Связано это было с тем, что в 20-е — начале 30-х годов у Советской России все еще не были установлены дипломатические отношения с рядом стран, а необходимость получения секретной информации становилась все более острой. Тогда и встал вопрос об организации разведывательной работы с нелегальных позиций.
Прибегать к использованию нелегальных форм приходилось и в ряде стран, где уже действовали «легальные» резидентуры, но сложная оперативная обстановка препятствовала их эффективной работе.
Разведывательная работа с нелегальных позиций в эти годы велась не только в Европе, но и в Китае, США, Турции, Иране и некоторых других странах.
Разведка осторожно подходила к выбору национальной принадлежности, общественного статуса разведчиков-нелегалов, и особенно документов, удостоверявших их личность. Все эти факторы, как правило, строго согласовывались с задачами, которые должен был решать разведчик. В практике, однако, встречались случаи, когда разведчику давалось задание вести работу по добыванию политической информации, а направляли его в какую-либо страну Запада под видом белогвардейского офицера, бежавшего из России. В результате разведчик попадал в воинскую часть, где дисциплинарный режим лишал мобильности, приковывал к одному месту и не давал возможности вести полноценную работу по заданной проблематике. Пользы от такого работника было очень мало.
Бывало и так, что разведчик прибывал в ту или иную страну с паспортом государства, к гражданам которого там относились с недоверием. В результате у него возникали проблемы с трудоустройством и, как следствие, осложнения в разведывательной деятельности. Поэтому в процессе подготовки разведчика-нелегала стремились прежде всего к тому, чтобы документы отвечали требованиям, необходимым для успешной работы в конкретной стране и по намеченной проблематике.
Подготовка и вывод разведчика-нелегала за границу требовали и от самого исполнителя, и от Центра серьезных и больших творческих усилий.
Как осуществлялся этот процесс и какие трудности встречались на этом пути, хорошо видно на примере сотрудника нелегального аппарата Николая[31].
Для работы по научно-технической проблематике в Германии требовался либо немец по национальности, либо иностранец дружественной ей страны, имевший возможность открыть свое дело или овладевший такой специальностью, которая позволила бы ему устроиться на престижную работу. Выбор пал на Николая. Отец у него был поляк, мать — латышка. Он хорошо владел латышским и немецким языками, мог выступать в качестве как латыша, так и немца. Было решено получить для него латвийский паспорт — Латвия тогда считалась дружественной Германии страной. По матери он имел право на получение такого документа.
Однако в процессе проработки вопроса выяснилось, что отец Николая известен в Латвии как революционер, выехавший в Россию, и при оформлении паспорта могут возникнуть осложнения. Получить немецкий паспорт вообще не представлялось возможным, поскольку для этого не имелось даже малейших оснований. Использование фиктивного документа было исключено, потому что задача,
Разведывательная работа с нелегальных позиций в эти годы велась не только в Европе, но и в Китае, США, Турции, Иране и некоторых других странах.
Разведка осторожно подходила к выбору национальной принадлежности, общественного статуса разведчиков-нелегалов, и особенно документов, удостоверявших их личность. Все эти факторы, как правило, строго согласовывались с задачами, которые должен был решать разведчик. В практике, однако, встречались случаи, когда разведчику давалось задание вести работу по добыванию политической информации, а направляли его в какую-либо страну Запада под видом белогвардейского офицера, бежавшего из России. В результате разведчик попадал в воинскую часть, где дисциплинарный режим лишал мобильности, приковывал к одному месту и не давал возможности вести полноценную работу по заданной проблематике. Пользы от такого работника было очень мало.
Бывало и так, что разведчик прибывал в ту или иную страну с паспортом государства, к гражданам которого там относились с недоверием. В результате у него возникали проблемы с трудоустройством и, как следствие, осложнения в разведывательной деятельности. Поэтому в процессе подготовки разведчика-нелегала стремились прежде всего к тому, чтобы документы отвечали требованиям, необходимым для успешной работы в конкретной стране и по намеченной проблематике.
Подготовка и вывод разведчика-нелегала за границу требовали и от самого исполнителя, и от Центра серьезных и больших творческих усилий.
