Но неверно было бы утверждать, что только мечницы учились на наших совместных тренировках. Настоящий адепт восточных единоборств не должен костенеть в своём невежестве, он должен постоянно учиться, постоянно совершенствовать собственное мастерство. Только так достигается гармония с самим собой и миром. Самый же эффективный метод обучения — спарринг. В жизни часто случается так, что мастера может побить новичок. Сломанные карьеры в боксе или в среде боёв без правил на Земле — яркий тому пример. Даже матёрый лев, который на «ты» с дикой природой, однажды может потерять хватку и оказаться изгнанным из прайда своим более молодым соперником. Конечно, у бойцов, идущих путём самосовершенствования — то есть отнюдь не ради драки самой по себе — нет столь ярких крайностей. Через бой они познают себя, свои возможности, а уже через них открывают для себя окружающий мир. Но однажды ступивший на путь единоборств должен постоянно идти по нему, иначе путь перестаёт быть таковым. Часть моего тела — поля. Через поля я познавал мир высоких энергий. Спарринг давал взрывной рост возможностей, экстремальные условия, пограничные состояния — всё то, что помогает пониманию и личностному росту. Я просто физически не мог ограничиваться нашими с валькириями тренировками, мечницы были нужны мне, как воздух.
Сёстры по клинку были для меня и своего рода отдушиной, давали возможность вырваться из круговерти полигона и сексуального угара кошачьей стаи. Не то, чтобы орденки были такими уж праведницами… дай им волю, отдерут похлестче кошек… дело было в другом. Тяга к знаниям у них превалировала над устремлениями другого рода — в отличие от валькирий, которых мне почти нечему было научить. Разве что время от времени проскальзывающим нестандартным для республиканской школы боя решениям… Но то эпизодически, а тут — на регулярной основе. Мечницы хорошо понимали, что котов много, а вот столь специфических знаний и умений — кот наплакал. Поэтому ценили каждый наш урок, старались выжать из него максимум. Секс тоже будет — но лишь в конце, как приятное дополнение, как вишенка на торте.
Впрочем, сегодняшний урок обещал стать особым. Учебный спарринг был в самом разгаре, когда в Сферу буквально ворвалась новая республиканка. Учитывая, что Сфера в боевом режиме никого не пропускает, происходящее сразу меня заинтриговало. Дальше — больше. Едва незваная гостья оказалась на дуэльной площадке, она немедленно накинулась на… Рикки. Да так, как при мне никогда не поступала с сестрой по клинку ни одна орденка.
Девочка подловила изготовившуюся к атаке метиллию и, используя поля и руки, молниеносно заломала её. В пару секунд грозная воительница оказалась на коленях, с зажатой в болевом захвате шеей. Интересный приём. Интересный тем, что ладонь активной руки, выполнившей захват, не остановилась на достигнутом, а продолжила атаковать. С помощью несильно выпущенных когтей она плотно впилась в волосы поверженной мечницы и запрокинула той голову сильно назад. У бедолаги аж слёзы на глаза навернулись!
Наш учебный поединок тут же зачах. Я оказался возле незваной гостьи. Вгляделся в неё. Так и есть, это оказалась одна из девочек Лираны, то есть одна из той боевой группы, что работает здесь, на планете, в Представительстве Ордена. Звали мечницу Мурана, или попросту Мура. Никогда не замечал за ней столь импульсивных поступков… Не иначе, были какие-то веские причины, заставившие её поступить именно так. Но врываться в разгар тренировки, да ещё и вмешиваться в учебный спарринг — это прежде всего плюха учителю.
— Мурана, объяснись, — коротко бросил я, выпуская когти.
— Отойди, кот! — только сейчас, услышав напряжённый голос девочки, понял, насколько она на взводе. — Это дело тебя не касается!
— Ошибаешься, мечница, — тихо, вкрадчиво, проговорил я, подходя к орденкам вплотную. Когти уже выдвинулись на всю длину — как говорили валькирии, «встали на боевой взвод». — Ты врываешься к мастеру во время занятий. Начинаешь ломать ученицу. Мне плевать на ваши отношения вне тренировки, но на тренировке будь добра соблюдать церемониал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Когтистая ладонь сомкнулась на шее ошалевшей от моей «наглости» республиканки.
— Это дело Ордена, кот! Не смей! — рыкнула та, даже не потрудившись ослабить захват.
— Отойди, Леон. Она в своём праве, — прохрипела страдалица в её руках.
— Она в своём праве вне тренировки.
