Читать интересную книгу Очерки истории российской внешней разведки. Том 2 - Евгений Примаков

Лебединский приобрел новые ценные источники информации. Один из них, получивший псевдоним «Василий», работал курьером в аппарате военного атташе Франции. Через него разведка получала черновики секретной переписки с Парижем, что помогло в раскрытии французских шифров. Связь с двумя ценными источниками продолжалась резидентурой вплоть до начала 40-х годов.

Одним из самых ценных источников информации для резидентуры в Литве оказался Константин Карлович Клещинский.

Клещинский родился в Закавказье, окончил в 1901 году Московское военное училище, а в 1910 году — Николаевскую академию. Участвовал в Русско-японской и Первой мировой войнах, трижды был награжден за боевые отличия. В 1915 году при обороне крепости Новогеоргиевск был взят в плен, попал в Литву, где в мае 1919 года был мобилизован в литовскую армию, участвовал в боях с поляками и белогвардейскими формированиями Бермондта-Авалова, действовавшими на стороне немцев. Был награжден литовским Крестом первой степени с мечами. В 1920–1921 годах занимал пост начальника Генштаба литовской армии. В 1923 году с должности командира 1-й пехотной дивизии в звании генерал-лейтенанта был уволен в запас в связи с разногласиями с новым армейским руководством.

Клещинский был на «ты» со многими видными деятелями Литвы. Это в значительной мере обеспечивало успех его разведывательной работы. Однако в феврале 1927 года на дружеской встрече военный министр Меркис заявил ему: «Ничего не имея против тебя как специалиста, считается, что при нынешнем узкошовинистическом направлении политики твое назначение явилось бы диссонансом. Твои статьи в газетах недвусмысленно свидетельствуют о твоих симпатиях к России, с которой ты якобы хочешь связать будущность Литвы. Однажды, в 1920 году, тебя уже обвиняли в том же, но за неимением другого специалиста тогда этот вопрос заглох».

На сообщение об этом Центр в ответном письме указал, что «нужно серьезно и срочно заняться выяснением вопроса, насколько К. известен и куда его можно было бы направить в случае невозможности дальнейшего использования в Литве. Мы со своей стороны будем вести переговоры о принципиальном его использовании как военного специалиста в СССР».

Учитывая угрозу провала, были приняты меры по свертыванию его разведывательной работы. Сам Клещинский в письме в Центр сообщил, что «предпочел бы возвращение к «пенатам» и использование в той области, где мог бы принести наибольшую пользу». Однако 19 мая 1927 г., в то время, когда на квартире Клещинского находился помощник резидента Н.О. Соколов, туда ворвались представители полиции. После ареста Клещинский был передан военно-полевому суду и расстрелян по его приговору, хотя экспертиза МИД и военного министерства не подтвердила передачу им сведений секретного характера.

Пример Клещинского прежде всего объясняет участие оказавшихся на чужбине россиян в разведывательной работе стремлением содействовать становлению новой России в качестве великой державы.

В конце 20-х годов разведка столкнулась в регионе с такими факторами, как постепенное усиление влияния Германии, формирование прогерманского лобби, ужесточение внутренних режимов, граничащее с фашизацией. Правящие круги Польши и стран Балтии стремились с помощью антисоветских и шовинистских кампаний упрочить свои позиции. Во внешнеполитической области продолжались попытки создать враждебную СССР коалицию, которые, однако, оказались неэффективными из-за соперничества между Англией, Германией и Францией в регионе и противоречий между потенциальными участниками балтийско-польского союза.

Как видно из писем резидентур в Центр, разведчики питали симпатии к народам Польши и стран Балтии, понимали неоднозначность внутренней ситуации в них. Концентрируя усилия на выявлении подлинных устремлений правящих кругов этих государств, сотрудники ИНО отдавали себе отчет в том, что главная задача состояла в содействии установлению добрососедских отношений между СССР и молодыми республиками на западных окраинах бывшей империи. В этой связи можно уверенно сказать, что разведка внесла важный вклад в подготовку к заключению таких договоренностей, как Совместный протокол правительств Советского Союза, Польши, Эстонии, Латвии и Румынии о неприменении силы в международных отношениях (Москва, февраль 1929 г.), к которому присоединились позднее Литва, Турция и Иран. Тем самым в значительной мере гарантировались мирные условия для начала возрождения народного хозяйства СССР.  

