Читать интересную книгу Собрание сочинений. Т.23. Из сборника «Новые сказки Нинон». Рассказы и очерки разных лет. Наследники Рабурдена - Эмиль Золя

Мы смеялись нервным смехом. Мы хлопали от радости в ладоши, как будто спаслись сами.

— Он поднимается, — сказал Пьер.

— Да, да, смотрите! — кричал Гаспар. — Вон он старается ухватиться за балку слева.

Но наш смех оборвался. Горло сжал страх, мы больше не обменивались ни единым словом. Мы поняли, в каком ужасном положении находился Сиприен. При обвале ему зажало балками ноги; и, не имея возможности высвободиться, он висел теперь головой вниз, в нескольких сантиметрах от воды. Для него началась мучительная агония. На крыше соседнего дома по-прежнему стояла Эмэ, прижимая к себе детей. Судорожная дрожь била ее. На ее глазах умирал муж, и она не отрывала взгляда от несчастного Сиприена, находившегося в нескольких метрах от нее. И вдруг она протяжно завыла, как собака, диким воем, исполненным ужаса.

— Нельзя же его так оставить. Умрет он, — растерянно сказал Жак. — Надо пойти туда.

— Попробуем спуститься по балкам, — предложил Пьер. — Может, мы его вызволим.

И они направились к соседним крышам; но в это время рухнул и второй дом. Путь был отрезан. Нас точно сковал леденящий холод. Мы машинально взялись за руки и сжимали их крепко, до боли, не имея сил оторвать взгляд от страшного зрелища.

Сначала Сиприен пытался приподняться. С необычайной силой он отстранился от воды, поддерживая свое туловище в наклонном положении. Но усталость взяла свое. И все же он продолжал бороться, хотел схватиться за балки, забрасывал руки в разные стороны, надеясь натолкнуться на что-нибудь, за что можно было бы ухватиться. Затем, обессилев, чувствуя приближение смерти, он снова упал и повис неподвижно. Смерть приближалась медленно. Вода тихо поднималась, чуть-чуть смачивала волосы, и, вероятно, он ощущал ее прохладное прикосновение к макушке горящей головы. Потом всплеснула первая волна, омочив его лоб. Другие волны закрыли ему глаза. Мы видели, как голова его медленно исчезает под водой.

Женщины, сидевшие у наших ног, закрыли лицо руками. А мы упали на колени и, простирая к небу руки, плача, бормотали мольбы. На крыше по-прежнему стояла Эмэ, крепко прижимая к себе детей, и в темноте все громче разносились ее стопы.

IV

Я не знаю, долго ли мы были в оцепенении. Когда я пришел в себя, вода поднялась еще выше. Она уже доставала до черепиц; крыша была лишь узким островком, выступавшим над необозримой поверхностью воды. Направо и налево дома, должно быть, обрушились. Море воды ширилось.

— Нас куда-то несет, — бормотала Роза, цепляясь за черепицы.

И действительно, у всех у нас было ощущение качки, как будто бы крыша превратилась в плот. Казалось, нас уносило быстрое течение. Но когда мы смотрели на церковную колокольню, неподвижно стоявшую перед нашими глазами, обманчивое впечатление исчезало; мы понимали, что находимся на одном и том же месте, среди зыби волн.

Но вот вода начала наступление. До сих пор бурное ее течение шло вдоль улицы, но обломки стен, преграждавшие путь стремнине, заставляли ее отступать. Это был настоящий штурм. Как только бревно или балка попадали в течение, оно подхватывало их и направляло на дом, как таран. И поток уже не выпускал свое оружие, отбрасывая его назад и снова швыряя в стены, раз за разом усиливая удары. Вскоре уже десять — двенадцать балок одновременно били в стены нашего дома со всех сторон. Вода ревела. Клочья пены смачивали наши ноги. Мы слышали глухие стоны затопленного дома, от гулких ударов уже трещали стены. Временами, при особо сильном прямом ударе, мы думали, что наступил конец, что стены сейчас разверзнутся и отдадут нас во власть разъяренной реки.

Гаспар отважился спуститься к самому краю крыши. Ему удалось схватить балку, он вытянул ее своими мощными руками.

— Надо защищаться! — крикнул я.

Жак, в свою очередь, силился остановить плывший мимо длинный шест. Пьер помог ему. Я проклинал свою старость, лишившую меня былой силы, — по ее вине я был теперь слаб, как ребенок. Но защита организовалась, начался поединок трех человек и потока. Гаспар стоял с балкой наготове, подстерегая несшиеся бревна, которые стремнина превращала в снаряды, и разом останавливал их у самой стены. Иногда толчок был так силен, что Гаспар падал. Рядом с ним Жак и Пьер, маневрируя длинными шестами, отбрасывали обломки. Около часа длилась эта бесполезная борьба. Они, теряя голову и осыпая воду бранью и проклятиями, хлопали по ней изо всех сил. Гаспар рубил воду, словно живого противника в рукопашной схватке, вонзал в нее балку, как клинок сабли. А вода надвигалась со спокойным упрямством, без единой царапины, непобедимая. Наконец Жак и Пьер изнемогли и, бросив борьбу, отошли от края крыши; у Гаспара тоже силы были на исходе, он не удержал балку, — поток вырвал ее и, превратив в таран, пробил брешь в стене нашего дома. Сопротивление стало для нас невозможным.

