Читать интересную книгу Женская месть - Эльмира Нетесова

— Если ты не веришь, зачем тянуть время?

— А это ни к чему не обязывает. Мне этого дитенка никто не навяжет.

— Я не для тебя, для себя его рожу. И, поверь, никогда не укажу тебя отцом. Кстати, я договорилась со своими. Они возьмут меня домой, обратно, насовсем.

— Ну, это не случайно! — прищурился Чижов. И спросил:

— Отцу, наверное, полные карманы слез налила, жалуясь на меня.

— Сказала все как есть. Он понял правильно и не стал никого ни в чем обвинять. Только меня отругал за поспешное замужество.

— Интересно, как бы он сам поступил на моем месте?

— Он свое слово сказал! — отвернулась Наташка.

Утром, проводив Николая на работу, баба пошла вынести мусор и лицом к лицу столкнулась с Андреем на площадке:

— Привет, моя голубка! Не скучаешь? А я по тебе с ума схожу!

— Да не сочиняй, не ври! — попыталась вырвать руку.

— Ну, чего дергаешься? Проводила своего борова? Давай выноси ведро, я к тебе зарулю на десяток минут, — закрыл свою дверь и следом за Наткой нырнул в квартиру. Та не успела опомниться, как оказалась на диване:

— Моя красавица! — расстегнул халат.

Баба и слова сказать не успела:

— Ласточка, цветочек мой! — навалился на Натку, выскочил из брюк.

— Пусти! — слабо попыталась отбиться, потом обняла, прижалась к Андрею накрепко, замерла.

Волшебный миг любви, эти двое, казалось, действительно соскучились друг по другу за эти дни. И вдруг над их головами грянуло громом:

— Что?! В моем доме?!

Андрей вздрогнул так, словно его огрели плетью изо всех сил. Он схватил брюки, думал проскочить мимо Чижова, но тот поймал, вдавил в стену, сосед рухнул на пол. Николай Иванович вышвырнул его за дверь. Вернувшись в квартиру, подошел к Натке вплотную:

— Выметайся, шлюха! Не доводи до греха! Мне уже нечего терять. Ты отняла у меня сына! Он был моей жизнью! За что так отомстила, за что ненавидела? Грязная сука! Ведь я и впрямь любил тебя! Вон отсюда!

Наташка выскочила из квартиры Чижова босиком, в расстегнутом халате.

Она бежала домой, держась и закрывая живот обеими руками, не оглядываясь на прохожих, с удивлением глазевших на нее. Воспаленные губы шептали:

— Господи, помоги сберечь ребенка! Пощади его!

Где-то в глубине души бабы скулила обида на Андрея. Он успел убежать, уползти, спрятаться от Чижова и совсем забыл о ней. А ведь убегая, она рванулась к нему в дверь, но та оказалась закрытой наглухо.

Наташка и сама не помнила, как ввалилась домой. Валентина, открыв ей двери, испугалась. Она никогда не видела внучку такою бледной, растрепанной, испуганной. И подумала, что та сошла с ума. Она быстро позвонила Ирине, Женьке, те совсем не сразу привели в себя Наташку. Когда баба рассказала, что произошло, Женька долго стоял на коленях перед образом Спасителя:

— Господи! Спасибо Тебе великое за то, что не дал погубить дочь! — шептал человек.

Лишь через неделю поехал он к Чижову за вещами Наташки. Полковник встретил его подчеркнуто холодно. Поздоровался коротким кивком, не подав руки.

— Николай! Я все понимаю. Дочь рассказала. Знаю, что можешь сказать, и будешь прав. Я заранее приемлю каждый упрек. Но и у меня обид немало. Почему ты не извинился, когда твой сын выгнал мою дочь на улицу беременной, а прежде избил ее? Почему вся вина за смерть Алешки легла на Наталью? Разве она повисла тебе на шею или навязалась в жены? Почему сразу не сказал, что бесплоден? Я никогда не разрешил бы ей остаться в твоем доме! Ты упрекнул Натаху в смерти Алешки, а разве только она виновата?

— Не будь ее, он и теперь бы жил!

— У него хватало бабья и без Наташки. На какой-то все равно споткнулся б!

— Эта дешевка сломает себе шею и все равно не сдохнет своею смертью.

— Никто не знает, что ждет самого, а уж чего предрекать другим? Разве думал, что твой сын повесится? Каждому свой ребенок дорог. Прав он или нет, мы всегда будем их защищать до последнего. И каждый останется по-своему прав, потому что они наша кровь. Я не хочу спорить с тобой права Наташка или нет. У женщин своя правда. Она злее и жестче нашей. Но с нею приходится считаться, хочешь того или нет. Живя с Наташкой, ты ничего не потерял, квартира, деньги и положение, все на месте. Ты получил легкий щелчок. А пострадала лишь моя дочь!

— Евгений! Кончай городить чушь! С чего она пострадала, эта сучонка?

— Ты ее застал один раз. Она видела следы множества твоих измен. Но не болтала о них, не разносила о тебе грязные слухи по городу. Хотя ей было что сказать и доказательства имелись. Наташка сочла это неприличным выносить мусор из семьи на потеху городу.

