Читать интересную книгу Великий йог Тибета Миларепа - Уолтер Эванс-Вентц

Миларепа продолжал свой путь, а тем временем собралась шайка демонов, и они колдовски сотворили видения громадных женских органов на дороге, чтобы шокировать его. Тогда Джецюн сконцентрировал свой ум и выставил свой взведенный мужской орган жестом. Он пошел дальше и, пройдя через видимость девяти женских органов, дошел до места со скалой в форме влагалища, стоящей в середине этой местности. Он вставил фаллической формы камень в отверстие скалы, чем развеял сладострастные образы, плоды демонического колдовства[388].

Когда Миларепа достиг середины равнины, демон Бха Ро пришел поприветствовать его. Он приготовил проповедническое место для Джецюна, предложил ему подношения и услуги и спросил о буддийском учении. Миларепа прочитал ему понятную лекцию о Карме, и демон тогда исчез в массивной скале перед сиденьем.

Он сказал людям, что равнина действительно была скверной, пока он не победил демонов и не очистил ее подходящее для практики Дхармы. Он также сказал им, что хотел бы вернуться туда медитировать как можно скорее. После этого люди Нья Нон еще глубже поверили в Миларепу.

ПЕСНЯ ЗАСНЕЖЕННЫХ СКЛОНОВ

Поклон всем учителям!

В результате посещения Миларепой Снежной Горы Лапчи возросла его слава как покорителя злых демонов и духов. Все жители деревни Нья Нон стали его опекунами и предлагали ему услуги подношения. Среди них была женщина по имени Вурмо, искавшая глубокой верой учение Дхармы. У нее был юный сын по имени Джоупува, и она решила предложить его Миларепе в качестве слуги, когда мальчик подрастет. Жители деревни просили Миларепу задержаться, где он встретился с опекуньей Шиндормо. Джецюн побыл немного в деревне, но вскоре ощутил привязанность к мирской жизни. Он поспешил сообщить жителям, что желает вернуться на Снежную Гору Лапчи. «Почитаемый! Мы просим остаться на зиму в деревне и учить нас ради нас самих, а не других чувствующих существ. Ты можешь побеждать демонов зла в любое другое время. Весной же можешь отправиться в путь». Достопочтенный Дунба Шаджагуна, священнослужитель, и Шиндормо были особенно искренни в своих увещеваниях: «Зима на пороге, и тебя встретят многие трудности и тяготы на Снежной Горе. Пожалуйста, отложи свой уход на более позднее время».

Несмотря на их многократные просьбы, Миларепа был настроен на уход. Он ответил: «Я — сын династии Наропы. Я не боюсь тягот и бурь на Снежной Горе. Оставаться в деревне было бы для меня хуже смерти. И мой Учитель Марпа велел мне не отвлекаться на мирское и оставаться в одиночестве, следуя своему религиозному долгу».

Затем жители деревни приготовили ему провизию. Перед тем, как уйти, он обещал встретиться с теми, кто придет за наставлениями в практике Дхармы в течение зимы. Дунба Шаджагуна, Шиндормо и еще четверо, монахи и миряне, сопровождали Джецюна, неся напиток для церемонии прощания. Они пересекли холм и пришли на небольшое плато. Взяв с собой муку, рис, кусок мяса и кусок масла, Миларепа отправился один в Великую Пещеру Покоренных Демонов, где намеревался расположиться.

На обратном пути на дальней стороне горы шестеро учеников попали в ужасную бурю, настолько слепящую, что чуть было не сбились с пути. Им пришлось собрать все свои силы для сопротивления и добрались до деревни уже ночью.

Снегопад продолжался восемнадцать суток и прервал все коммуникации между Дрином и Нья Ноном на шесть месяцев. Все ученики Миларепы пришли к выводу, что их Гуру, очевидно, погиб и провели сакральное празднество в его память.

