настоящий, а вовсе не плод моего воображения.
— Верона, — произносит он мое имя грубым и напряженным голосом.
Рыдание вырывается из меня, когда я вскакиваю со стула и бегу к нему. Именно тогда замечаю, что один рукав его пиджака просто перекинут через плечо, и что на перевязи у него раненая рука.
— Почему ты не в постели? — Спрашиваю я, чувствуя, как меня охватывает замешательство и паника одновременно.
— Мы возвращаемся домой.
— Но доктор сказал, что тебе нужно некоторое время, чтобы прийти в себя, — возражаю я.
Он протягивает мне здоровую руку, и я без колебаний беру ее. Он притягивает меня к себе, крепко обнимая и вдыхая мой аромат.
— Я в порядке. Обещаю. Я уже получал пули и проводил в постели меньше времени, чем сейчас.
Я ненавижу, что ему причинили боль в прошлом, и ненавижу, что он считает необходимым всегда быть таким сильным, когда в этом нет необходимости. Не со мной.
— Поехали домой, — говорит он, прежде чем поцеловать в макушку.
Бенито открывает дверь в подвал и говорит мне, когда мы проходим через нее: — Не волнуйся. У нас в штате есть медсестра в поместье. Она присмотрит за ним.
Это заставляет меня чувствовать себя лучше, но ненамного. Я не думаю, что смогу полностью расслабиться, пока Лука не выздоровеет на сто процентов. И даже тогда все равно продолжу беспокоиться о нем. Мы живем в опасном мире, и у Луки много врагов. Но, по крайней мере, один из них сейчас мертв.
Глава 66
Лука
Краем глаза я наблюдаю за Вероной, пока медсестра обтирает меня губкой. Я практически слышу мысли в голове моей маленькой непослушной жены. Ее глаза цвета меда метят кинжалы в медсестру. Я знаю, Верона слишком мила, чтобы сказать что-то, что могло бы отпугнуть медсестру, которая просто выполняет свою работу, но за ревнивым маленьким чудовищем, которым сейчас является моя жена, наблюдать, мягко говоря, забавно. Не думаю, что я когда-либо видел ее ревнивой раньше. И, несмотря на мои травмы, это чертовски заводит меня.
Прежде чем медсестра успевает спуститься еще ниже по моему животу и обнаружить растущий стояк, я быстро говорю ей: — Этого достаточно. Я думаю, моя жена справится с остальным.
Молодая брюнетка кивает и быстро выходит из комнаты.
Прошло уже пару дней с тех пор, как мы вернулись домой. К сожалению, я оправляюсь от своих ран не так быстро, как хотелось бы. Может быть, я становлюсь слишком старым для этого дерьма.
Мои глаза встречаются с Вероной, когда она пересекает комнату, все еще кипя от злости. На моих губах появляется ухмылка, когда я смотрю, как она сердито берет губку, смачивает ее, крутит, чтобы избавиться от излишков мыла и воды, и нежно проводит ею по нижней части моего живота.
— Я никогда раньше не видел, чтобы ты ревновала, — говорю я ей.
Шок на ее лице заставляет меня усмехнуться. Она не думала, что я разгадаю ее внутренние мысли. Но теперь могу читать Верону как книгу. Она не просто моя жена. Она моя родственная душа, моя вторая половина.
Я внимательно наблюдаю за ней, когда говорю: — Ты знаешь, что в греческой мифологии люди изначально были созданы с четырьмя ногами, четырьмя руками и головой с двумя лицами?
Верона секунду смотрит на меня, прежде чем поднять голову. Я явно сбил ее с толку. Она быстро прижимает тыльную сторону ладони к моему лбу, проверяя, нет ли температуры. Посмеиваясь, я беру ее за руку и подношу к губам, чтобы нежно поцеловать ее кожу, пахнущую ванилью и медом.
— Ударом своей молнии Зевс разделил их на два отдельных существа, обрекая их провести остаток жизни в поисках своих вторых половинок, своих родственных душ.
Верона едва дышит, ловя каждое мое слово в этот момент.
— Я нашел свою. Я нашел тебя, — мягко говорю, прежде чем снова поцеловать ее руку.
Ее глаза наполняются слезами. Я не уверен, то ли мои слова так сильно повлияли на нее, то ли это гормоны беременности. В последнее время она была то взбалмошной, то подавленной — смеялась в одну секунду, а в следующую плакала, а иногда и то и другое одновременно, — но я бы не променял это ни на что в мире. Я никогда в жизни не был так чертовски счастлив.
— Я люблю тебя, Верона.
— Я тоже тебя люблю, — шепчет она, прежде чем наклониться для поцелуя.
Обхватывая здоровой рукой ее затылок, я притягиваю ее к себе, мой рот заявляет на нее права. Боже, кажется, прошла целая вечность с тех пор, как я был внутри нее. Мой член становится болезненно твердым под одеялом и когда она случайно задевает его локтем, я издаю шипящий звук.
— Прости! Я причинила тебе боль? — спрашивает она, быстро отстраняясь.
— Нет, — качаю головой. А затем я опускаю одеяло, позволяя своему члену высвободиться.
Глаза Вероны расширяются, когда она смотрит на мое возбуждение.
— Лука… мы не можем. Ты… ты ранен.
Ее протесты звучат слабо для моих ушей.
— Ты нужна мне, Верона. Пожалуйста. Мне нужно быть внутри тебя.
Я похлопываю по кровати рядом с собой. Она колеблется, но в конце концов забирается на край на коленях. Ее короткое платье задирается вверх по кремовым бедрам, когда она ставит колени по обе стороны от моих бедер.
— Потрогай себя для меня, милая.
Сдвинув стринги в сторону, я с благоговением наблюдаю, как Верона поглаживает свой клитор кончиками пальцев, сдерживая стон. Она выглядит как сексуальная богиня, и я полностью очарован. Когда она начинает приближаться, я останавливаю ее.
— Хватит, — рычу я.
Здоровой рукой я сжимаю свой член и глажу им по ее влажности. Каждый раз, когда я провожу по этому маленькому комочку нервов, она вскрикивает, делая мой член невероятно твердым. Я практически плачу по ней, предварительная сперма капает с головки, прежде чем умоляю ее оседлать меня.
Подстраивая мой член под свой вход, Верона медленно опускается на мой член, вбирая в себя каждый дюйм, пока не усаживается полностью. Рычание вырывается из глубины моего горла. Черт возьми, она чувствуется как рай каждый чертов раз.
Медленно, она снова и снова насаживает себя на мою твердую длину, не торопясь и доводя меня до не измождения. Я смотрю, как мой член исчезает в ее сладкой киске, так много раз, что сбиваюсь со счета. Загипнотизирован этим зрелищем, и все, что я могу делать, это стонать от удовольствия, когда она опускается на меня снова