Как осуществлялся этот процесс и какие трудности встречались на этом пути, хорошо видно на примере сотрудника нелегального аппарата Николая[31].
Для работы по научно-технической проблематике в Германии требовался либо немец по национальности, либо иностранец дружественной ей страны, имевший возможность открыть свое дело или овладевший такой специальностью, которая позволила бы ему устроиться на престижную работу. Выбор пал на Николая. Отец у него был поляк, мать — латышка. Он хорошо владел латышским и немецким языками, мог выступать в качестве как латыша, так и немца. Было решено получить для него латвийский паспорт — Латвия тогда считалась дружественной Германии страной. По матери он имел право на получение такого документа.
Однако в процессе проработки вопроса выяснилось, что отец Николая известен в Латвии как революционер, выехавший в Россию, и при оформлении паспорта могут возникнуть осложнения. Получить немецкий паспорт вообще не представлялось возможным поскольку для этого не имелось даже малейших оснований. Использование фиктивного документа было исключено, потому что задача, которая стояла перед Николаем, требовала прочного оседания в стране, не вызывавшего ни малейших сомнений у немецких властей. Для таких целей требовался настоящий паспорт, проведенный по всем учетам и регистрациям.
Дальнейшая работа над этим вариантом привела к мысли использовать для получения латышского паспорта дядю Николая по матери, который жил в Риге и являлся крупным предпринимателем. У него был сын от первого брака, примерно того же возраста, что и Николай, но брак оказался неудачным, и после развода жена уехала с ребенком за границу, след их затерялся, и было только известно, что мальчик вскоре после отъезда умер.
Николай написал дяде письмо и попросил встречи с ним в одной из соседних стран. Встреча состоялась.
Дядя без колебаний согласился помочь племяннику получить паспорт. В процессе обсуждения Николай высказал мысль о том, что из-за отца могут возникнуть осложнения и вся затея окажется бесполезной. Осторожно намекнул дяде на возможность использовать документ умершего сына. Тот с готовностью ухватился за этот вариант, поскольку был готов даже купить для племянника латышский паспорт. В данном же случае, считал он, документ можно получить на законных основаниях.
Забрав фотографии и прошение, дядя выехал в Ригу, а через два месяца сообщил, что паспорт получен. Снова договорились о встрече в соседней стране, где племянник из рук дяди получил паспорт и рекомендательные письма в Германию к своим друзьям. Сложнейший вопрос, над которым долго ломали голову сотрудники в Центре, был решен.
На законном основании Николаю удалось прибыть в Берлин, зарегистрироваться в латвийском посольстве и приступить к решению вопроса о трудоустройстве. Согласно плану он должен был открыть либо небольшой магазин, либо аптеку. Это давало возможность под видом поступающих для продажи товаров или медикаментов получать разведывательные материалы, включая чертежи, образцы, и переправлять их в Союз.
Изучив обстановку на месте, остановились на приобретении небольшого магазина по продаже медикаментов и товаров санитарии и гигиены, который мог бы служить пунктом пересылки добываемых материалов и одновременно легендировать перед окружающими источник средств существования его хозяина. Магазин был приобретен, и Николай приступил к практической разведывательной работе.
Все складывалось хорошо. Но вдруг, как нередко случается с разведчиками, возникли непредвиденные обстоятельства. Николая вызвали в посольство и вручили повестку: «Прибыть в Латвию для прохождения воинской службы». Это было абсолютно неприемлемо, вся проведенная работа шла насмарку. Нужно было искать какой-то выход из положения. Центр дал указание выехать в Ригу и с помощью дяди добиться отсрочки от службы. По приезде в Латвию Николай сразу занялся выяснением вопроса об отсрочке. Действовать пришлось осторожно — в Латвии он в свое время заканчивал гимназию, и немало людей его здесь знали.
Удалось установить, что максимум, на что он может рассчитывать, — это получение отсрочки на шесть месяцев. Такой вариант, конечно, не устраивал Николая. Дядя тем временем выяснил, что освободить племянника от службы в армии можно с помощью кого-либо из высших руководителей государства или армии под предлогом, скажем, учебы в Германии.