Посылая полусотню воинов занять верхушку горы, Грабедор был уверен, что позиция окажется под надежной защитой. Когда имеешь дело с древними укреплениями Второго народа, можешь быть заранее уверен в некоторых вещах - например, в том, что подобные позиции будут прикрыты естественными препятствиями. Так оно и было - если бы воду не отвели по новому пути. Лишь благодаря этому отряд малогорцев сумел взять приступом вершину, да и то - около двух сотен человек заплатили своими жизнями,чтобы одолеть отряд в пятьдесят карликов. Нападение было необходимо для того, чтобы отвлечь внимание Грабедора. Необходимы были и засады, особенно - на подступах к входу в чертоги Драмлина, в Кривой долине. Гномы, идущие на смерть, не должны были заподозрить, что их заманивают ловушку, потому малогорцы дрались всерьез. Грабедор и его соратники в самом деле поверили, что с трудом покладывают себе дорогу, и упрямо двигались навстречу гибели.
После того, как воды схлынули, прошло немало времени. Победители горцы спустились с отвоеванной вершины и долго поджидали у входа - бородатые крепыши, многие раненные, но не растрявшие боевого духа. Они видели с горы, как отступает враг, и желали драться еще. Среди них был сэр Кернит, Рыцарь Подаренной Жизни.
Наконец появился Серебро.
- Долгонько ты, земляк, - с укоризной заметил лэрд Лан-Анар. - Мы уже давно управились.
- Не взыщи, - Гравелин развел руками, - не так-то просто было управиться с водой. Да и после... знаешь, как тяжко было шагать по переходам, где мои мертвые собратья лежали один на другом? Мне и теперь больно глядеть на них, а пришлось растаскивать сотни мертвецов, чтобы проложить проход.
- Так-то оно, конечно, так, - согласился лэрд Каст. - Однако противник твой бежит! Король-то из Вольных гор. А при нем его войско. Их еще много осталось - есть, с кем топориками помахать!
- Грабедор бессилен, - буркнул Серебро. - Тех воинов, что остались с ним, не хватит для войны с Малыми горами.
Горцы переглянулись, взгляды сошлись на Касте - мол, отвечай.
- Понятно, - заявил лэрд. - Ты не желаешь губить собратьев сверх необходимого. Но и нас пойми - мы сколько народу потеряли? А? Родичей наших, братьев, да, по чести сказать, врагов наших дорогих... Эх, знал бы ты, каков Лан-Кайен в драке был! Он сам, своей волей в Кривой долине остался, чтобы оборону держать, когда мы спасались. Сам, понимаешь?
- Я скорблю вместе с вами, клянусь!.. Но...
Горцы зашевелились, переступали с ноги на ногу и постукивали древками секир. Они-то понимали, но драться хотелось.
- Каждый вправе выбирать сам, - тихо произнес сэр Кернит.
Рыцарь пошел прочь.
- Эй, добрый сэр, ты куда теперь? - окликнул лэрд Каст.
- Я за лошадью. Отправлюсь за королем Грабедором. Погляжу, нельзя ли помочь ему бежать скорей.
- Бежать скорей? - Потом Каст сообразил. - А, верно! От доброго пинка он полетит как стрела! Я с тобой, сэр!
- Так и мы ж, вроде как в стороне не останемся, - загомонили горцы. - Нас-то не позабудь! Мы ж очень желаем! Мы вместе!
- Ладно! - громко объявил Гравелин. - Если таково общее решение, я с вами! У нас теперь одна судьба - у меня и у вас, люди. Одна судьба у Малых гор. А у гномов теперь судьбы разные.
ГЛАВА 36 Сантлак, уже не королевство
Сэр Эрствин, граф Ливдинский, барон Леверкойский, владетель Трайский, сеньор Гайна, судья Велемека и прочая, и прочая... Звучит куда как великолепно - но на душе Эрствина было скорей странно, чем радостно. Ах, какие мечты вледели мальчиком в походе! Ах, какие славные мечты! Разумеется, грозный граф Ливдинский никому не признавался, даже дорогому другу и будущему родичу Джейему... но украдкой он мечтал, как подоспеет к схватке в самую трудную минуту, когда полчища мячтежников будут теснить людей императора, мечтал, как обрушился на врагов, как погонит прочь - и непременно все произойдет на глазах его величества, чтобы Алекиан увидал, каков герой этот юный граф Ливдинский.
Дальше, согласно мечтам Эрствина, графа пригласят на аудиенцию, и великий владыка - а Алекиан рисовался мальчику в мечтах могучим, но усталым воином с мудрыми глазами - обнимет героя и произнесет длинную тираду о том, как мудро было сделать графом на далеком востоке столь доблестного юношу, как Эрствин. Ну и дальше там всякое грезилось... Эрствин сам толком не понимал, чего именно хочет, но мечты были славные!
И как же получилось на деле? Сперва-то все шло, как по писаному! И подоспели в самый нужный час, и ударили, и Эрствин несся во главе кавалерии, и меч блистал в его руке... Но потом все как-то съежилось и усохло - действительность оказалась пародией на мечты. Алекиан не видел атаки ливдинской кавалерии, он был недужен, да и вид императора - потом, когда довелось встретиться - Эрствина никак не удовлетворил. Длинный тощий парень с отстутвующим взглядом - это и есть император Алекиан, о котором носилось столько страшных слухов, и которым уже начали пугать непослушных детей? Не было ни торжественной речи, ни похвал в адрес графа... миг славы закончился как-то слишком уж быстро... Правда, и Хромой с его невесть откуда свалившимся папашей, и Гойдель, и все другие - уверяли, что Эрствину повезло, и он получил все, на что мог рассчитывать и даже больше! Как странно устроен Мир!
Особенно много говорил Карикан из Геведа - объяснял, что через Ливду пойдут южные товары, что город снова оживет, превратится в главный перевалочный центр империи, а где товары, там и пошлины - и что ловкий граф в таком городе сумеет обогатиться и обрести могущество. Какое могущество? На западном побережье и так не найти человека, облеченного большей силой и властью. Благодаря хитрости, которую провернул в Леверкое Джейем, Эрствину служат рыцари всей округи. Чего же больше? Разумеется, Кари был прав, но Эрствин не привык мыслить масштабно, и попросту не понимал перспектив, которые откроются перед ним после успешного похода. Мальчик полагал, что Карикан сам страшно рад полученному прощению - вот и пытается убедить доверчивого мальца в том, что о большем не стоило мечтать. Но мечтать было до Гангмара приятно!
Вообще, в этом походе Карикан суетился больше всех. Сновал вдоль колонны взад и вперед, обменивался словечком-другим то с тем, то с этим сеньором, зубоскалил с обозной прислугой, потом вдруг просился в головной дозор... Зато Джейем был хмурым и будто не радовался свалившейся на него удаче. Похоже, он так и не оправился от собственного взлета - вчера хромой меняла, а нынче - славный рыцарь. Эрствин снова ощутил собственную близость с Хромым, которого никак не мог приучиться называть по-новому. Мальчик и рад был снова болтать день-деньской с дорогим другом, да заботы одолевали.
Одно дело - вести войско в поход, когда людей подгоняют надежды на добычу, а все ощущения обостряются чувством близкой опасности, и совсем другое - возвращаться домой, когда сеньоры ревниво поглядывают друг на друга, следят, как бы не ограбили соратники в пути, поминутно озираются - как там, в хвосте колонны, возы с добычей?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});