Читать интересную книгу Алмазный меч, деревянный меч (Том 2) - Ник Перумов

Проклятье! Проклятье! Проклятье! Интересно, как он сумеет справиться с наглухо запертой железной дверью, имея чудовище на плечах? Неужто придется?..

При одной только мысли об этом Фесса передернуло, Возвращаться в Долину? Возвращаться с позором, под крыло тетушки и Клары Хюммель с ее бесконечным потоком непристроенных родственниц?!.

…Остановился Фесс, лишь добравшись до самого верха. Из-за опущенной стальной плиты рвался знакомый грохот боя – легионы ворвались в башню Кутула. Пальцы Фесса заскользили по стене. Замок должен найтись! Не бывает, чтобы такие двери запирались только снаружи.

Он осторожно пустил в ход магию. Не будучи великим докой по этой части, Фесс, однако, не был и полным профаном. Он не мог обратить в ничто каменный свод, не мог расколоть саму дверь, не мог сделать свод прозрачным, однако прощупать механизм ему умения хватало.

«…Так, все понятно. Ничего особо сложного. Элементарный храповик с противовесом. Нужно только подтолкнуть здесь, здесь и вот здесь, отжать фиксирующую защелку на зубчатом колесе и послать вниз тяжелый груз противовеса. Сейчас. Это мы враз. Открывать такие двери я умел еще на первом курсе…»

– Хр-о-о-о-о… – донеслось снизу. Тяжкий нечеловеческий стон, сопровождаемый грохотом обвала. И – обжигающая боль от прикосновения чужой магии, Абсолютно, совершенно чужой. Это был способ преобразования материи и мира, о котором ничего не смог бы сказать даже сам Архимаг владыка Игнациус.

Тварь выбралась на лестницу.

Фесс сглотнул заполнившую рот слюну. Страшно. Ой как страшно!..

«Стоп! Не позволяй себе!.. Работай! Работай!..» Он сплел пальцы. Магию жеста он знал плохо, лишь самые начала, но ему и требовалось-то сейчас самое элементарное заклятие, толчок, которым дети Долины умеют пользоваться едва ли не с пеленок. Тут, правда, требовалось нацелить и скоординировать три толчка сразу, но это уже непринципиально. Один.., два.., три, пошло!..

Никакого результата. Магия впиталась в сырой камень стен, Сила ушла, как вода в песок, а снизу донесся утробный удовлетворенный рев и уханье. Чудище уже поднялось весьма высоко, Фесс разом покрылся холодным потом, «Жрет Силу, тварь. Питается магией. Проклятье!» Такие случаи были отнюдь не редки. За век существования Долины ее обитатели насчитали десятки чудищ в разных уголках Упорядоченного, обладавших способностью поглощать вражескую магию, даже наделенную в них, и становившихся от этого лишь сильнее. Похоже, оставался единственный выход. Фесс съежился у самой двери, прижав колени к груди, – поза младенца в материнской утробе, поза максимальной закрытости и сакральной защищенности; надо было собраться с силами и – как это ни печально – возвращаться в Долину.

Фургон бродячего цирка стоял у ворот постоялого двора. Кицум громко препирался с хозяином, норовя заменить плату за постой выступлением перед постояльцами. Еремей требовал, чтобы их немедля пропустили в тепло, братцы-акробатцы гомонили, предвкушая еду, пиво и шлюшек; Агата сидела неподвижно, нимало не интересуясь происходящим за пределами фургона.

Они двигаются слишком медленно! Сколько времени пройдет, пока эта несчастная развалюха достигнет восточных рубежей проклятой Империи! И кто знает, что происходит сейчас с теми двумя легионами, посланными в поход на Дану. Верховный маг Арка утверждал, что солдаты повернули назад. Однако что, если другие Ордена, собравшись, решили по-иному? Без Деревянного Меча Дану обречены. Им останется только умереть в бою, чтобы не окончить свою жизнь в корчах на колу, А она, Сеамни Оэктаканн, непозволительно медлит! Медлит, теряя бесценное время!

Пальцы сами потянулись к заветному свертку. Коснулись теплого дерева – и Меч тотчас отозвался на прикосновения своей хозяйки. Золотистый свет, ласковое тепло, заставлявшее забыть о царящем вокруг холоде. Землю уже кое-где покрывал снег.

«Послушай, – лилась плавная музыкальная речь Дану. – Послушай, о Immelsthorunn, я должна послать весть своим. Отыскать их. Предупредить. Они должны быть готовы покинуть свое укрывище.., собраться все вместе, все способные носить оружие, и выступить в поход. Народ Дану больше не может ждать. Мы отомстим сейчас – или не отомстим уже никогда, уйдем в тень, забытые и презираемые. Я должна дотянуться до них! Дотянуться! Дотяну…»

Сознание уплывало, растворяясь в мягком золотистом свете. Агата увидела тесно сошедшиеся стволы, ощутила незнакомые пряные ароматы, плывущие от небольшого костерка в самой середине круга, выложенного из покрытых рунами камней. Увидела изможденное лицо очень-очень старой Дану – пегие волосы свисали чуть ли не до пят. Тусклый, безжизненный взор был направлен в огонь; и среди пляшущих язычков пламени Сеамни вдруг с изумлением увидела саму себя.

