Когда они поужинали и убрали посуду, – Франтишек вынес гитары, одну из которых передал Катринке. Милена исчезла на несколько минут и вскоре появилась с мандолиной в руках. Как всегда по вечерам, они уселись вокруг очага, стали играть старинные народные песни, вальсы и польки и петь. Но вскоре Катринка заметила нечто необычное и перестала играть. За ней остановился Франтишек, потом Олинка и Зденка. Пела одна Милена, голосом чистым и нежным, иногда тихим, иногда сильным. Она не сразу обратила внимание, что все слушают ее одну. Кровь бросилась девушке в лицо, и она перестала петь.
– Что же ты, продолжай! – попросил Кристиан.
– Ты прекрасно поешь, – похвалила Катринка.
– У нее ангельский голосок, – сказала обожающая внучку бабушка.
– Я мечтаю стать певицей, – сказала Милена с неясной тоской в голосе.
– Эта профессия не для девушки из приличной семьи, – строго сказал Франтишек. – Тоже мне, Мадонна, – он покачал головой.
– Не все же такие, как Мадонна, – возразила Катринка.
– Ты когда-нибудь была на ее концерте? – спросил Кристиан.
– Нет, – ответила Милена. – Здесь не устраивают концертов, а больше я нигде не была. – Она прикусила губу, не зная, стоит ли продолжать, но, сообразив, что это ее последний шанс, решилась. – Катринка сказала, что я когда-нибудь смогу приехать к ней в Нью-Йорк…
– Прекрасная идея, – обрадовался Кристиан.
– Вы это о чем? – спросила Катринка, снова обращаясь к молодым людям.
– О том, что Милена приедет к тебе в Нью-Йорк. Ты же обещала ей!
– Да, обещала. Я сказала, что она сможет приехать ко мне, когда станет немного постарше. – Катринка улыбнулась Милене. – Ну, я думаю, ты уже стала немного старше.
Милена кивнула головой.
– Мне скоро исполнится восемнадцать.
– Осенью она пойдет учиться в университет, – сказал Франтишек, которому вовсе не нравилось такое направление разговора.
– Прекрасно! – воскликнул Кристиан. – До начала занятий она сможет несколько недель провести в Нью-Йорке.
Он обратился к Милене:
– Как ты на это смотришь?
– С удовольствием, – сказала она.
Кристиан выжидающе обернулся к захваченной врасплох Катринке. Наконец она заявила:
– Если твои родители согласны, я буду рада видеть тебя у себя в Нью-Йорке.
Забыв свою робость, Милена вскочила со стула и бросилась к ней на шею:
– О, я так вам благодарна!
– А разве я не заслуживаю хоть толики от этой благодарности? – поинтересовался Кристиан, и Милена снова вспыхнула.
– Спасибо, – сказала она застенчиво.
– Что происходит? – спросила недоумевающая Олинка.
Катринка сразу принялась отстаивать право девушки съездить за границу. Милена встревоженно прислушивалась к спору, понимая, что на карту поставлено ее будущее.
– Зачем прямо сейчас принимать окончательное решение? – Катринка хотела дать людям возможность привыкнуть к неожиданному предложению. – Нам всем следует еще раз все обдумать. До окончания школы еще целых полтора месяца. Правда? – Она посмотрела на Милену, которая после недолгого колебания утвердительно кивнула. – Через несколько недель я позвоню тебе из Нью-Йорка.
Франтишек облегченно вздохнул, довольный тем, что ему не придется принимать решение сразу.
– Я буду очень рада, если Милена приедет. По-моему, ей это пойдет на пользу. – Заметив, что Франтишек приготовился возражать, она быстро добавила: – Ну, мы и так уже вдоволь наговорились! Нам пора ехать…
– Да, – Кристиан встал, пожал руку Франтишеку, поцеловал в щеки Олинку и Зденку, поблагодарив их за гостеприимство.
– Не беспокойся, – шепнул он Милене, целуя ее в щеку. – Моя мама всегда добивается того, чего хочет. И я тоже…
– Какой славный мальчик! – воскликнула Зденка, когда Катринка с Кристианом ушли. – Такой красивый, просто очаровательный!
– Подумать только, она скрывала его существование столько лет! – Олинка укоризненно покачала головой.
– Катринка всегда умела держать язык за зубами, – сказал с восхищением Франтишек. Но улыбка очень скоро исчезла с его лица. Катринка была в возрасте Милены, может быть, чуть постарше, когда забеременела. Он вздохнул, сам не зная, кому больше не доверяет – Милене, Катринке или самой жизни, но ему очень не нравилась идея поездки его дочери в Нью-Йорк.
– Ну, ты и натворил дел, – вздохнула Катринка, оставшись наедине с сыном.
– Разве ты не хочешь, чтобы Милена приехала к тебе? – с невинным видом спросил он.
– Больше всего я бы не хотела огорчать моих кузенов, – строго сказала она.
– Жаль, пропадет такой талант!
– Интересно, а если бы эта девушка была совсем невзрачной, ты тоже беспокоился бы о ее таланте?
Кристиан засмеялся. Ни красота Милены, ни ее принадлежность к женскому полу не повлияли на его поступки – в конце концов она была отнюдь не первой красивой девушкой в его жизни. Им двигало желание обратить на себя ее внимание: он терпеть не мог, когда его не замечали.
– Скорее всего, нет, – сказал он.
Катринка криво улыбнулась, зевнула и заерзала на сиденье.
– Может быть, мне повести машину? – спросил он.
– Уже недалеко.
– Ты ведь несколько дней за рулем и, наверное, очень устала.
– Спасибо, милый. Ты прав. – Катринка остановила машину у обочины, и они с Кристианом поменялись местами. – О, так гораздо лучше, – сказала она.
– Постарайся немного поспать. Я обещаю, что не заблужусь. – Кристиан шутил: ехать в Прагу нужно было по прямой.
– Я полностью доверяю тебе, – пробормотала Катринка и закрыла глаза.
Было около часа ночи, когда Кристиан остановил машину у подъезда «Интерконтиненталя». Он выключил мотор и посмотрел на мать. Она глубоко спала.
– Отнесите, пожалуйста, багаж, – велел Кристиан швейцару, открывая дверь и нежно беря Катринку за руку. – Мама, – позвал он. – Проснись! Мы приехали.
Катринка медленно открыла глаза, увидела лицо Кристиана и простонала:
– Я ужасно себя чувствую.
– Что случилось? – с тревогой спросил он.
– Я просто устала.
Сын помог ей выбраться из машины, и они вместе пошли в номер, задержавшись на минуту у администратора, который вручил им несколько конвертов, пачку факсов и телефонные послания, которые были получены во время их отсутствия. Одно письмо предназначалось Кристиану. Он бегло просмотрел его, скомкал и выбросил в урну для мусора по пути к лифту.
– От Пиа, – пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Катринки.
– Я хочу принять горячую ванну, – сказала Катринка, когда они вошли в свой номер.
– Сейчас я пущу горячую воду.
– Спасибо, милый. Не забудь, что заупокойная месса начинается в девять! – Ей вдруг пришло в голову, что именно Мирека она должна благодарить за время, которое провела со своим сыном.