На сей раз нас не рвануло. Нам, такое ощущение, наподдали под зад. Великанским таким пинчищем, да. У меня от ускорения аж в глазах потемнело. Ну и прочие сопутствующие прелести — в кресло вжало, воздух из легких выдавило, тяжесть многотонная навалилась…
— К-кум-мо… активируй… г-грави…
— Гравикомпенсаторы активированы, капитан Заварзин.
Ф-фух, отпустило… но вопросов стало ещё больше. Например, вот этот:
— Куда нас несёт?!
— В «мембрану», э! Куда же ещё! — рыкнул в соседнем кресле быстро оклемавшийся Рин-сан. — Ну! Симатта!
— С-сколько… — сглотнул я слюну, — до к-контакта?..
— Пробую просчитать корректирующий импульс, сэр…
— Не вздумай!!! — рявкнул я, удачно скосив взгляд на схему «кармана».
— Объясните, сэр?
— Гравитация! Смотри на векторы!
— Так и знал, что меня в чёрную дыру затянет, — обречённо буркнул кэп. — Вот только не предполагал, что с «изнанки»…
— Не в дыру, а в «карман»… если «мембрану» проскочим.
— Успокоил, симатта!
— Зафиксировано замедление, сэр.
— Не успеем, — помотал я головой, сопоставив таймер, предполагаемую траекторию и конфигурацию растущего прямо по курсу (если к подпространству в принципе применимы подобные категории) «отнорка». — Или успеем?.. Почему у меня такое чувство, что вот эта вот серая хрень — аналог горизонта событий чёрной дыры? Завязнем же…
— Ваше предположение не противоречит логике развития ситуации, капитан Заварзин. Рекомендую запустить разгонные двигатели.
— Чтобы последний «понтон» накрылся? — нервно усмехнулся я… и закашлялся от внезапно навалившейся тяжести — нас снова «подпихнуло» с кормы.
— Потеряна связь с номером вторым, сэр.
— Я п-по-о-о-о… Ф-фух!..
— Гравикомпенсатор переведён в режим повышенной защиты, капитан Заварзин.
— Спасибо, Кумо… жаль, что от лобового столкновения он не убережёт…
— С каких это пор ты стал фаталистом, Алекс? — насмешливо вздёрнул бровь Рин.
— А ты чего такой весёлый?! — взъярился я.
Впрочем, «взъярился» это слишком сильно сказано. Так, чуть голос повысил. На большее просто воздуха в легких не хватило. Плюс каменная глыба на грудной клетке, которой воспринималась возросшая гравитация, никуда не делась. А ещё навалилась жуткая головная боль вкупе с усилившимися зрительными галлюцинациями — я едва мог рассмотреть схему «кармана» за пляшущими световыми пятнами. О какой-то чёткости картинки и речи не шло — всё плыло и мерцало, как нагретый воздух в жару.
— А чего теперь? — резонно возразил кэп. — Не знаю, как ты, а я предпочитаю уйти с достоинством, глядя смерти прямо в лицо. Ну и желательно ещё и улыбаться издевательски.
— У тебя получается, — кивнул я, и замолчал, уставившись в одну точку — так легче переносились глюки. — Кумо, давай отсчёт…
— Есть, сэр. «Набат» в «серой» зоне… до контакта с «мембраной» девять секунд… восемь…
Думать было физически больно, но и отбросить мысли не получалось — не давал покоя форс-мажор, тот самый, на который мы отводили жалкие два-три процента вероятности. И на который легкомысленно забили…
— Пять секунд… четыре…
Но что же, чёрт возьми, могло случиться?! Что мы упустили?! Почему накрылись все «буи»? Что могло пойти не так?!
— Три… две…
Нет, сто процентов не наш косяк. Я уверен. Всё было просчитано и перепроверено неоднократно. Тройная подстраховка. И снова перепроверено. Такое ощущение, что моих «москитов»…
— … одна! Контакт!
Додумать я не успел — тяжесть и на груди, и в голове усилилась на порядок, и сознание померкло.
