— Однако, — протянула Елена. — Но зато теперь понятно, как она оказалась у тебя в заначке, врагов пытать удобно! Не надо с собой батарею палачей таскать, мазью под носом недруга провел — и порядок, главное самому противогаз вовремя нацепить.
— Рингмиф сильнейшее целительное средство, — недовольно возразил Гал. — Ты должна была вылечиться, пришлось немного рискнуть. Зачем тебе мои секреты?
— Ни к чему, меньше будешь знать, крепче будешь спать. Спасибо, — еще более удивленно, чем в первый раз, поблагодарила воителя Элька, бросила мимолетный взгляд на ногу и заметила, что синяка от подоконника уже нет и в помине. — И правда, все уже прошло.
— Я рад, — ответил воин и направился к двери, унося с собой опасную для потребителей мазь.
— Интересно, а что бы ты пережил, если бы мне зачем-нибудь захотелось соврать во время лечения? — задалась невольным вопросом девушка, возвращаясь к наблюдению за событиями в Дорим-Авероне.
— Удивление, — хмыкнул Гал. — Ты всегда говоришь то, что думаешь, даже тогда, когда лучше было бы промолчать.
— Ага, вижу, действие рингмифа уже прошло, — довольно ухмыльнулась Элька, обернувшись к мужчине.
— К счастью, — буркнул воитель, выходя за дверь.
— Да, опасная штука этот его рингмиф, — констатировала девушка, все еще удивляясь, как это скрытный до самозабвения воин решился рискнуть сохранностью своих тайн только для того, чтобы вылечить пару синяков непутевой ученицы. Через несколько секунд Елена задумчиво добавила. — Впрочем, опасная, как и всякая правда.
— Наверное, — согласился Макс, теоретически согласный с тем, что находятся люди, которым есть что скрывать от других. — Но правда — оружие мощное и полезное. Ведь Зеркало Истинного Зрения, к примеру, должно завтра или уже сегодня, — Шпильман принялся прикидывать разницу во времени между мирами, — открыть кельмитор их настоящую суть. Воззвание нашего Гала-Доримана заставит их поверить, но только Зеркало сможет показать истину.
— Осталось только получить разрешение его величества и выкрасть зеркало из дворца, — хихикнула Элька. — Сейчас мальчики закончат с покражей драконов из тюрьмы, и я отправлюсь на дело.
— Им еще трое осталось, — поделился информацией Макс, даже не удостаивая пристальным взглядом по-прежнему исправно троящийся экран.
— У тебя еще в глазах не рябит? — помотала головой девушка.
— Отчего? — искренне удивился технарь.
— Да который уж час глазеешь сразу на три картинки, — пояснила Элька, кивнув в сторону зеркала. — Еще в сюжетах не запутался?
— Нет, что ты, — помотал головой ничего не понимающий Макс. — Их же всего три, а я обычно сразу с пятью мониторами работаю.
— Минуточку, — воздела пальчик вверх девушка, чувствуя, что случайно напала на какую-то важную информацию. — Ты что, одновременно с равным вниманием следишь за всем происходящим в трех местах?
— Ну да, — технарь все никак не мог вникнуть в то, что так озадачило Эльку. — А ты разве нет?
Как и всякий гениальный человек, Шпильман никак не мог понять, почему все то, что под силу ему, оказывается недоступно для других.
— Я нет, — честно призналась Елена, — таких талантов не водится.
— Да ладно тебе, какой талант, я самый обыкновенный парень, — смутился Макс, замахав руками, задел пакет с орешками, опрокинул его со стола и печально добавил. — Только очень неуклюжий и рассеянный.
— Ну так это — отличительная черта всех гениев, — с ходу подловила приятеля девушка. — Рассеянность, неуклюжесть и забывчивость.
— А вот этого у меня нет, — радостно заявил Шпильман, выявляя собственное несоответствие характеристике гениальности. — Скорее наоборот. Уж если что услышал, никогда не забуду окончательно. У нас, когда ученые по тестам определили, что я мнемоб, чего только в голову не напихали.
— Мнемоб? — переспросила Элька. — Это что?
— Тот, чей мозг обладает возможностью ускоренно воспринимать, запоминать и сохранять больший объем информации, чем обычно, — коротко пояснил юноша.
— Ага! Нет, парни, вы только послушайте! И он до сих пор об этом молчал! Такой феномен! Что еще о своих уникальных талантах ты не счет нужным нам сообщить, мистер скромность? — преисполнилась праведного негодования Елена.
— Я давно уже подозревал, что мосье Шпильман весьма незаурядная личность, — спокойно согласился Лукас, оторвавшись от разговора с Дрэем, чтобы откликнуться на возмущенный вопль Елены.
Мири покачала головой. Рэнд только весело фыркнул.
— Ну что вы, я ничего не скрывал, просто как-то речь не заходила, — смущенно признался парень, все еще не понимая, из-за чего Элька так расшумелась. — Это же все ерунда, так, случайная аномалия мозга, а никакой не талант. Я не воин, не маг, ни целитель и даже не вор, всего-то и умею по клавишам стучать.
— Макс, что за базар! Я тебя сейчас укушу, прекрати принижать свои способности. Они не менее уникальны, чем наши, — всерьез возмутилась Элька.
— Не кусай, — растерянно попросил Шпильман. — Смотри, вон Рэнд сейчас как раз Карин и Поля Верне освобождать будет.
— Переводишь стрелки? — усмехнулась девушка, погрозив технарю.
— Да, — повинился смущенный Макс.
— Поздно, мы уже знаем, какой ты у нас замечательный, — заявила Элька, потрепав парня по плечу, и с любопытством уставилась на экран, где Фин выводил из камер супружескую пару, место которой предстояло несколько позже занять эльфийке и вору.
Вопреки смутным опасениям девушки, что Карин и Поль могут оказаться необаятельными толстяками слоновьих габаритов, чьи прощальные вопли, полные муки, вызовут у публики разве что нездоровый смех, но уж никак не сочувствие, чета ювелиров производила вполне благоприятное впечатление. Когда Рэнд с веселым возгласом: «Так, господа драконы, засиделись вы здесь, пора выбираться! Свобода ждет!» разомкнул их оковы и открыл камеры, ювелир, недополучивший вечерней дозы коила, самостоятельно шагнул в коридор, отвесив низкий поклон освободителю со словами:
— Не знаю, кто вы, господин, пусть хоть слуга самого Черного Дракона, все равно спасибо! Я поклонюсь любому, кто спасет жизнь моей единственной Карин!
— Спасем, еще минутку терпения и вас отсюда вытащат, — подтвердил вор.
Но его уже не слушали. На несколько минут для Поля и Карин вся вселенная перестала существовать, их осталось только двое. Пара отощавших на тюремной диете, измазанных людей в поношенных рубищах с удивительной нежностью прижалась друг к другу в приветственном объятии. Мужчина ласково провел по свалявшимся в ком темным волосам жены, поцеловал натертое кандалами тонкое запястье любимой и прошептал ей на ушко:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});