его свитер.
— Извините,— сказал слуга, протягивая свитер священнику.— Я хотел это сделать раньше, но совсем забыл.
Пятна были выведены, и от свитера приятно пахло.
— Большое спасибо, Карл,— ласково сказал священник.— Вы очень заботливы.
— Спасибо вам, отец Каррас. Спасибо за помощь мисс Риган.— Карл повернулся и с достоинством удалился.
Каррас смотрел ему вслед и вспоминал о том, как встретил его в машине Киндермана. Еще одна тайна...
Он с трудом открыл дверь. Было уже темно. С чувством отчаяния Дэмьен шагнул вперед — из одного мрака в другой.
Он перешел улицу и заспешил навстречу близкому отдыху, но, войдя в комнату, увидел на полу у двери записку. Записка была от Фрэнка. Насчет пленок. Домашний телефон и «пожалуйста, позвоните...»
Дэмьен набрал номер и замер в ожидании. Руки его подрагивали.
— Алло? — зазвучал в трубке писклявый мальчишеский голос.
— Можно мне поговорить с твоим папой?
— Да. Подождите, пожалуйста.— Трубку положили и тут же снова подняли. Опять мальчик: — А кто это?
— Отец Каррас.
— Отец Каритц?
Сердце Дэмьена бешено стучало, но он спокойно поправил мальчика:
— Каррас. Отец Каррас.
Трубку опять положили, и через несколько секунд раздался голос:
— Отец Каррас?
— Да. Здравствуйте, Фрэнк. Я тщетно пытался дозвониться вам.
— О, извините. Я занимался дома нашими пленками.
— Уже закончили?
— Да. Это какая-то чертовщина.
— Я и сам знаю.— Каррас пытался говорить ровным голосом.— Так что же там, Фрэнк? Что вы обнаружили?
— Начнем с частности..
— Ну?..
— Здесь недостаточно примеров, чтобы сказать наверняка, вы понимаете, но выводы сделать можно. Эти два голоса на пленках, возможно, принадлежат разным людям
— Возможно?
— Под присягой я не стал бы на этом настаивать, но ошибка почти исключена.
— Почти исключена...— автоматически повторил Кар-рас Опять сомнения...— А что насчет бреда? — спросил он безнадежно.— Это какой-нибудь язык?
Фрэнк рассмеялся.
— Что тут смешного?
— Это что, психологический тест, святой отец?
— Я вас не понимаю, Фрэнк.
— Или вы перепутали кассеты, или я уж не знаю..
— Фрэнк, это язык или нет? — перебил Каррас.
— Я бы сказал, что это язык. Да, именно язык.
Каррас напрягся:
— Вы шутите?
— Вовсе нет.
— И что это за язык?
— Английский.
Несколько секунд Каррас молчал, а потом изо всех сил закричал:
— Фрэнк, или я вас не расслышал, или вы решили надо мной подшутить?
— У вас есть магнитофон? — спросил Фрэнк.
Магнитофон стоял на письменном столе.
— Да, есть.
— Там есть кнопка реверса?
— А в чем дело?
— Есть или нет?
— Подождите.— Каррас раздраженно положил трубку на стол и снял с магнитофона крышку.— Такая кнопка есть. Но что все это значит?
— Поставьте кассету и проиграйте ее в обратную сторону.
— Что?!
— Там какие-то злые гномы.— Фрэнк рассмеялся.— В общем, вы прослушайте, а завтра побеседуем. Спокойной ночи, святой отец.
— Спокойной ночи, Фрэнк.
— Желаю вам хорошенько развлечься.
Каррас повесил трубку, разыскал нужную ленту и вставил ее в магнитофон. Сначала он просто прослушал ее. Покачал головой.
Ошибки быть не могло: бред — и все.
Дэмьен промотал пленку до конца и включил ее в обратную сторону. Он услышал свой голос, произносящий слова наоборот. А потом голос Риган — или еще кого-то,— говорящий... по-английски!
— ...Marin, Marin, Karras, be us let us...[15]
Английский. Какая-то чепуха, но на английском! Как она это делает, черт возьми!
Он прослушал пленку, перемотал ее и поставил снова. Потом еще раз. И только после этого осознал, что слова тоже шли в обратном порядке!
Взяв бумагу и карандаш, Дэмьен сел за стол и начал записывать транскрипцию слов. Он работал увлеченно, то и дело щелкая выключателем магнитофона. Когда с этим было покончено, на другом листке бумаги он записал те же слова, только меняя их порядок в предложениях.
Наконец откинулся на спинку стула и прочитал все, что у него получилось:
«...опасность. Но не совсем (неразборчиво) умрет. Мало времени. Теперь (неразборчиво). Пусть она умрет. Нет, нет, так хорошо! Так хорошо в этом теле! Я чувствую! Здесь (неразборчиво). Лучше (неразборчиво), чем пустота. Я боюсь священника. Дай нам время. Бойся священника! Он (неразборчиво). Нет, не этот, а тот, который (неразборчиво). Он болен. Ах, эта кровь, почувствуй кровь, как она (поет?).
На этом месте Каррас спросил: «Кто ты?» — и ответом было:
«Я никто... я никто...»
Тогда Каррас спросил: «Это твое имя?»
«У меня нет имени. Я никто. Нас много. Дай нам жить. Дай нам согреться в теле. Не (неразборчиво) из тела в пустоту, в (неразборчиво). Оставь нас, оставь нас. Дай нам жить. Каррас. (Мэррин? Мэррин?)...»
Он вновь и вновь перечитывал написанное. Его пугали эти слова, казалось, что здесь говорят несколько людей сразу. В конце концов от многократного перечитывания текст превратился в бессмысленный набор слов. Каррас отложил листок и закрыл лицо руками. Это не неизвестный язык. Писать слова наоборот не считалось сумасшествием, и такое явление часто встречалось, но говорить! Переделывать произношение так, чтобы при проигрывании назад слова звучали фонетически верно. Это было не под силу даже чрезмерно возбужденному интеллекту. Может, это и есть ускоренное развитие подсознания, на которое ссылается Юнг? Нет. Здесь что-то другое...
Каррас подошел к полкам, отыскивая книгу Юнга «Психология и патология так называемых оккультных явлений», и нашел нужную страницу: «Отчет об эксперименте относительно автоматического написания слов». Субъект подсознательно отвечал на все вопросы анаграммами.
Анаграммы!
Он положил открытую книгу на стол, склонился над ней и прочитал часть отчета:
«3-й день.
— Что такое человек? — ...
— Это анаграмма? — Да.
— Сколько в ней слов? — Пять.
— Какое первое слово? — Смотри.
— Какое второе слово? — И-и-и-и.
— Смотри? Я должен разгадать его сам? — Попробуй.
Решение анаграммы субъектом было найдено:
(Жизнь в меньшей степени может.) Он сам был удивлен. Это доказывало, что в его мозгу существует интеллект, совершенно от него не зависимый. Поэтому он продолжая задавать вопросы:
— Кто ты? — Клелия.
— Ты женщина? — Да.
— Ты жила на Земле? — Нет.
— Ты будешь жить? — Да.
— Когда? — Через шесть лет.
— Почему ты разговариваешь со мной? — ...
Субъект расшифровал и эту анаграмму: (Я Клелию чувствую.)
4-й день.
— Это я отвечаю на вопросы?