Читать интересную книгу Нашествие - Андрей Левицкий

Потому что, когда отравившегося Кирилла притащили в лазарет, доктор быстро определил, что раненый не из орды, а местный. Но не выдал его. Почему? Потому что у него какие-то свои интересы. Ему нужно увидеть Артемия Лазаревича. И доктор предположил, что кто-то из местных его знает. Может, если выдавалась возможность, он любому попавшему в лагерь москвичу задавал такой вопрос? В конце концов, откуда ему знать, сколько людей в Москве, и что шансы на то, что кто-то из попавших именно в этот лагерь знаком с Айзенбахом, ускользающе малы? Хотя, может, не так уж и малы? То есть случайно повстречать того, кто лично знает олигарха, конечно, нелегко, но если тот довольно известная личность, пусть и не любившая светиться перед прессой, то встретить человека, который мог бы указать место, где находится центральный офис «Старбайта», гораздо легче. Но тогда выходит — доктор знает, что из себя представляет Артемий Лазаревич? Но откуда?

И как это все связано с тем, что именно олигарх хотел выкрасть информацию по эксперименту, в результате которого началось нашествие, да не просто выкрасть, он желал еще и стереть все данные из лабораторных компьютеров? В который раз Киру вспомнились слова Якова Афанасьевича: «Какая-то игра там велась, большая игра».

Он потер виски. Слишком мало данных, трудно систему из всего этого выстроить, остается только предполагать. Куча вопросов… Явсен сам по себе или представляет какую-то силу? Может, всех пеонов? Или только часть? Зачем ему встречаться с Артемием? Какие вообще у него цели?

Как он может помочь Кириллу?

Что Киру надо?

Сбежать. Отсюда надо сбежать, прежде чем его раскроют, — а ведь обязательно, рано или поздно, раскроют, причем скорее рано. Этот Явсен не может держать Кира в лазарете долго, помощники вот-вот поймут, что тот здоров, тетка вон уже странно глядит. А может наплевать на доктора и попытаться сбежать самому этой же ночью? Если Кира пока что принимают за вархана, то передвигаться по лагерю он может относительно легко… Но выпустят ли его за периметр?

Под навесом показались трое рабов в ошейниках, со скованными ногами: веснушчатая девушка с короткими русыми косичками, сильно хромающая пожилая женщина и крупный усатый мужчина. Лицо его показалось Киру смутно знакомым… писатель какой-то, что ли? Вроде, в Сети это лицо мелькало на сайтах, связанных в фантастикой. Звеня кандалами, рабы стали собирать накрытые крышками железные горшки, стоящие возле некоторых матрацев — и, в том числе, возле того, на котором лежал Кирилл, ведь первые пару дней он не мог ходить. Вообще-то варханы отправляли естественные нужды где-то за проломом, в кремлевском дворе, но часть раненых не могли доковылять туда.

Рабы выносили горшки наружу, возвращались, ставили их возле матрацев и брали другие. Кир натянул одеяло до плеч и лег на бок, спиной к проходу. Этим троим он ничем помочь не мог, и смотреть на них не хотел, а особенно на усатого, который являл собой совсем жалкое зрелище.

Вдалеке от лагеря виднелись остатки дома: фасадная стена с просветами окон торчала из груды обломков. Там на третьем этаже он прятался с мальчиком Костей и его мамой, где-то там, возможно, до сих пор лежит его лэптоп…

Над изломанной верхней частью стены что-то блеснуло. Словно две крошечные искорки мигнули — и пропали. Кир прищурился, глядя в том направлении, но искры больше не возникали. Услышав шарканье ног прямо за спиной, он натянул одеяло на голову.

А ведь Явсен может быть шпионом. Вдруг он просто хочет выведать у Кирилла место жительства Артемия Лазаревича, который зачем-то нужен варханам? Может так, а может и нет… В любом случае, у Кира свои планы. Надо дождаться ночи.

Надо поспать. А ночью, при помощи Явсена или нет, бежать отсюда.

* * *

— Смотри, чтоб окуляры не отсверкивали, солнце сместилось, — сказал Курортник, и Лабус опустил бинокль.

— Зря торчим тут, — заметил он. — Даже если объект в лагере, как его заметить? Там пленников больше сотни.

Стена с оконными проемами без стекол и несколькими целыми балконами оказалась самым удобным наблюдательным пунктом в округе. Они пробрались сюда ночью, обойдя два вражеских патруля и стационарный пост охраны на Ильинке, и лежали теперь на чудом сохранившемся куске перекрытия верхнего этажа, торчащим из стены со стороны двора. На перекрытии даже остался паркет и упавший на бок шкаф, из которого высыпался ворох женского белья.

— Яков говорил, у него волосы длинные, — припомнил Алексей. — А таких пленников может быть не очень много.