Когда наступил месяц Сага (конец марта — апрель), ученики пошли искать тело Миларепы, вооружившись топорами и другим инструментом. Недалеко от места, куда они шли, они остановились для отдыха. Вдали они увидели леопарда, поднимавшегося на скалу, зевая и потягиваясь. Они наблюдали за ним, пока тот не скрылся. Они предполагали, что леопард мог съесть Джецюна. «Возможно ли еще найти какие-либо остатки одежды или волос?» — робко переговаривались они. Сама мысль об этом заставила их горевать и впадать в агонию. Затем они заметили много отпечатков человеческих ног рядом со следами леопарда. Впоследствии эта тропа получила известность как «Тропа Леопарда». Приблизившись к Пещере Покоренных Демонов и услыхав пение Миларепы, спросили себя: «Возможно охотники снабдили Джецюна едой, или он сам воспользовался остатками добычи хищника и так выжил?» Когда они пришли в пещеру, Миларепа пожурил их: «Вы, неповоротливые, были на той стороне горы довольно давно. Почему так долго шли сюда? Еда уже давно готова и должно быть остыла. Поторопитесь, входите!» Ученики от радости плакали и весело плясали. Бросившись к Джецюну, они склонились перед ним. Миларепа сказал: «Сейчас время не для обсужденной, но для еды». Но прежде они долго приветствовали его поклонами и расспрашивали о здоровье. В пещере они обнаружили муку, которая еще не была израсходована до конца. Блюда из ячменя, риса и мяса стояли наготове. Дунба Шаджагуна воскликнул, обращаясь к Джецюну: «Да, это — время обеда для нас, но ты наверняка знал, что мы придем». «Когда я сидел на скале, увидел вас отдыхающими по ту сторону ущелья», — ответил Миларепа. «Мы видели там леопарда, но не тебя, — сказал Дунба. Шаджагуна. — Где ты был в то время?» «Я был леопард, — отвечал Миларепа. — Для йогина, который полностью освоил Прана-Ум, суть четырех элементов находится под абсолютным контролем. Он может принять любую телесную форму. Я показал вам свои оккультные способности только потому, что все вы — одаренные и продвинувшиеся ученики. Однако вы никогда никому не говорите об этом». Шиндормо сказала: «Джецюн, кажется, что твое тело и лицо излучают еще больше здоровья, чем в прошлом году. Тропы были засыпаны снегом и никто не мог принести тебе пищу. Кормили ли тебя божества, или ты нашел какое-либо животное, убитое хищником? В чем секрет?»

Миларепа ответил: «Большую часть времени я находился в состоянии самадхи и, следовательно, не нуждался в пище. В дни праздников многие дакини предлагали мне пищу от своих тантрических праздничных сборищ. Время от времени я съедал немного сухой муки с кончика ложки, как это было вчера или несколько дней назад. В конце месяца Лошади мне привиделось, что все вы, мои ученики, окружили меня, и так обильно кормите и поите, что после этого я вовсе не чувствовал голода несколько дней. Кстати, чем вы тогда занимались?» Ученики поняли, что в это время они проводили сакральные празднества в память Джецюна после того, как они посчитали его погибшим. Миларепа объяснил: «Когда миряне делают благотворительные подношения, это, несомненно, полезно для их состояния Бардо. Однако все же лучше и несравнимо полезней осознание Бардо Здесь-и-Сейчас».

Ученики обратились к Миларепе с искренней просьбой спуститься в Нья Нон, но он отказался, говоря: «Я наслаждаюсь в высшей степени тем, что нахожусь здесь; мое самадхи также улучшается. Я хочу остаться. Возвращайтесь без меня!» Но ученики возразили: «Если благородный Джецюн не спустится сейчас к нам, то жители Нья Нона обвинят нас в том, что мы оставили тебя одного на пути к могиле. Нас будут бранить и проклинать». Вурмо закричала: «Если ты не пойдешь, мы или сами спустим тебя вниз, или сядем здесь и будем ждать смерти». Миларепа не устоял перед их просьбами и согласился пойти с ними.

Затем ученики сказали: «Может быть, дакини не нуждаются в тебе, но ученики твоей линии точно нуждаются. Разреши нам теперь показать богиням-дакини, как мы можем одолеть снег без снегоступов».

На следующее утро все вышли из пещеры и направились в Нья Нон. Шиндормо ушла вперед, чтобы принести жителям добрые вести о том, что Джецюн жив и возвращается к ним.

