Читать интересную книгу Ночь Cтилета-2 - Роман Канушкин

На все эти размышления ушло всего несколько мгновений, потому что Игнат услышал голос Светланы Андреевны:

— Они манипулировали ею при помощи детей. Ради детей женщина пойдет на все. И опять, смотрите, какой грамотный расчет… Этим людям в их построениях просто дьявольски везет: ведь такой ширмой, как Вика, — ее имя шефиня произнесла с нажимом, — можно полностью отвести всяческие подозрения о причастности «Континента» к взрыву на свадьбе.

— Это почти удалось, — констатировал Игнат. — «Континент» оказался последним в списке.

Светлана Андреевна быстро закивала, но затем почему-то нахмурилась и монотонным голосом, словно она размышляет вслух, проговорила:

— Они манипулировали при помощи близнецов. Ради своих детей женщина готова на все. Конкретнее: может согласиться на многое. Она может стать сговорчивей, а может…

Игнат пристально посмотрел на Светлану Андреевну, почувствовав вдруг, как какой-то холодный ветерок приливами коснулся его лица, и неожиданно для самого себя произнес:

— И она может быть опасной.

В тот же момент зазвонил телефон. Тот самый, массивный, словно произведенный в начале века, аппарат, по которому им вчера сообщили результат окончательного анализа голосовых отпечатков.

Лишь потом, после телефонного разговора, Игнат до конца отдал себе отчет в том, что он только что произнес.

* * *

Случайные оговорки, шутки, непонятные умозаключения, только вряд ли они, сигналы, прорывающиеся из подсознания, могут быть случайны. Мозг за своими закрытыми дверцами работает без устали над всеми возможными версиями, получая частенько неконтролируемую информацию; вопрос лишь в том, как отыскать дорожки к этим закрытым дверцам. Если, конечно, вас не устраивают объяснения различных сверхъестественных озарений.

Но сейчас все это было не важно. Потому что сейчас, получая по телефону подтверждение результатов третьего анализа голосовых отпечатков, Игнат почувствовал здесь, в просторном загородном доме Лютого, присутствие какой-то шершавой темноты, чего-то опустошающего и пугающего и, честно говоря, не имеющего имени.

Лютый видел лишь, что Игнат вдруг побледнел, и даже подумал, что, возможно, случилось что-то плохое с кем-то из его близких; потом он понял, что Игнат говорит о голосовых отпечатках. Так сказать, совершенно штатный разговор.

Не было никакой ошибки и на третьем графике. Голос человека, произнесшего «Что же ты работать-то не идешь, Александр?», идентифицировали верно с самого начала.

— Ты точно проверил, Соболь? — спросил Игнат тихим осипшим голосом. — Это стопроцентно проверенная информация? Для меня это очень важно.

Видимо, абонент Игната выразил неудовольствие — его заподозрили в небрежности.

— Да-да, извини, пожалуйста, — рассеянно произнес Игнат.

Он еще какое-то время слушал телефонную трубку, затем коротко попрощался, положил трубку на массивный рычаг. Смотрел перед собой, словно лунатик. Что-то негромко произнес. Лютый услышал странный вопрос, заметавшийся в его голове неприятным резонансом: «Она — одна?..»

«Ты о чем это, братишка?» — хотел было спросить Лютый, чувствуя, что сердце его забилось быстрее.

Игнат поднял руки, сжал свои виски.

— Но это… — прошептал Игнат, ни к кому не обращаясь.

— В чем дело? — спросил Лютый. — Что тебе сообщили?

Игнат обернулся. Губы его были плотно сжаты. Лютый увидел, что на мгновение выцветше-синие глаза Игната словно наполнились льдом.

— Вова, либо нас очень сильно водят за нос, — спокойно и даже чуть растягивая слова, сообщил Игнат, — либо… — Он замолчал. Лютый посмотрел на него выжидающе.

— Что «либо»?

Глаза Игната чуть расширились, и опять тот же самый серо-голубой лед.

Лишь мгновение.

— Либо у нас появился еще один игрок, — проговорил он тихо.

* * *

Через два часа Игнат Воронов с карточкой «Пресса», приколотой на летний свитер, вошел в здание «Континента». В трогательный букет незабудок, уже второй, предназначавшийся той же самой особе, он спрятал сложенную аккуратным квадратиком банкноту в пятьсот рублей.

6. Тени побед

— Надеюсь, моя компетентность и информированность больше не вызывают у вас сомнений? — мягко поинтересовался Санчес. — А то, знаете, мне показалось, что последние три дня мы как бы витали друг вокруг друга в облаках…

— Нет, больше не вызывает, — уверили его.

— Весь этот месяц, начиная со взрыва на свадьбе, это была она.

Надеюсь, вам это так же известно.

