поведением.
Позволив духу Лисы сойти с его плеч, Кори шагнул вперед. Его присутствие сразу заметили. Круг приветствовал его хриплыми криками и теплыми объятиями.
Эолин моргнула и подняла взгляд, словно выходя из транса. Улыбка расплылась в ее темных глазах, и она поднялась, чтобы встретить его. Впервые они обнялись как друзья. Ее аромат меда и дерева казался каким-то знакомым, как неожиданное возвращение домой. Маг Кори прижался губами к ее лбу и взял руку Эолин в свою, отметив, что она прохладна на ощупь.
— Ты еще не танцевала, — сказал он, — и до восхода солнца осталось совсем немного времени.
Она пожала плечами.
— Солнце возвращалось каждое солнцестояние на протяжении целого поколения, с танцем маги или без него.
— Это не правда. Бриана танцевала во время правления Кедехена, а когда она умерла, у нас была Гемена, хотя никто, кроме солнца, луны и генде, не знал. Вскоре после этого у нас была ты. Думаю, солнце наслаждалось твоим танцем с тех пор, как ты была маленькой девочкой. Оно будет очень опечалено, если ты бросишь его сейчас.
— Мой танец не понравился бы ему, даже если бы я попыталась, потому что он был бы вынужденным и без пыла.
Такая мрачная гримаса.
Коснувшись щеки Эолин, Кори перевел ее взгляд на свои глаза.
— Когда мы впервые прибыли в лагерь Эрнана, я ожидал, что его миссия принесет тебе надежду. Потом он оказался твоим потерянным братом, и я подумал, что это доставит тебе радость.
— Да, — сказала она, хотя ее тон был неубедительным. — Что может быть большей радостью, чем возвращение моей семьи ко мне?
— В последнее время ты серьезна, — настаивал Кори. — Ты поешь только тогда, когда того требуют обязанности. Ты не танцуешь. Ты даже отказалась от Тамира.
Она отвела взгляд, моргая.
— Это неправда, маг Кори. Тамир едет на юге, а мы остаемся здесь. Как ты можешь ожидать, что мы разделим близость на таком расстоянии?
«Ты могла бы попроситься пойти с ним».
Кори, конечно, никогда бы этого не позволил. Но она могла бы и спросить.
— Я не имею в виду мили, разделяющие вас сейчас, — сказал он. — Ты не прикасалась к нему с нежностью с тех пор, как мы покинули город.
— Кори, я не…
— Я не ставлю под сомнение твое решение. Я упоминаю об этом только из опасения за тебя. Ты не можешь бесконечно воздерживаться от Примитивной Магии. Ты знаешь последствия такого воздержания. Это только ослабит твои силы.
— Как можно танцевать и петь? — ее голос стал вызовом. — Как можно искать довольства богов накануне войны?
— Нет лучшего времени, чтобы вспомнить, почему нам нравится жить.
— Гемена никогда не одобряла войны, — сказала Эолин. — Она была бы бесконечно недовольна, что я поддерживаю своего брата в этом начинании.
— Ты сейчас сама по себе Высшая мага. Одно дело, чему тебя научила Дуайен Гемена, и совсем другое, как ты решаешь использовать свои дары.
— Ты сказал то же самое своей кузине Бриане, когда она положила свою магию к ногам Кедехена?
Уязвленный, Кори сделал шаг назад. Эолин ударила низко и сильно, в самую уязвимую из всех его ран.
Он отхлебнул своего вина.
— Хорошо. Ты сегодня в серьезном настроении.
Последовало неловкое молчание.
Эолин отошла и села на ближайшее бревно.
— Прости, Кори, — сказала она. — Я не в себе в последнее время.
— Как я и говорил.
— Было неправильно говорить плохо о твоей семье, — она протянула руку в жесте дружбы. — Прости.
Он кивнул и занял место рядом с ней.
— Многие плохо отзывались о Бриане, но она не была честолюбива, не тянулась к власти и не соблазнялась темными силами, как могла бы сказать твоя любимая наставница. Она была опытной ведьмой, одной из величайших в своем поколении. Она бы возглавила наше племя, если бы не война. Но случилась война, и Бриана сделала то, что в те времена делали все остальные. Она сделала выбор, который считала лучшим в данных обстоятельствах.
— Как она стала его королевой? — спросила Эолин.
— Вряд ли это тема для Летнего солнцестояния.
— Если не сейчас, то когда? Вскоре ты отправишься в Селкинсен, а мы продолжим наш поход. Я не могу… — она нахмурилась и отвела взгляд. — Я не могу встретиться с ним в бою, если не пойму кое-что из того, что произошло раньше.
Кори глубоко вдохнул. В воздухе пахло дымом, огнем и предательством, и это никак не облегчило боль, вспыхнувшую в его груди. Сегодня вечером он мог рассказать Эолин много историй, но эту предпочел бы оставить похороненной в пыли. В прошлом Брианы было слишком много будущего Эолин. И судьба отвела ему слишком большие роли в обоих. Рассказ о давно умершей кузине не облегчит Эолин борьбу, но Кори чувствовал тяжесть на ее плечах, глядя на ее полное надежд выражение. У него не хватило духу отказать ей.
— Я был маленьким мальчиком, когда началась война, — сказал он. — Я мало видел до того, как она закончилась. Большая часть боев происходила на западной границе Селен или в Мойсехене и Селкинсен. Клан Востока был разделен во время конфликта, но достаточное количество наших людей выступило против Кедехена, чтобы спровоцировать его ярость и подозрения. Едва война закончилась, как король явился за нами. Это произошло всего через несколько дней после кануна Середины зимы, времени года, когда никто не ожидал битвы. По нашей традиции на праздник собралось все племя. Люди думали, что мы достигли мира, и это был самый красивый, радостный Праздник Середины Зимы, который я помню из своего детства. Мы не были готовы к атаке. Наши мысли были настолько далеки от конфликтов и войн, насколько это было возможно. Люди Кедехена пришли ночью. Они вытащили моих людей из их постелей и убили на пороге. Мужчины, женщины и дети. Никто не был пощажен. Я проснулся, а потом пытался снова проснуться. Я думал, что попал в ловушку кошмара. Моя мать… — Кори сделал паузу и кашлянул. — Моя мать много страдала перед смертью. Моего отца разрубили на куски у меня на глазах. Я до сих пор не знаю, какое чудо увело меня от них, какая тень сделала меня невидимым для нападавших. Я сбежал из нашего дома и побежал, но везде, куда бы я ни пошел, были взлетающие клинки и взрывающееся пламя. Затем из ниоткуда появилась Бриана, врезалась в меня. Она выглядела потрепанной и испуганной, как животное, загнанное в угол на охоте. Она схватила меня за руку и потащила вглубь леса. Я замедлял ее. Мои ноги были