Около деревни они остановились на большой плоской площадке, на которой земледельцы обычно молотили зерно. Новость о его прибытии уже успела разнестись, и к Джецюну пошли мужчины и женщины, взрослые и дети, стар и млад. Не сводя с него глаз, они обнимали его и плача с большим чувством, справлялись о благополучии, почтительно приветствовали и кланялись ему. В ответ Миларепа, не снимая снегоступов и опершись подбородком на посох, запел:

«Вы и я — опекуны, опекуньи и старый Миларепа,Под куполом этого неба благосклонногоЕще раз встретились перед тем, как расстаться снашими земными жизнями.Я пою в ответ на ваши расспросы о моем благополучии.Внимательно слушайте и вслушивайтесь в мою песнь!В конце Года ТиграИ перед началом Года Зайца,На шестой день времени Ва Джал,Сильное чувство отречения выросло внутри меня.К отдаленной Снежной Горе ЛапчиПришел Миларепа, анахорет, придерживающийся одиночества.Кажется земля и небо сговорились, и между нимиВетер, рвущий кожу, был послан;Хлынули потоки ливня и разошлись реки;Черные облака, разметало по всем направлениям;Солнце и луна были спрятаны за темнотой идвадцать восемь созвездий застыли.Млечный Путь был прибит гвоздями,И восемь планет связаны железной цепью.Небо обволок туман;В тумане падал снег десять дней и ночей,А потом еще и еще в течение восемнадцати дней и ночей.Падали снежинки, крупные как шерстяные мешки,Падали, как птицы летают в небе,Падали, как вертящийся пчелиный рой.Хлопья падали маленькие, как колеса веретена,Падали крошечные, как семена фасоли,Падали, как пучки ваты.Снегопад превзошел все границы.Снег покрыл всю гору и стал касаться неба даже,Проваливаясь сквозь заросли и свисая с деревьев.Черные горы стали белыми,Все озера были заморожены.Чистая вода застыла под скалами;Мир стал плоской белой равниной;Холмы и долины были выровнены.Снег был такой, что даже злодеи не смели высунуть носа на улицу.Дикие звери голодали и домашние создания также,Заброшенные людьми в горах,Деревья покрылись ледяной коркой, и голод поразил птиц,Белые крысы и мыши спрятались под землей.В этом разгуле стихии я оставался в полнейшем одиночестве.Падающий снег в предновогодней метелиДавил на меня, одетого в бумагу, высоко на Снежной Горе,А я давил на него, когда он оседал на меня,Пока он не превращался в тающий.Я победил свирепствующие ветры —Подчиняя их тихому спокойствию.Бумажная моя одежда была как пылающий факел.Это была борьба жизни и смерти,Так когда бьются великаны и сабли звенят.Я, Йогин, обладающий знанием, одержал верх —Я создал модель поведения для всех буддистов,Пример для подражания для всех великих йогов.Моя власть над Жизнетворной Теплотой иДвумя Каналами была показана так.Хорошо помню о четырех болезнях, вызываемыхнеправильной медитацией,И держался я работы внутренней,И холодная и теплая праны стали сутью.Вот почему свирепствующий ветер стал ручнымИ буря, покоренная, потеряла свою силу;Даже не смогла состязаться со мной армия дэвов.Это сражение выиграл я, Йогин.Преданный сын Дхармы в тигровой шкуре,Я никогда не надевал верхнее платье из лисьего меха.Сын великана, я никогдаНе бежал от разгневанного.Сын льва — всех зверей царя —Я вечно жил в снежных горах.Осуществить задачу жизни — шутка для меня, не более.Если вы верите тому, что говорит этот старик,Внемлете пророчеству:Учение линии наследования Кагью вырастет ираспространится далеко;Тогда появится на Земле совершенные существа;Слава Миларепы распространится по всему миру.Вы, последователи, в память об этом человекеБудете множиться с верой;Слава и похвала намБудет слышаться и потом.А что касается моего здоровья, то отвечу:Я, Йогин Миларепа, в полном здравии поистине.А как вы, дорогие опекуны? Хорошо ли всем вам и счастливо?»

Добрая песня Джецюна так воодушевила селян, что они стали танцевать и петь от радости, и Миларепа в веселом настроении, присоединился к ним. Большая каменная платформа, на которой танцевали, наполнилась отпечатками его ног и рук. Центр платформы просел, образовалось небольшое углубление с беспорядочными следами ног. Поэтому платформа ранее называвшаяся «Скала с белыми Шагами», получила название «Скала Снегоступов». Затем жители деревни проводили Миларепу в Нья Нон и служили ему и приносили подношения. Опекунья Лезебум сказала: «Почитаемый, ничто не может принести нам большую радость, чем узнать, что ты жив и благополучно вернулся в нашу деревню. Твой лик полнится светом, как никогда, и ты энергичен и вдохновлен. Потому ли это, что богини делали тебе подношения, когда ты был в уединении?» В ответ Миларепа запел: