Генри сильно покраснел. Было ясно, что никто прежде не хвалил его изобретения, возможно, за исключением, Шарлотты.
- Вы меня смущаете, Мистер Бэйн.
- Магнус, - напомнил ему колдун. – А теперь могу ли я взглянуть на Вашу работу над этим порталом, который Вы описывали? Изобретение, которое переносит живое существо из одного места в другое?
- Разумеется. Генри провел толстую кипу бумаги для заметок из одного угла своего заваленного бумагами стола и толкнул ее к Магнусу. Чародей взял ее и пролистал страницы с интересом. Каждая страница была покрыта корявым, неразборчивым почерком, и десятками и десятками уравнений, сочетающих математику и руны в удивительной гармонии. Магнус почувствовал, как его сердце забилось быстрее, когда он пролистал страницы - это было гениально, действительно гениально. Была только одна проблема.
- Я вижу, что вы пытаетесь сделать, - сказал он. - И это почти совершенно, но -
- Да, почти. - Генри провел руками по своим рыжеватым волосам, опрокидывая очки. - Портал можно открыть, но нет никакого способа, чтобы его направить. Нет возможности узнать, отправитесь ли Вы в намеченное место назначения в этом мире или в другой мир, или даже в ад. Это слишком рискованно, а , следовательно, бесполезно.
- Вы не можете сделать это с помощью этих рун, - сказал Магнус. – Вам нужны руны, но не те, которые вы используете.
Генри покачал головой. - Мы можем использовать только руны из Серой Книги. Все остальное является магией. Магия не для Нефилимов. Это то, что нам нельзя делать.
Магнус долго задумчиво смотрел на Генри.
- Это я могу сделать - заявил он и протянул ему стопку бумаг.
Фейри Зимнего Двора не очень любили яркий свет. Первое, что Саллоуз, - чье настоящее имя было другим, - сделал по возвращении в свой магазин, он прикрепил вощеную бумагу к окну, которое мальчик-Нефилим так небрежно разбил.
Очков тоже не было, потерял в канале Лаймхаус . И никто, казалось, не собирался заплатить ему за очень дорогие бумаги, которые он заказал для Бенедикта Лайтвуда. В общем, это был очень плохой день.
Он с раздражением посмотрел вверх, когда в магазине звякнул колокольчик, предупреждая об открывающейся двери, и нахмурился. Он думал, что запер ее. - Опять, Нефилимы? - рявкнул он. - Решил бросить меня в реку не раз, а два? Хочу, чтобы вы знали, что у меня есть влиятельные друзья -
Я в этом не сомневаюсь, обманщик. – У входа высокая фигура в капюшоне протянула руку и захлопнула дверь у себя за спиной. - И мне очень интересно узнать о них побольше. - В полумраке сверкнуло холодное железное лезвие, и глаза беса расширились от страха. - У меня к тебе несколько вопросов, - сказал человек в дверях. - И на твоем месте я бы не пытался сбежать. Если ты хочешь сохранить свои пальцы.
Глава 13. Горы разума
О разум, у разума есть горы; обрывы падений
Пугающие, отвесные, никому-не-подвластные. Считать их дешевкой, не зная,
Может лишь тот, кто на них не висел. И даже наше здесь небольшое заточенье
Не может долго совладать с их крутизной иль глубиной. Внемли же! Негодяи,
Подонки, для утешенья своего прислуживают в вихревом теченье:
Всю жизнь заканчивает смерть, и каждый день умирает, засыпая.
- Джерард Мэнли Хопкинс, -Хуже нет, нет ничего-
Позже Тесса никак не могла вспомнить, закричала ли она, когда падала. Она помнила только длинное и тихое падение, реку и скалы, мчащиеся к ней, небо в её ногах. Ветер рвал её лицо и волосы, когда она крутилась в воздухе, и она почувствовала резкий толчок в горле.
Ее руки взметнулись вверх. Ее механический ангел поднялся над головой, как будто огромная рука потянулась вниз с неба, чтобы убрать его. Расплывшиеся металлическое пятно окружило ее, пара огромных крыльев, словно открытые ворота, и что-то схватило ее, задерживая ее падение.
Ее глаза расширились - это было невозможно, невообразимо - но ее Ангел, ее механический Ангел, вырос до размеров живого человека и навис над ней, лавируя против ветра большими механическими крыльями.
Она смотрела в безучастное, красивое лицо лицо статуи, сделанной из металла, столь же невыразительное как всегда - но у ангела были руки, столь чёткие, как её собственные, и они держали её, держали её, ударяясь крыльями и удар и удар и теперь она падала медленно, мягко, как пух одуванчика, унесённого по ветру.
-Может быть, я умираю,- - подумала Тесса. - -И этого не может быть.- Но поскольку ангел держал её, и она дрейфовали вместе в сторону земли, земля появлялась всё яснее и яснее в фокусе. Теперь она видела отдельные камни около потока, бегущие вниз по течению, отражение солнца в воде.
Тень крыльев появилась на земле и становилась всё больше и больше, пока она падала в неё, падала в тень, она вместе с ангелом летела к земле и приземлилась на мягкую почву и разрозненные камни на берегу ручья.
Тесса ахнула, когда приземлилась, больше от шока, чем от удара о землю, и подняла руки, как будто могла смягчить падение ангела своим телом, но он уже начал сжиматься, становясь всё меньше и меньше, его крылья складывались, и к тому времени, когда упал на землю рядом с ней, он был вновь размером с игрушку.
Она протянула дрожащую руку и схватила его. Она лежала на неровных камнях наполовину в холодной воде, которая уже впитывалась через её юбки. Она схватила кулон и поползла вверх по берегу ручья с оставшимися в ней силами, и наконец рухнула на сухую землю с ангелом, прижатым к груди, тикающим знакомыми ударами напротив её сердца.
Софи сидела в кресле у кровати Джема, которое всегда было местом Уилла, и наблюдала как Джем спал.
Было время, думала она, когда она была бы почти благодарна за такую возможность, шанс находиться рядом с ним, прикладывать холодную ткань к его голове, когда он шевелился, бормотал и его лихорадило. И хотя она больше не была влюблена в него, как когда-то, только сейчас она поняла, когда один любит другого, которой не знает об этом ничего, с восхищением и на расстоянии, всё равно её сердце сжималось, когда она видела его таким.
Одна девушка в городе, где Софи выросла, умерла от чахотки, и Софи вспомнила, как они все говорили, что болезнь сделала её красивее, прежде чем убила её, она стала бледной, тоненькой и лихорадочный румянец пылал на её щеках. У Джема сейчас тоже проступили лихорадочные пятна на щеках, когда он метался на подушке. Его серебристо-белые волосы были как иней, его беспокойные пальцы скручивали одеяло.
Время от времени он говорил, но слова были на мандаринском, и она не понимала их. Он звал Тессу. Wo ai ni, Тесса. Bu lu run, he qing kuang fa sheng, wo men dou hui zai yi qi. Ещё он звал Уилла, sheng si zhi jiao, так, что Софи захотела взять его руку. Но когда она дотронулась до него, он пылал как в огне и с криком отдёрнул руку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});