— Ну и что, зато среди захватчиков много волосатых. Да и парень этот был в их одежде. Вдруг он вражеского бойца теперь изображает? Как там их старики называют… варханина? Может среди них надо его выглядывать?

— Вархана, — поправил Курортник. — По-моему, так правильней. И что-то не верится мне. Это какое самообладание надо иметь, и как ему повезти должно было, чтобы после боя сходу чужака из себя разыграть?

До них донеслись одиночные выстрелы, и Лабус снова поднял бинокль. Под входом в Мавзолей стояли кожаные щиты, за возле которых постоянно дежурили варханы. А в Мавзолее был оружейный склад. Туда доставляли стволы, отбитые у защитников города, складировали, наверное, пересчитывали там, как-то учитывали… Со склада оружие в небольшом количестве выдавали бойцам орды, и как раз сейчас семеро обучались стрельбе из АК.

Руководил дюжий мужик в порванном камуфляжном комбезе и кожаном ошейнике, босой, с перебинтованным плечом. Неловко двигая левой рукой, он показывал, как снаряжать магазин, беря патроны со столика, стоящего прямо на мостовой. Потом стал демонстрировать работу с пистолетом. За здоровяком никто особо не приглядывал, серые увлеченно палили по деревянным мишеням, стоящим со стороны бывшего музея Ленина, и он вполне мог бы скосить чужаков очередью да и дать деру… но почему-то не делал этого. Может, семья его у варханов в плену. А может думает, что бежать теперь вообще некуда.

Справа от Мавзолея над мостовой лениво вращалось большое дымно-зеленое облако. Лабус еще раз осмотрел лагерь: овал стены, которую строили пленники, около двадцати разномастных машин, шатры, множество чужаков между ними… Возле лобного места стоял шатер необычной формы, длинный прямоугольник с почти прямым потолком.

— А ведь по описанию Якова, лэптоп где-то в этом районе потерян, — заметил Курортник. — Может, прямо тут, под нами. Поискать, что ли?

— Это когда вражеские патрули вокруг шастают? И вообще, черт его знает, где именно он потерян, Кирилл этот толком не описал место.

— А ты заметил, что порталов последнее время почти не стало?

Костя кивнул, не отрываясь от бинокля:

— Да, раньше постоянно в разных местах загорались и гасли, а теперь не видно их. Ну, кроме этого, большого. И еще рогачи исчезли.

— Рогачи… а, коровы те. На это я не обратил внимания.

— Ясное дело, ты от сельских реалий далек, горожанин. А я вот заметил: раньше их много было, а теперь совсем нет. Почему?

— Потому что в городе их нечем кормить?

— Точно. Скорее всего, рогачей перегнали куда-то в область. Весна вон в самом разгаре, трава уже появилась, да и по деревням можно корма всякие найти. Ну что, снимаем наблюдением?

— Угу, пора возвращаться.

Костя привстал, но снова улегся, когда со стороны лагеря полился гул.

— Леха, на портал гляди!

— Вижу.

Огромная дымная спираль клубилась, из центра ее били трескучие молнии. По всему лагерю чужаки поворачивались к порталу, опускались на колени, потом укладывались на мостовую, лицами вниз, скрещивая ладони на затылках.

— Подожди, они что, молятся? — удивился Курортник.

Сквозь гул портала донесся хор что-то напевно завывающих голосов.

— Ага. Или просто защитная поза у них такая.

Облако полыхнуло режущим глаза изумрудом, и воздух со всех сторон устремился к порталу. Засвистел ветер, упал стоящий ближе к эпицентру шатер, кого-то поволокло по асфальту… Центр спирали вскипел, в нем набух дымовой пузырь. Лопнул, выпустив сноп молний. Громовое «ГРУУХ!» разнеслось над Красной площадью — и портал исчез.

Скрипнув, слегка качнулась стена с огрызком перекрытия, на котором лежали напарники. Где-то посыпались остатки стекла.

— Э, а ну давай-ка вниз! — засуетился Лабус, вешая СВД за спину. — А то я, ты знаешь, высоту не очень…

Один за другим они нырнули в проем и полезли вниз по пожарной лестнице, идущей сбоку от ряда окон. Теперь напарников можно было легко заметить с улицы, да и с площади, стоит кому-то кинуть взгляд в их направлении. С утра мимо наблюдательного пункта трижды проезжали патрули, недавно под охраной двух БПМ прополз грузовик с прицепом, пушкой на колесном лафете, а следом проехала машина с кожаной цистерной — Курортник предположил, что в ней перевозят газ, из которого заправляют БХМ. А может воду, возразил на это Лабус. Или горючку. Или… да черт их знает, что там может быть. Вообще, чувствовалось, что центральный район Москвы вокруг большого портала, который теперь так внезапно и громко исчез, варханы заняли основательно.