— Хочешь церемониала?! — рыкнула вконец взбешённая гостья. — Хочешь участия в суде Ордена?!
— Леон! — натурально взмолилась Рикки. — Не надо! Всё слишком серьёзно! Прошу тебя… учитель!
На моё плечо легла невесомая ладонь Мины. Она не давила, лишь просила.
— Прошу, учитель. Будет только хуже.
— Объяснитесь, — коротко бросил я, отпуская мечницу из когтевого хвата.
Та проскрежетала зубами, но совладала с собой. Что вообще происходит? Что такого должно было произойти, чтобы настолько распалить обычно невозмутимую ариалу? Ветвь которой превосходит природной сдержанностью даже метиллий? Ведь последние флегматики, да и то в большей степени приобретённые, за счёт культа боевых искусств и развитой тренировками самодисциплины, тогда как ариалы — просто безэмоциональны от природы.
— Смотри, кошка, — прошипела тем временем Мура. — И ты смотри… мастер.
Последнее слово она тоже прошипела, но в нём невольно проскользнула уважительная нотка. Я не стал заострять, решил пока не делать поспешных выводов. Само обращение, произнесённое к тому же с уважительной интонацией — уже нереально много для мужчины, тем более в устах всесильной представительницы Ордена на планете.
В распахнувшейся перед нами голограмме ничто поначалу не предвещало грозы. Ну, щебечут две валькирии, одетые по форме. Мало ли?.. Вот только очень быстро невинный щебет перетёк в весьма однозначные, совсем не сестринские, поцелуи. Да они там натурально лизались, эти две кошки! Когда же прочь полетела одежда… Вот тут валькирии удивили, так удивили. Мне даже в голову не могло прийти, что они могут вот так… страстно… облизывать друг друга! Ну ничего себе, новости! И ведь девчонки были совершенно незнакомые. Не из наших, что ли?.. Ба! Они ещё и в горизонтальную плоскость перешли! Зазвучали стоны, крики, признания, мольбы… Сомнений быть не могло: две небезразличные друг другу республиканки на моих глазах занимались любовью!
— Что, и так можно?.. — ошеломлённо вопрошал я, совершенно растерявший весь свой гнев праведный.
— Смотри, смотри, мечница! Видишь?!. - опять зашлась гневом орденка. — Вот она — твоя работа! Чего молчишь?!.
— Мне… нечего сказать. Я не справилась, — вымученно выдавила Рикки. — Я не знаю, что делать… Я…
— Ты!.. Тебе дали два месяца. Два, кошка! Что мешало?
— Ей… Всё нипочём. Она звёздная, Мурана! Звёздная, понимаешь?!.
— Поэтому тебе и дали два месяца, — последние два слова ариала отчеканила по слогам. — Два. Грёбаных. Месяца!
— Мура, что происходит? Я правильно понимаю, что эти две валькирии… трахались друг с другом? Без мужчины? Без этих их установок с элементами виртуальной реальности и наведёнными эмообразами, которые они называют «вибраторы»? — я старался подбирать слова с максимальной тщательностью, чтобы не дай звёзды не разъярить Мурану ещё больше.
— Да, ты всё правильно понимаешь. Эта кошка драная… вот уже без малого год… обихаживает всех своих сестёр по стае и периодически получает желаемое. Я честно не понимаю, чем она думает при этом, — моя психологическая уловка сработала, мечница перешла на сравнительно спокойный тон. По крайней мере, внешне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Это так некрасиво? По-моему, очень даже… мило.
— Мило?! — рявкнула женщина, вмиг разъяряясь вновь. — Это грязно! Отвратительно! Республика дала им всё! Всё, понимаешь?!. Даже за охоту на чужих мальчиков в городах никто из гражданских не заявляет протестов. Знают: Орден неизменно на их стороне. А как же иначе? Валькирии! Элита! Жертвуют своими жизнями ради Экспансии! А тут… какая-то…
Дальнейший поток скабрезностей утонул во всхлипываниях заломанной метиллии. И плакала та отнюдь не из-за болезненного захвата — ей было на него плевать, — кошку взволновал собственный провал как воспитателя, как когтя Ордена в стае. Мне даже показалось, что и я осознал всю глубину вставшей перед метиллией проблемы. Как же я заблуждался! Закончив с потоком скабрезностей, республиканка отбросила от себя скулящую жертву. Встала. Расправила плечи. От неё повеяло силой, моя защитная пелена тревожно замерцала. Даже защитные системы Сферы, казалось, зашлись в тревожном гомоне энергетических высверк.