Общие корни, восточный менталитет и ностальгия по щемящей душу молодости сблизили нас на новой почве настолько близко, что мы уже не представляем свою жизнь друг без друга. Что, однако, вовсе не мешает моему товарищу, временами, по-дружески поиздеваться надо мной. Впрочем, я и сам редко остаюсь в долгу. Изучив друг друга детально, с годами, эти подколы и шутки принимают всё более тонкий и изощрённый характер, учитывая отдельные особенности психологии каждого из нас.
Мы идём с приятелем, по улице Декабристов по направлению к Сенной площади. На дворе свирепствует суровая зима: трещат лютые крещенские морозы. Совершенно излишне говорить о том, какие чувства при этом испытывают два восточных фрукта.
Снег под ногами смачно хрустит. Леденящий холод так и норовит пробраться сквозь одежду к изнеженному южным солнцем телу. Морозный воздух сковывает дыхание и сводит скулы.
Натянув глубже шапки-ушанки и подняв повыше воротники, мы, молча, движемся к конечной цели, экономя физические ресурсы и стараясь как можно меньше говорить. У обоих, одна и та же мысль: поскорее добраться до метро и юркнуть в его тёплое чрево. И, хотя мы идём с приятелем, что называется, «плечом к плечу», тем не менее, Жоржик умудряется изредка и незаметно бросать на мою жалкую фигуру свои косые взгляды, полные иронии, усмешек и жалости одновременно.
– Какой ядрёный морозец, а?! – вроде бы, просто так обращает он моё внимание на естественный факт, заставляя меня ответить ему, а значит – предоставить свою пасть леденящей стуже.
– Ага! – быстро соглашаюсь я и, в следующую секунду, ещё глубже зарываюсь носом в шарф.
– Какая красота, а?! – продолжает восхищаться товарищ, толкая меня в бок. – Смотри: как кругом белым-бело!
Я начинаю заметно нервничать.
– Угу… угрюмо вынужден я подтвердить слова приятеля.
– А каково сейчас в лесу?! – не может угомониться Жора.
Я наивно полагаю, что на этот раз можно отмолчаться, а потому только коротко киваю головой.
– Нет, ты только представь себе эти ели и сосны, нарядно покрытые толстым слоем снега? Какая девственная красота стоит в лесу, а?!
– Да!! – раздражённо бросаю я в морозный воздух, чтобы вновь с головой уйти под шарф.
Между тем, искоса продолжая следить за моей реакцией, Жора продолжает живописать сказочную картину волшебного зимнего леса, и в конце восторженно выдаёт:
– А представь: встать бы сейчас на лыжи и пройтись эдак километров десять, а?!
– Да пошёл ты! – не выдерживаю, я наконец, с ужасом представив себе эту картину.
После чего, мой друг, не в силах более сдержаться, разряжается диким хохотом.
– Гад! – улыбаясь, коротко бросаю в его сторону, и мы энергично убыстряем свои шаги.
До метро остаётся совсем немного…
Отцы и дети
С Жорой мы знакомы уже давно. Нас сблизило многое: один и тот же возраст, одни и те же увлечения, очень похожее детство (хотя, мы жили и росли в совершенно разных городах Узбекистана), наконец, и то, что оба, волею судьбы оказались в России.
Единственное различие состоит в том, что Георгию Анатольевичу Павлову никак не удаётся совладать с ностальгией по прошлому, связанному с беззаботным детством, с озорной и весёлой молодостью, с той нелепой организацией системы оплаты труда в «советский» период, когда зарплата газоэлектросварщика, составляющая 200 рублей в месяц, позволяла ему совершенно спокойно находить «на стороне» ещё столько же за неделю, и ещё со многим тем, что сегодня безвозвратно сгинуло в прошлое. Вдобавок ко всему, родившись и прожив почти сорок лет в Узбекистане, он настолько глубоко впитал в себя культуру и психологию общения, свойственную коренным жителям Востока, что даже сегодня, прожив много лет в России, чувствует себя здесь, словно «не в своей тарелке», несмотря на то, что является русским.
В нем удивительным образом органично сочетаются восточное гостеприимство, и русская широта души, тонкий юмор и едкий сарказм; порою, он может выглядеть расчётливым и заботливым хозяином, а иногда – врождённая щедрость выплёскивается в этакую купеческую удаль, свойственную только русскому человеку. В такие минуты он не раздумывая может, в прямом и буквальном смысле, снять с себя последнюю рубаху и потратить последний рубль, не особо заботясь, при этом, о «завтрашнем дне». Правда, когда наступает «завтра», на него нельзя смотреть без сострадания. Но он никогда не сожалеет о случившемся, и никого не винит. Такая уж, у него натура и ничего с этим не поделаешь.
Самыми счастливыми являются те дни, когда у нас совпадают «выходные». Тогда мы навёрстываем упущенное, что называется «по полной программе», Для приличия, на стол расстилается дастархан (узбекская скатерть), на плите готовится плов (либо кабоб, лагман, манты), в холодильнике остужается водочка, ну а мы с Жоржем неторопливо нарезаем овощи, и заправляем салат, обмениваясь свежими впечатлениями и новостями, явно наслаждаясь предстоящим застольем.
В один из таких счастливых дней мы с сыном приехали к Жоре на дачу. Естественно, как и подобает такому случаю, Жора нас встретил «во всеоружии»: угли в мангале переливались гранатовым цветом, отменная свинина, насаженная на шампуры ждала – когда её уложат над углями, бутылка водки гордо возвышалась в центре стола. Рядом, на десертной тарелочке прозаично было нарезано несколько кружочков варёной колбасы. Мы с Жоржем, попросив моего сына – разлить «все, как полагается» и приготовить быстрый закусон, увлеклись процессом жарки шашлыка, предвкушая испить «по первой», дабы не нарушать сложившейся традиции.
– Все – готово – отвлёк нас от мангала голос сына.
Мы повернулись и, кинув взгляд на стол, мгновенно смолкли: со стороны, вероятно, смешно было видеть, как наши челюсти одновременно и медленно стали опускаться. На столе стояли две полные стопки с водкой, накрытые кусочком чёрного хлеба и ломтиком колбасы сверху.
– Ты кого собрался хоронить? – еле выдавил, наконец, из себя Жора.
– А что такого? – не понял сын.
Я не выдержал и расхохотался:
– Это ж, для покойничка накрывают стопку с хлебом – попытался я объяснить, трясясь от смеха.
– А я хотел – как лучше: выпили – и тут же закусили.
– Ну, спасибо, – отозвался Жора – заживо нас с папкой похоронил. Сообразительный и смышлёный сын у тебя растёт – обратился он ко мне и тоже, не выдержав, рассмеялся.
Сумерки богов
Три долгих месяца от Жоры не было никаких вестей.
«Значит, совсем плохо, бедняге…» – заключил я про себя, грустно уставившись в морозное окно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});