пришвартовался к российскому берегу. На этот раз пришли не в Тавриду а в основанный еще греками в античные времена портовый город Истрион, в переводе на русский «гавань моряков». В той реальности на этом месте расположена знаменитая Одесса. Поскольку здесь история сложилась сильно иначе, и граф Хосе де Рибас не приложил свою руку к строительству и к названию этого города-порта, Истрион так и остался Истрионом. Как бы там ни было причудливое смешение многочисленных языков и народов создавало ощущение, что находишься в самой настоящей Одессе. В свое время мне довелось бывать там неоднократно, как в советские, так и в постсоветские периоды, поэтому в ответ на вопрос «как пройти к гостинице „Континентальной“?» мы услышали: «А вам какая надобность, для пожить или за посмотреть? Если пожить, таки имеются более интересные варианты…». Вот такая она местная Одесса, именуемая Истрион.
Этот южный город встретил нас в весьма праздничном настроении. Причиной тому были свежие вести с Закавказского фронта. Как оказалось, пока мы находились в море, русские войска под командованием генерал-полковника Краснова после продолжительной артиллерийской подготовки и магических ударов по позициям противника перешли в наступление и погнали персидские войска на юг. Лишь на некоторых участках персам удалось удержаться на занимаемых позициях. Однако без фланговой поддержки эти части оказались в окружении и были вынуждены либо сдаться, либо геройски погибнуть. Поскольку умирать непонятно за что ни простые сарбазы, ни офицеры не желали, после недолгого сопротивления эти самые боеспособные подразделения шахской армии предпочли плен, то есть были выведены из игры в первую очередь.
Всю эту информацию я почерпнул из купленной у горластого разносчика-мальчишки газеты «Казачий вестник». Словами не передать, как на душе стало радостно, одновременно тревожно. Победоносные реляции не исключают гибели многих наших бойцов, а там аж целых три десятка не чужих мне людей. Да и прочих русских воинов, коим суждено сложить головы в далекой Персии жалко. Где-то в районе сердца кольнуло и вдруг захотелось оказаться там вместе со своим взводом. Даже не ожидал от себя столь воинственного порыва, по натуре я все-таки сугубо мирный человек, а тут всеми фибрами души вдруг потянуло на фронт.
В приморском городе наша команда не задержалась. Личные вещи, оставленные нами при отбытии из Корсуня в тамошнем управлении жандармской службы нас уже поджидали также в жандармерии Истриона. Так что на поезд мы садились одетыми по форме при медалях и орденах. Отмечу не без гордости, юные истрионки были очарованы нашим бравым видом. Задержись мы еще на пару дней, кое-кого из моих парней пришлось бы выдергивать из-под венца, ибо народ здесь хваткий и Сарочку или Розу подложить под бравого офицера как два пальца об асфальт, а под шумок обвенчать «счастливых влюбленных» законным браком. Не важно, что папа гой, главное, ребенок получится нужной национальности с хорошей русской фамилией, а уж мама его воспитает как надо.
А еще через двое суток мы прибыли на Киевский вокзал города Владимира. Оттуда вместе с вещичками направились по адресу — улица Царьградская, дом пять, ибо служба для нас превыше всего. Ха-ха! Поверили? Разумеется нет, просто времени было девять утра, и если бы мы вдруг начали заниматься собственными делами, начальство нас не поняло. Подкати поезд к дебаркадеру в конце дня, плевать было бы нам на службу, тут же отправились бы по своим домам. Кстати, все мои офицеры холостяки и живут в казенных квартирах, арендуемых за счет конторы. Именно по этой причине я и опасался замысловатых матримониальных ходов со стороны хитроумных граждан города Истриона.
Нас ждали, если точно, ждали меня, поскольку едва я успел кинуть вещи в угол своего закутка, именуемого кабинетом в дверь заглянул личный адъютант генерала Пафнутова капитан от жандармерии Олег Иванович Засядько.
— Андрей Драгомирович, с прибытием! — капитан вполне душевно поприветствовал меня. — Шеф вызывает в кабинет. Поторопитесь.
Резину тянут не стал. Отправился куда велели тут же вслед за адъютантом.
В кабинете начальника помимо самого Пафнутова присутствовал еще один человек. Мужчина в гражданском платье среднего возраста с цепким внимательным взглядом. На меня как зыркнул — мороз по коже. Интересно, кто он? Прощупывать незнакомца на наличие Дара я даже пытаться не стал, ибо контора не то место, где можно проявлять свои чародейские способности и надеяться на то, что это сойдет тебе с рук.
Представился поприветствовал начальство, кивнул посетителю.
— Доброе утро, Андрей Драгомирович! — ответил Пафнутов. — С удачным возвращением!
Тут инициативу перехватил загадочный гость. Он посмотрел на меня своими колючими синими глазами и неожиданно выдал:
— Господин Воронцов, я также рад видеть вас в животе и здравии, позвольте представиться: Пестель Иван Кузьмич личный ведун Его Императорского Величества. — Тут он взглянул на меня как-то по-особенному, будто рентгеном просветил и вывернул наизнанку всю мою сущность. В этот момент до меня дошло, что именно чувствует мышь, под гипнотизирующим взглядом матерой кобры. Своим следующим вопросом Пестель добил меня окончательно: — А может быть, вы все-таки не Воронцов, а Иноземцев, точнее Иноземцев-Шуйский?
Глава 15
Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, Преодолеть пространство и простор, Нам разум дал стальные руки-крылья, А вместо сердца — пламенный мотор. Всё выше, и выше, и выше Стремим мы полёт наших птиц, И в каждом пропеллере дышит Спокойствие наших границ… П. Д. Герман
Первой моей мыслью было: «Разоблачили демоны!», причем весьма панической мыслью. Захотелось схватить армейский табурет, что с удобным отверстием, как выражаются некоторые шутники, «для удобства пердежа» и хорошенько так приладить по башке этого Пестеля, а заодно и Пафнутова. А потом быстро-быстро рвать когти сначала из Владимира, потом из России. На счастье мага и генерала в доступном для меня пространстве табурета не оказалось, а пока я его искал, слегка успокоился.
Да,