Спустя две седмицы караван вошёл в Гизу. Рабов увели в загоны — дожидаться появления новых хозяев. Портовые ворота Египта были также воротами в Африку. Именно сюда свозили рабов и слоновую кость, страусиные перья и шкуры гиппопотамов. И именно здесь продавали стальное оружие и стеклянные бусы, шёлк и бисер.
Огромные загоны для рабов были установлены на краю города. Здесь же находилась и торговая площадь, где располагались несколько помостов для наглядной демонстрации живого товара и десяток навесов для отдыха покупателей. Рабов едва охраняли, отлично зная, что, клеймёные, они не смогут бежать, ведь за попытку побега рабу подрезали сухожилия под коленями и бросали в заводь с крокодилами.
Конечно, бывали смельчаки, пытавшиеся скрыться в пустыне или, украв коня, добраться до джунглей, но их всё равно ловили. В распоряжении торговцев были и следопыты, и собаки, натасканные на поимку человека. Рабам сразу рассказали обо всех этих прелестях, пообещав, ни много ни мало, долгую и мучительную смерть за любую попытку сбежать или поднять бунт.
Понимая, что не продержится в пустыне и нескольких часов, Налунга покорно отправилась туда, куда ей указали, и, присев на тростниковую циновку, задумалась. Бежать ей было некуда, да она и не собиралась. Оставалось надеяться, что ей повезёт, и её новый хозяин будет так же силён и достаточно молод. Во всяком случае не старше кочевника Аль-Руффи.
Постепенно её мысли вернулись к тем временам, когда она сама была полновластной хозяйкой собственного королевства и могла выбирать себе рабынь для обслуги и жертвоприношения. Вспомнив про жертвы и Ваала, Налунга решила проверить, остались ли у неё хоть какие-то силы для совершения колдовства, пусть самого крошечного. Привычно приняв позу сосредоточения, она закрыла глаза и попыталась войти в транс.
Годы тренировок и обучения не прошли даром. Даже несмотря на потерю невинности, она легко вошла в состояние отрешённости от окружающего мира и попыталась силой мысли сдвинуть лежащую рядом циновку. Тростниковая плетёнка легко поддалась. Едва не вскрикнув от восторга, Налунга открыла глаза и, быстро оглядевшись, убедилась, что никто не заметил её попытки.
Значит, кое-какие силы у неё ещё остались. Снова войдя в транс, она попыталась оценить размеры своих возможностей, но очень скоро поняла, что сил осталось очень мало. Отрыв от родной земли, потеря невинности и невозможность принести необходимую жертву сильно ослабили её. Теперь она могла только немного передвигать лёгкие предметы и, возможно, прозревать будущее.
Это открытие огорчило Налунгу, но не настолько, чтобы она впала в истерику. Вообще после того, как на её плече появилось клеймо, она на многие изменения в своей жизни стала смотреть иначе. Её сознание словно раздвоилось. Одна часть рвалась вернуться обратно, в город черепов, и отвоевать трон. Другая считала, что все выпавшие на её долю страдания заслужены, и стремилась дальше, навстречу новым приключениям.
И именно эта её часть больше всего удивляла и пугала саму Налунгу. Ведь она была сильнее и больше первой. Налунга не могла объяснить себе, что с ней происходит. Это одновременно и пугало, и завораживало девушку, заставляя подчиняться обстоятельствам и идти дальше, стойко принимая все удары судьбы.
Спустя три дня после прихода в Гизу на площади рабов образовался своеобразный аукцион. Два десятка купцов медленно прохаживались перед помостами, присматриваясь к выставленным на продажу рабам. То и дело кто-то из них останавливался и, спросив цену, шёл дальше или принимался торговаться.
Оказавшись на помосте, прикрытая только верёвкой на шее и собственными волосами, Налунга вдруг заметила множество восторженных мужских взглядов, направленных на неё. Это было новое, доселе неиспытанное ею ощущение. Гордо выпрямившись, девушка стояла так, словно была не клейменой рабыней, а королевой, принимавшей парад своих войск.
Откинув плечи назад, она вскинула голову, чуть согнув одну ногу в колене и положив руку на бедро. Взгляд девушки был устремлён куда-то вдаль, и создавалось впечатление, что всё происходящее её не касалось. Заметив интерес покупателей, купец, нынешний хозяин Налунги, заломил за девушку непомерную цену, но это не остановило покупателей.
Перекрикивая друг друга, купцы всё повышали и повышали сумму, пока она не достигла невиданной цифры. Две сотни золотых за едва обученную рабыню — это было слишком. Едва веря в свою удачу, купец поспешил согласиться и, передав поводок Налунги покупателю, трясущимися руками схватил протянутый кошелёк. Быстро распустив завязки, он заглянул внутрь и, убедившись, что там действительно золото, радостно рассмеялся.
Купивший Налунгу мужчина с удовольствием оглядел своё новое приобретение и, взяв девушку за подбородок, с интересом спросил:
— Сколько тебе лет, красавица?
— Двадцать один, — тихо ответила девушка, опуская глаза.
— Прекрасно, ты станешь настоящим украшением моего цветника, — рассмеялся мужчина.
— Цветника? — не поняла Налунга.
— Ты всё поймёшь, когда увидишь своими глазами, — ответил хозяин и, развернувшись, решительно зашагал в сторону порта.
Налунга вынуждена была просто бежать за ним, чтобы завязанная на шее верёвка не удавила её. Передав девушку помощнику, мужчина вернулся обратно на рынок. Слуга привёл её на корабль и, сняв верёвку, запер в трюме. Купеческая барка с широким полукруглым днищем была самым вместительным кораблём, которые купцы использовали для перевозки товаров.
Трюм, в котором оказалась бывшая королева, был разделён на несколько отдельных клетушек, в одной из которых уже сидело несколько молодых девушек. То, что её посадили отдельно, удивило Налунгу, но теперь, после получения клейма, ей уже нечего было терять. Усевшись на сырые доски пола, девушка обхватила колени руками и, уставившись в стену невидящим взглядом, задумалась.
* * *
Через четыре дня после столь памятной пьянки драккар викингов вышел из порта Константинополя и, пропустив перед собой три гружёные барки, медленно двинулся следом за ними. Весь остальной путь для Вадима сложился в бесконечную череду смен на гребной банке, когда он вместе с остальными воинами налегал на вёсла, выводя корабль по реке против течения.
Используя уже наработанную тактику, экипаж разделился пополам, сменяя друг друга каждые два колокола. От постоянной работы длинным веслом на ладонях Вадима появились такие мозоли, что он мог без особого вреда брать в руку раскалённые угли из походной жаровни. Но простая, сытная еда и здоровый воздух превратили его из просто сильного человека в настоящего богатыря.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});