Мария и Вероника бросились друг другу в объятия. Обе с отчаянием, срывавшимися голосами твердили одну и ту же фразу, она и до сих пор звучит в моих ушах:

— Я не хочу умирать!.. Не хочу умирать!

Роза обняла их, пыталась утешить, успокоить; но и сама она, дрожа от холода и ужаса, поднимала лицо к небу и кричала помимо своей воли:

— Я не хочу умирать!

Молчала только тетя Агата. Она не молилась больше, не осеняла себя крестом. Глядя вокруг дикими глазами, она старалась еще улыбаться, встретив мой взгляд.

Вода била теперь по черепицам. Надежды на спасение не было. Со стороны церкви до нас все время доносились голоса; вдали промелькнули два фонаря; и снова безмолвное непреодолимое наступление желтой водной пелены. В Сэнтене, где у многих были лодки, беда настигла людей, вероятно, раньше, чем нас.

Гаспар между тем ходил по крыше. Вдруг он позвал нас:

— Скорее!.. Помогите! Держите меня крепко.

Он снова взял шест и начал подстерегать какой-то огромный черный предмет, который медленно подплывал к дому. Это была широкая крыша сарая, сделанная из прочных досок; поток сорвал ее целиком, и она держалась на поверхности воды, как плот. Когда крыша подплыла близко, Гаспар остановил ее шестом, но он не мог устоять на месте и позвал на помощь. Мы обхватили его и держали крепко. А как только плот попал в течение, он сам стремительно помчался к нашей крыше и ударился о нее так сильно, что мы испугались, не разбился ли он.

Гаспар смело прыгнул на плот, посланный нам случаем, пробежал по нему во всех направлениях, чтобы убедиться в его прочности; а Пьер и Жак тем временем удерживали плот у крыши. Гаспар смеялся и радостно говорил:

— Дедушка, вот мы и спасены!.. Женщины, не плачьте!.. Это настоящий плот. Смотрите! Под ногами у меня сухо. Этот плот всех нас поднимет. Мы будем на нем, как у себя дома!

Однако Гаспар счел необходимым его укрепить. Он пригнал шестом плывущие балки и связал их веревками, которые захватил с собой Пьер, поднимаясь на чердак. Поскользнувшись, Гаспар упал в воду, но на крик, который у нас вырвался, он снова ответил смехом. Воды он не боялся, он проплывал по Гаронне целое лье. Взобравшись опять на крышу, он отряхнулся и воскликнул:

— Ну что же, переходите на плот, не будем терять времени.

Женщины встали на колени. Гаспар перенес Веронику и Марию на середину плота и велел им сесть там. Роза и тетя Агата соскользнули сами по черепицам и устроились рядом с девушками. В эту минуту я взглянул в сторону церкви: Эмэ стояла на прежнем месте. Она прислонилась теперь к трубе и держала детей в воздухе на вытянутых руках, так как вода уже доходила ей до пояса.

— Не горюйте, дедушка, — сказал Гаспар. — Мы ее заберем, обещаю вам.

Пьер и Жак спустились на плот. Спрыгнул и я. Плот немного кренился на одну сторону, но все же был достаточно прочен, чтобы нести всех нас. Последним покинул крышу Гаспар, распорядившись, чтобы мы взяли выловленные им шесты, — они должны были служить нам вместо весел. У него самого был очень длинный шест, которым он пользовался с большой ловкостью. Мы предоставили ему командовать. По его приказу мы стали отталкиваться шестами от края нашей кровли. Но мне казалось, что плот был приклеен к ней. Несмотря на все наши усилия, мы не могли от нее оторваться. При каждой новой попытке поток снова мчал нас к дому с неистовой силой. И всякий раз нам грозила смертельная опасность: ударившись о крышу, плот мог разбиться в щепки.

И вот снова мы почувствовали свою беспомощность. Мы считали себя спасенными, а все еще были во власти реки. Я даже жалел о том, что мы сняли женщин с крыши, — ведь каждую минуту разъяренный ноток мог перевернуть плот. Но когда я заговорил о том, чтобы возвратиться в наше убежище, все закричали:

— Нет, нет, попытаемся еще. Уж лучше умереть здесь!

Гаспар больше не смеялся. Мы возобновили борьбу, отталкиваясь шестами с удвоенной энергией. Пьеру пришла наконец счастливая мысль: он влез на крышу и при помощи веревки повернул плот налево; ему удалось вывести нас из стремнины; затем он снова прыгнул на плот, и несколькими ударами шестов мы выбрались на середину улицы. Но Гаспар помнил о своем обещании спасти нашу бедную Эмэ, — мы все время слышали ее жалобные стенания. Чтобы подплыть к ней, надо было пересечь улицу, где несся свирепый поток, снова попасть в течение, с которым мы так долго и бесплодно боролись. Гаспар безмолвно советовался со мною взглядом. Я был в смятении, никогда еще в моей душе не возникала такая мучительная борьба. Мы рисковали жизнью восьми человек. На миг я поколебался, но я не мог сопротивляться тоскливому зову Эмэ.