— По-твоему я еще должен был защищать сучку?

— Куда тебе до такого? Ты понимал только своего сына! Случайно ли? Ну да не будем ворошить прошлое! Одно скажу, вы с Алешкой друг друга стоили. А потому семьи не получилось. Больше вы никогда не будете вместе, я этого не допущу!

— Я еще не сошел с ума, чтоб даже предположить такое. Ни видеть, ни слышать о ней я никогда не захочу. Она навсегда вычеркнута из моей жизни! Я не прощу ее!

— Ну вот и квиты! Она сказала мне то же самое! А значит, прощай! — взял Женька чемоданы и вышел из квартиры Чижова, не подав руки хозяину.

Николай Иванович закрыл за ним дверь, сказав вслед короткое:

— Нахалы!

Женька не услышал. Вернувшись домой, велел Наташке распределить вещи в шифоньер и навсегда забыть Чижова.

Наталья после возвращения домой резко изменилась. Она стала сдержанной, деловой, ее уже не тянуло к подружкам. И однажды, совсем неожиданно для всех, заявила, что хочет поехать к деду.

— Ты к Захарию? Но он все знает. Пустит ли он тебя? Примет ли? — засомневался Евгений.

Наташка приехала без предупреждения. Вошла в дом, коротко стукнув в дверь, услышав разрешение, шагнула через порог.

Они не виделись очень давно и смотрели друг на друга изучающе. Оба постарели и соскучились, оба знали, что когда-то встретятся:

— Здравствуй, дедунь! — шагнула Наташка к Захарию, обняла, прижалась лицом к колючей щеке, почувствовала, как усохли плечи человека.

— Дедуня, прости меня. Очень долго не решалась приехать. Боялась, что выгонишь из дома. Я очень скучала по тебе…

— Нешто я зверь, чтоб своего дитенка гнать из дома? Да, вовсе старым стал. Весь рассыпаюсь, но голова в порядке, на сбои не жалуюсь. Ты проходи, раздевайся, чего у порога стоим! Места в избе хватает, — усадил внучку за стол, захлопотал у плиты.

— Дед, не возись, я есть не буду, не хочу!

— Я слыхал от Жени, что ты беременная, ушла от мужика. Ну, а как нынче жить думаешь? Ить как- никак, мужик стребуется. Молодая покуда, природа свое возьмет!

— Никто не нужен. Рожу ребенка, для него жить буду.

— Так все говорят поначалу, покуда обида кипит. Но со временем остынешь, забудешь. Неможно по единому придурку про всех одинаково думать.

— Он не придурок. Мы с ним слишком разные. Оттого ничего не получилось. Я так и не сумела полюбить его. Другой в душу запал. Сама не знаю почему. И снова ошиблась, — рассказала об Андрее.

— Эх-х, бабы! Не тем местом любите. Вслепую живете! Оттого ваши беды. Но ничего не поделаешь, все через ту боль прошли. С годами умнеем. И ошибки с возрастом ужо не повторяем. Пока кровь кипит, жизнь совсем иною кажется. Потому как не мозгами живем, а тем, что ниже пупка будоражит.

— Дедунь! Я думала, что рожу ребенка от Николая Ивановича и полюблю его. Ведь он отец. А он, ты знаешь, сказал, мол, не способен. И справку показал.

— Что справка? Вон у нас Клавдия в сапожной мастерской работала. Пять лет замужем была и не беременела. Ей врачи тож базарили про неплодность. Мужик ее терпел, сколько мог. А потом слинял к другой. Вышла за другого и Клавдя. Ему детвы не требовалось. Своих двоих оставил. Та его баба выпивала. А тут, глядь, через полгода и у Кпавди пузо на нос полезло. И мальчонку родила. Вот тебе и бесплодная! А и врачам вслепую доверять неможно. Эти дела только от Бога! Как Он решит, так и получится.

— Дедунь, но и Андрей от ребенка отказался. Тоже сказал, что не его!

— А как бы согласился, ежпи сын в приюте живет. То разве отец? Кобель шелудивый. Зря на ево полагалась. Энти себя прокормить не умеют!

— Дедунь, но почему мне так не повезло? Трое, и все бросили, отказались.

— Не в них твоя судьба. Свое ожди. Хотя, может, и никого не встретишь. То как Бог даст.

— Я не о том. Почему прогнали, отказались, чем я хуже всех? Другие живут, а я никому не нужна?

— Вот ему ты нужна завсегда! — указал на живот и добавил:

— Родишь, и судьба изменится. Снимет малец грязь с тебя. Душу и сердце, даже судьбу очистит. Сама иной станешь, если в руки себя возьмешь. Покуда ты только баба. С дитенком мамкой станешь. За него с тебя спрос и ответ держать будешь. Давно надо было кинуть того старика, ежли он мальца не схотел. Справка только предлог. Ён, кабан холощеный, удобно пристроился. Хотел дышать без помех. Все в жизни потерял, жену и сына, тебя заодно гробил. На што свет белый коптил, сам не ведал. Так вот и остался снова один. А ты не тушуйся, дите подымешь. Там бабка с Ириной подмогнут доглядеть. Свое не в тягость.