иногда на много переживающей человека. И непрерывно идёт движение, то быстрое, то медленное, выдвигающее в свет всё новые и новые предметы, или старые из области воспоминаний, или мучительно ходящие по кругу одних и тех же навязчивых мыслей.
Это непрерывное движение, идущее в нашем сознании. непрерывное перебегание света с одного Я на другое, объясняет феномен движения во внешнем видимом мире.
Умом мы уже знаем, что этого движения нет. Мы знаем, что всё существует в бесконечных пространствах времени; ничто не делается, ничто не становится — всё есть. Но мы не видим всего сразу, и поэтому нам кажется, что всё движется, растёт, становится. Мы не видим всё сразу ни во внешнем мире, ни в своём внутреннем, поэтому получается иллюзия движения. Например, мы быстро идём мимо дома и дом поворачивается за нами. Но если бы мы видели его не нашими глазами, не в перспективе, а высшим зрением сразу со всех сторон, снизу и сверху и изнутри, мы бы не увидали иллюзорного движения и видели бы дом совершенно неподвижным, как он в действительности и есть. И мысленно мы знаем, что он не двигался.
Точно так же всё остальное. Движение, рост, «становление», идущие в мире вокруг нас, не более реальны, чем движение дома, мимо которого мы идём, или движение деревьев и полей мимо окна быстро бегущего вагона.
Движение идёт внутри нас, и оно создаёт иллюзию движения вокруг нас. Освещённый круг быстро перебегает с одного Я на другое — с одного предмета, с одной темы, с одного представления или образа на другой; в фокусе сознания одно за другим быстро сменяются [эгоцентричные] «Я», огонёк сознания переходит с одного Я на другое. Это и есть истинное движение, единственно существующее в мире. Если бы это движение остановилось, и в фокус сознания одновременно вошли все Я; если бы свет так расширился, что сразу осветил бы для человека всё, что освещает кусками и постепенно; если бы человек мог одновременно охватить умом всё, что когда-либо входило или войдёт в его сознание и всё то, что никогда ясно не освещается сознанием и лежит в подсознании (производя, тем не менее, своё действие на психику), человек увидел бы себя среди неподвижной вселенной, в которой одновременно было бы всё, что обычно лежит для человека в далёких глубинах памяти, в прошедшем; всё что лежит на далёком расстоянии от него; всё, что лежит в будущем.
О высших сознаниях очень хорошо говорит Хинтон.
«Тем же процессом, каким мы узнаём о существовании других людей кругом себя, мы можем узнать о высших существах (high intelligences), которыми мы окружены. Мы чувствуем их, но не можем представить их себе.
Для того, чтобы реализовать их [узнавание], необходимо развить наше чувство восприятия.
Способность видеть телесными глазами ограничена трёхмерным миром. Но внутреннее зрение не имеет этого ограничения. Мы можем развить в себе силу зрения в высшем пространстве, можем образовать понятия о реальностях в этом пространстве, точно так же, как в нашем обыкновенном пространстве.
Этим будет положено основание для восприятия других [разумных] существ кроме человека.
По отношению к этим высшим существам мы похожи на слепых или на заблудившихся детей. Мы знаем, что мы члены одного тела, ветви одного куста, но мы не можем различать иначе, как инстинктом и чувством, где и в чём это тело и этот куст.
Наша задача заключается в том, чтобы уменьшить ограничения нашего восприятия.
Природа состоит из множества существ, к пониманию которых мы стремимся. Для этой цели мы должны, прежде всего, образовывать новые понятия и сливать вместе ряды наблюдений из разных областей. История нашего умственного прогресса лежит в росте новых понятий.
И когда новое понятие образовано, оно кажется простым и естественным. Мы спрашиваем себя, что мы выиграли, и отвечаем: ничего, мы просто устранили одно из очевидных ограничений нашего сознания.
Может быть поставлен вопрос — каким образом в настоящее время мы приходим в соприкосновение с высшими существами? И, очевидно, ответ будет, что мы приходим в соприкосновение с ними, когда стремимся образовать органические союзы, то есть союзы, в которых деятельность отдельных индивидуумов срастается живым образом.
В таком соединении людей, как военная империя или порабощённый народ, нет естественно растущего ядра, и через него мы не можем надеяться войти в соприкосновение с нашими высшими судьбами (higher destinies). Но в дружбе, в добровольных союзах и больше всего в семье мы стремимся к нашей высшей жизни.
Как для изучения отдалённых звёзд требуются специальные материальные приспособления, так для изучения природы существ выше нас требуется специальное умственное приспособление. Мы должны приготовить известным образом нашу мыслительную способность (силу мысли), так же, как мы приготовляем особые аппараты для усиления нашего зрения. В одном случае нам нужен внешний телескоп, а в другом — известное построение в нашем собственном интеллекте».
* * *
Эта одушевлённость вселенной идёт по самым разнообразным направлениям. Это дерево — живое существо. Берёза вообще — [как] вид — живое существо. Берёзовая роща тоже живое существо. Лес, в котором деревья различных пород, трава, цветы, муравьи, жуки, птицы, звери — тоже живое существо, живущее жизнью всего входящего в него, сознающее всеми сознаниями, из которых оно состоит.
Эта идея интересно выражена в статье П.А. Флоренского «Общечеловеческие корни идеализма» («Богословский вестник» 1909 г., II, с. 288).
«Для многих ли лес есть не только собирательное существительное и риторическое олицетворение, то есть чистая фикция, а нечто единое, живое?.. Реальное единство есть единство самосознания… Многие ли признают за лесом единство, то есть живую душу леса как целого — лесного, лесовика, лешего? Согласны ли вы признать русалок и водяных — эти души водной стихии?»
Активность жизни собирательных существ, [таких] как леса — совсем не такова, как активность жизни отдельных пород растений и животных, а активность жизни пород совсем не такова, как активность жизни отдельных особей.
Именно различие функций, выражающееся в различной активности жизни, показывает на различие сознаний разных «организмов». Активность жизни отдельного листика берёзы, конечно, бесконечно ниже активности жизни дерева; активность жизни дерева совершенно не такова, как активность жизни вида; и жизнь вида не такова, как жизнь леса.
Функции этих четырёх «жизней» совершенно различны и соответственно этому должны быть различны сознания.
Сознательность одной клетки человеческого тела должна быть настолько же ниже в сравнении с сознанием тела, то есть с «физическим сознанием человека», насколько ниже её