Глава 5-5
—//-
В себя я пришёл нескоро. Но всё-таки пришёл, и этот факт несказанно меня радовал. Впрочем, за кэпа, который заворочался в соседнем кресле, я тоже порадовался, ага. Вот такой я добрый, особенно когда голова почти не болит. Я даже усомнился, а есть ли она вообще — до того звенящей показалась пустота, царившая в черепной коробке. Спрашиваете, как так? А вот так. Такое ощущение, что сознание раздвоилось на два параллельных потока: в одном мысли отсутствовали как класс, только тишина и ничем не заполненная бесконечность, а в другом мозг всё-таки подавал признаки жизни, фиксируя болезненные ощущения тела и реагируя на внешние раздражители — свет, звук, тепло… бухтение кэпа, опять же.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Жи… тьфу! Живой? — с трудом вытолкнул я слова из пересохшей глотки.
— Твоими молитвами, э! — огрызнулся Рин-сан. — Вот это мы попали…
— Знать бы ещё, куда, — поддержал я соратника.
— А меня больше беспокоит, когда, — хмыкнул тот.
— Думаешь, надолго отстали?
— Почти уверен, симатта! Мне вообще показалось, что мы лет этак с тысячу в «мембране» проторчали.
Свят, свят! Хуже исход сложно придумать. Угодить на десять веков вперёд, подумать только! Как в какой-нибудь книжке про попаданца… это же жизнь начинать сначала, всему учиться, вплоть до языка… вернее, как раз с него и начиная… подумать страшно. Но углубляться в тему я не стал, чисто чтоб не сглазить.
— То есть ты не вырубился? — удивлённо покосился я на кэпа.
— Сначала вырубился, — не стал скрывать тот. — А потом… боги! Даже не знаю, как это описать. Представляешь, что такое сатори?
— Смутно.
— Это как прозрение, приходящее на миг, когда тебе кажется, что ты всё понял, всё знаешь, видишь все, даже скрытые, взаимосвязи, и вообще всеведущ. И как бы паришь над проблемой, смотришь на неё сверху и со стороны. А буквально в следующее мгновение всё возвращается на круги своя, и ты с трудом можешь сообразить, где находишься.
— Я бы сказал иначе. Это как самый конец сна, ровно за миг до пробуждения. Всё, что было до того, более-менее помнишь, а вот это мгновение, которое самое важное, из памяти выветривается начисто. Вроде какие-то смутные ассоциации бродят, пытаешься поймать их за хвост, и ничего не выходит. Но при этом ты точно знаешь, что понял тогда что-то очень важное.
— Примерно так, — кивнул Рин-сан. — Мысль ты уловил. Вот в такое вот сатори я и угодил, только растянутое до бесконечности.
А ведь точно! Сейчас, когда дурман слегка рассеялся, и звуки кэпова голоса сбили рассинхрон в голове, параллельные потоки сознания слились в один, и из глубин памяти всплыли смутные воспоминания. Что-то такое, да. Я себя ощущал… как же эта фиговина называется, которую мне когда-то отец показывал? Кусок желтоватой полупрозрачной хрени с насекомым, застывшим в её толще… точно!
— Не знаю, кэп, поймёшь ли ты меня, но… я себя ощущал как муха в янтаре.
— Да чего тут не понять, э! Я до сих пор почти в таком состоянии.
— Тоже слабость и взгляд плывёт?
— Угу…
— Извините, капитан Заварзин… капитан Сугивара… сбились настройки «дополненной реальности», процесс корректировки запущен. Процесс завершён.
— Твою же… Кумо, ну вот нафига?! — возмутился я. — Мы тут с кэпом думали, что почти при смерти, а это всего лишь ты косячишь…
— Ваше физическое состояние не вызывает опасений, капитан Заварзин.
— Уже успел диагностику провести?
— Ответ положительный. Процесс был активирован сразу по выходу в континуум ПВ.
— Так мы не застряли в «мембране»?!
— А почему это вас так удивляет, сэр?
— Потому что я уже с жизнью простился… ну, перед тем, как вырубиться. По всем прогнозам выходило, что нас размажет по зоне перехода.
— Ответ отрицательный, сэр. «Мембрана» оказалась с односторонней проходимостью.
— Симатта!
— Точно-точно, — поддержал я капитана. — Система ниппель — туда дуй, оттуда… ничего. То есть «отнорок» из «кармана» с повышенным «давлением»…
— «Растягивал» зону перехода, сэр, — подтвердил мою гипотезу «мини-гекс». — По этой причине его предшественник и разрушился — подточенная «оболочка» порвалась, достигнув предела прочности. Прошу простить за столь грубую аналогию, но она наиболее адекватно описывает произошедшее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ладно, забей, в формулы всю эту белиберду облечь ещё успеем, — успокоил я помощника. — Но ты уверен, что мы в нормальном пространстве?