике комода обнаружен кровавый оттиск большого пальца. Чемодан наполовину упакован и лежит на кровати. Удается установить, что он принадлежит Одетте Райдер. Потом находится браунинг в корзинке для рукоделия. Он, оказывается, принадлежит мне, Тарлйнгу. Сначала накапливаются подозрения, что убийца мисс Райдер. Но эта версия разваливается, потому что, во-первых, в то время, когда совершается убийство, она лежит в бесчувственном состоянии в госпитале Эшфорда; затем швейцар Лайна нашел телеграмму, которая якобы отправлена ею и в которой Лайн приглашается к ней Домой, но эта телеграмма, оказывается, не могла быть прочитана Лайном, поскольку он уже ушел из дому.
Тарлинг поднялся.
— Пойдемте, надо зайти к Кресвелю... Эта история, го-, ворю я вам, еще сведет меня с ума!
Главный полицейский инспектор Кресвель выслушал всю эту историю совершенно спокойно. На его лице нельзя было заметить ни малейшего удивления. Он помолчал и наконец заговорил:
— Дело принимает такой оборот, что это убийство еще станет знаменитым и войдет во все учебники криминалистики. Понятно, против мисс Райдер предпринимать больше ничего не следует. И это очень умно с вашей стороны, Тарлинг, что вы ее не арестовали. Но все же она должна оставаться под наблюдением, так как, очевидно, знает убийцу или думает, что знает его. Она должна оставаться под надзором день и ночь, — рано или поздно, мы найдем человека, против которого она питает подозрения.
Он прошелся по кабинету и продолжил:
— Надо теперь Уайтсайду поговорить с ней, — сказал он, обращаясь к Тарлингу. — Не исключено, что ему удастся больше выпытать у нее, чем вам. А впрочем, я не думаю, что это имеет большой смысл. Заметьте мимоходом, Тарлинг, что все торговые книги фирмы Лайн переданы для ревизии известной фирме «Бешвуд и Саломон» в Сент-Мэри-Эксе. Если вы подозреваете, что служащие фирмы совершали растраты и что это может как-то связываться с убийством, то вам результаты ревизии могут весьма пригодиться. Сколько времени продолжится ревизия?
— Ревизоры называли недельный срок, — сказал Тарлинг. — Книги переданы фирме сегодня утром. Это, впрочем, заставляет меня вспомнить о нашем приятеле, мистере Мильбурге. Он охотно дал полиции все сведения, так что у полиции сложилась ясная картина финансового положения фирмы.
Кресвель откинулся в кресле и посмотрел на Тарлинга.
— Так, значит, Тарлинг, это из вашего оружия совершено убийство? — спросил он с легкой улыбкой. — Мне кажется, это весьма неприятно...
— Чего уж приятного, — ответил Тарлинг, смеясь. — Сейчас я пойду домой и немедленно расследую, каким путем пистолет мог попасть к убийце. Я отчетливо помню, что две недели назад я отправил его к оружейному мастеру для чистки и смазки.
— А где вы обычно храните его?
— В ящике комода, вместе со всякими сувенирами из Шанхая. Никто, кроме Линг Чу, не имеет доступа в мою комнату, а китаец всегда остается в квартире, когда я ухожу.
— Вы говорите о вашем слуге?
— Он не совсем слуга... — улыбаясь, сказал Тарлинг. — Он, скорее, мой друг. Это один из лучших китайских сыщиков, он изловил немало преступников. Человек абсолютно надежный, при всех обстоятельствах я могу полностью довериться ему.
— Следовательно, мистер Лайн убит из вашего пистолета? — снова спросил Кресвель.
Наступила небольшая пауза, после которой Кресвель сказал:
—