— Поэтому мы все еще продолжаем говорить…

— Не глупо, совсем не глупо. С вами приятно иметь дело. А теперь послушайте: надеюсь, мы с вами не из тех людей, кто попусту тратит время. Не позволяйте неудачным мыслям забираться вам в голову, я их чувствую, неудачные мысли… И тогда сразу все закончится.

— Мне известно.

— Надеюсь. Но напоминать всегда не вредно, как считаете?

— Что вы хотите услышать?

— Но только не раздражение, уверяю вас, только не это.

— Все же… Как вы вышли на нее?

— О-о! — Санчес рассмеялся, имитируя старческий голос. — Я — как это в детской книжке? — стреляный воробей, помните? Да… Я уже на пенсии. Можно сказать — тихий пенсионер. Но у меня старые счеты к этим людям. И вот появилась возможность их наконец прихлопнуть. — Санчес так и сказал — «прихлопнуть». — Так уж вышло, что я слежу за вашими злоключениями…

Санчес сделал паузу, подумав, что любопытное он подобрал словечко — «злоключениями», но ответом ему с другой стороны телефонной линии была лишь выжидающая тишина. И Санчес продолжил:

— Да, слежу… И вот подумал, что смогу вам оказаться очень полезным.

Если… вы поможете мне.

— Что вам нужно?

— В свое время, — коротко произнес Санчес и, не прощаясь, повесил трубку.

* * *

— Он будет ждать нас на пустыре перед выездом в Измайловский парк. Я знаю это место, — сказал Игнат Воронов, — к этому времени мы должны выполнить свою часть работы.

— Понятно, — произнесла Светлана Андреевна.

— Может быть, все же… Ворон… — начал Лютый.

— Прекрати, — прервал его Игнат. — Забудь об этом. Он… похоже, что… — Игнат улыбнулся, только в этой улыбке было больше холода пополам с чем-то неопределенным. — Он — профессионал. Если мы хоть как-то нарушим наши договоренности, он просто уйдет.

— Но мы могли бы…

— Вова, поверь мне, что это не так. Просто поверь.

Лютый уставился на Игната, потом пожал плечами.

— Ладно, — с покорностью в голосе согласилась шефиня, — наверное, ты прав. И я больше не считаю все это просто провокацией. Но, Игнат, там что-то другое. Что-то похлеще… И я не верю ни одному его слову.

— Я тоже, — сказал Игнат, — только… и он это знает.

Игнат смотрел на Светлану Андреевну. Она нервничала, пыталась не подавать виду, но по мере приближения сегодняшнего дня она нервничала все больше. Шефиня улыбнулась ему и со вздохом произнесла:

— Ладно, Игнат, я иду звонить. Постарайся не превратить нас всех сегодня в преступников. — Светлана Андреевна усмехнулась, даже не пытаясь скрыть ноток горечи, проскользнувших в ее голове. — Я звоню Петру Новикову. Они ждут. Этот батайский следователь, Прима, находится у него. Ох, Игнат… Не могу сказать, что я в восторге от всего этого, но, как говорится… это все карты, которые нам сдали… Других нет.

— Других нет, — отозвался Игнат и мысленно добавил: «И у него тоже, хоть он и хорохорится. Похоже, что и ему сдали всякую мелюзгу. Тузы и джокеры пока остаются в колоде. Пока еще так. И вопрос заключается в том, кто до них доберется первым».

* * *

Поселок Гольяново. Лето достигло зенита — стоят самые длинные дни. На Песчаном озере разгар пляжного сезона. Чуть поодаль от пляжа, где песок сменяется травой и подступы к воде более крутые, в гладь озера смотрится, чуть склонившись, красавец тополь. Местная ребятня прозвала его Рукастиком.

Случилось это давно, с тех пор не одно поколение ребятни подросло, а название осталось за деревом. К Рукастику привязана «тарзанка». Сейчас двенадцатилетний подросток, ухватившись за нее по-обезьяньи, взмывает с высокого берега в звенящую прозрачность июньского неба. В воду входит, почти не произведя брызг.

— Красиво, — замечает черноволосая загорелая девочка в ситцевом купальнике в цветочек. Несмотря на свои неполные тринадцать, она уже покуривает украдкой, но, конечно, не днем, а ночными посиделками у Графского пруда.

Следующим в воду летит толстяк Самохин; его зовут Жирдяем, но парнишка он в общем-то неплохой. Падает в воду, как бочка, да еще явно отшибает спину.

— Урод, — заключает девочка в ситцевом купальнике.

За ними с восторгом наблюдает пятилетний малыш, которому полноватая женщина, скорее всего бабушка, втирает в кожу солнцезащитное масло. Попутно она беседует со своей приятельницей — бойкой пожилой дамой с веселыми глазами и вечной сигаретой в зубах. Ее седые жидкие волосы прячутся под кепкой с непомерно длинным козырьком и надписью «Iowa».