Но не сжавшуюся в комочек за рваным пологом жалкого фургона, а гордой, победно вскинувшей над головой Деревянный Меч воительницей. В ореоле какого-то неземного сияния, а за спиной – поле, покрытое трупами. Трупами хумансов.

«Что это такое?» – растерянно подумала Агата. Однако от нас уже ничего не зависело – она не смогла бы разорвать сеть видения даже при самом сильном желании.

А потом фигурка в пламени заговорила. Взор старухи-Дану тотчас прояснился, став острым и осмысленным.

– Слушайте! Слушайте! Слушайте! – завопила она. – Я прорицаю… я провижу.., нет, вижу наяву… Идите сюда все, идите же, идите, лицезрейте и не говорите потом, что не видели и не слышали!..

– Достаточно прятаться подобно жалким крысам! – провозглашала огненная воительница. – Зрите же, Дану, у меня в руках оружие возмездия – Деревянный Меч. Он сразит нечестивые рати хумансов! Он поразит проклятых их собственной магией! Довольно ждать лучших времен и медленно умирать! Идите все кo мне. Идите! Я, Сеамни Оэктаканн, уже побеждаю. Вы хотите быть вместе со мной? Тогда торопитесь! Торопитесь! Мудрые помогут вам найти дорогу ко мне. Я буду вести вас от победы к победе, пока наши знамена не взовьются на развалинах того, что ныне прозывается Мельином!.. Не надо бояться Радуги, они слабы перед нами. Я уже убила их без счета! Одна! И Меч уже испил их крови, но недостаточно, совершенно недостаточно. Мы сожжем их всех! Всех до единого! Не уцелеет никто! Мы заплатим за все поражения! Не уцелеет никто! Никто! Никто!..

Голос оборвался яростным кровожадным рыком. Агата обессиленно рухнула на пол фургона. Дело сделано – она не сомневалась, что армия Дану, все, кто еще может поднять лук или копье, выступят в этот поход.

Пройдет совсем немного времени, и войско Дану достигнет границ Империи. Там она и должна поджидать их.

Хирд гномов вышел на поверхность. Позади остались темные извилистые коридоры, сухие русла подземных рек – ледники на вершинах гор испарились в результате магических схваток, когда гномы в последний раз пытались отстоять свои права на Хребет Скелетов и иные когда-то безраздельно принадлежавшие им места.

Армия очутилась в пустынных, безлюдных местах, далеко от городов и баронских замков, в самом сердце подступавших к горам Диких лесов. Когда-то эти леса тоже принадлежали Дану, и выбили их оттуда не кто иной, как сами гномы – тогда еще в союзе с людьми молодой в ту пору Мельинской Империи.

Дикие леса так и остались дикими – никто не польстился на хилые перелески, выросшие на месте уничтоженных огнем прекрасных боров. Маги Радуги могли бы вырастить новые леса, но, по всей видимости, сочли этот медвежий угол недостойным своего высокого внимания.

Разбившись на десятки тонких ручейков, войско гномов двинулось на восток, не торопясь покинуть спасительное прикрытие. И, словно рой вокруг матки, войско гномов плотно сжималось вокруг кристаллического ковчега, скрины со священным Мечом.

Путь через леса отнял три полных дня – те самые три дня, что войско Императора шло к башне Кутула и штурмовало ее.

На четвертый день леса кончились. Сидри с отрядом разведчиков выбрался на берег неширокой здесь Тиллы, за которой тянулся бесконечный Тракт, нанизавший на себя, точно бусины на нитку, бесчисленные имперские города.

Сейчас, по почти уже зимнему времени, Тракт был пуст. Урожай давно собран и свезен, рачительные купцы поторопились провести караваны до осенних дождей – это хоть и не свирепствовавший ближе к северу Смертный Ливень, но тоже неприятно и торговле убыток – благородное сословие пережидает дождливое время по замкам, балуется охотой, с тем чтобы по первому снегу отъехать в городские дома, кое-кто из самых знатных и родовитых – так даже и в столичный Мельин.

Сидри взмахнул рукой. Полсотни бородатых коренастых воителей двинулись вброд следом за ним. Холодная вода вскипела вокруг закованных в железо крепких ног. Еще полсотни остались в засаде на лесном берегу; целились из арбалетов, готовые прикрыть головную партию на случай хитроумной хумансовой засады.

Однако никакой стрельбы не потребовалось. Никто не поджидал гномов на том берегу, никто не спешил отрезать немногочисленный десант от реки, сбить в беспомощную кучу и расстрелять издали, не ввязываясь в ближний бой. Тракт словно вымер, нигде не было видно ни одной живой души.