30. У южных соседей

Отношения РСФСР с южными соседями поначалу складывались весьма драматически. Первая советская дипломатическая миссия была направлена в Тегеран в июле 1918 года во главе с известным деятелем революционного движения на Кавказе И.О. Коломийцевым. Пришедшее в августе к власти проанглийское правительство Ирана не признало полномочия Коломийцева. В ночь на 3 ноября того же года на российскую миссию было совершено нападение, а члены миссии арестованы. Их расстреляли или замучили в тюрьмах. Удалось спастись только И.О. Коломийцеву. Летом 1919 года он вновь прибыл в Тегеран в качестве главы чрезвычайной миссии с заданием доставить «Обращение правительства РСФСР к правительству и народу Персии», однако был арестован и убит.

В 1921 году ИНО ВЧК открыл первые «легальные» резидентуры в Афганистане и Турции под прикрытием дипломатических и торговых представительств. Несколько позже «легальная» резидентура была создана в Иране. Деятельностью резидентур в Афганистане, Иране и Турции (кроме Стамбула) руководил Восточный сектор ИНО. Одновременно он проводил работу по засылке агентуры в Турцию и Иран с территории Закавказья, а также в Афганистан с территории Средней Азии.

Стамбульскую резидентуру курировал сектор Южноевропейских и Балканских стран. Через Стамбул проводилась разведывательная работа по Египту, Сирии, Алжиру и Балканским странам.

В 1920–1932 годах основным направлением деятельности разведки в странах Среднего Востока являлось разоблачение и нейтрализация подрывных акций Англии и других западных держав против молодой республики, срыв попыток использовать контрреволюционные военные формирования и белую эмиграцию в этих целях.

В середине 20-х годов в Иране, Афганистане и Турции имелось около двух десятков резидентур. Были они весьма малочисленны. В главных из них работало 3–4 сотрудника, а в периферийных 1-2 человека. Прибывая в страну, оперативные сотрудники устанавливали связи, вербовали агентов, восстанавливали контакты с ранее завербованными источниками или направленными с нашей территории. Во многих случаях сотрудники разных резидентур в одной стране не были знакомы друг с другом.

Помимо единых для всех резидентур задач, каждая из них имела свои специфические, связанные с ее расположением и возможностями. Так, стамбульская резидентура начиная с 1924–1926 годов проводила разведывательную работу в Сирии, Египте и Болгарии. Тегеранская резидентура через керманшахскую точку действовала в Месопотамии. Кабульская резидентура имела солидную агентуру на границе с британской Индией и в самой Индии.

В задачи рештской резидентуры в Иране входила разработка армянской организации «Дашнакцутюн», азербайджанских мусаватистов и английской резидентуры. Британская разведка из Решта руководила подрывной деятельностью против Закавказских республик. Керманшахской резидентуре вменялось в обязанность работать против белогвардейцев и английской колонии в Месопотамии. Ардебильская резидентура, как отмечал резидент в Тегеране в 1925 году, работала против белогвардейцев и мусаватистов. Бендер-буширская резидентура сосредоточивала свои усилия на племенах юга Ирана, которые активно использовались англичанами в целях оказания давления на персидское правительство, а также наблюдала за обстановкой в южных портах Ирана. Резидентура в Урмии следила за деятельностью англичан в регионе. Главной задачей резидентуры в Мешхеде также была работа против английских разведчиков и их агентуры из числа местных граждан, выявление связей англичан с басмаческими организациями в Средней Азии.

Сотрудники резидентур в странах Среднего Востока работали в сложных агентурных и бытовых условиях. В 20-е годы в большинстве городов Турции, Ирана и Афганистана были распространены эпидемии, грязь, отсутствовали бытовые удобства и привычные продукты питания. Тяжелые климатические условия вызывали заболевания сотрудников резидентур, многие возвращались на родину с подорванным здоровьем.

Трудности объективного характера осложнялись недостаточной финансовой, транспортной и технической оснащенностью резидентур и их сотрудников. Резиденты регулярно направляли в Центр жалобы об отсутствии средств для финансирования оперативной деятельности. Оклады сотрудников резидентур были весьма скромными, иногда разведчики выезжали в командировки, не зная, на какие средства будут жить и работать. Так, в июле 1924 года резидент в Кабуле в одном из писем запрашивал Центр: «…мне здесь жалованье не будет выплачиваться, поэтому прошу указать сумму, которую я могу расходовать на себя».