предпочитала пышные платья из позапрошлого века вместо обыкновенной одежды, и отметила, что незнакомка в своем балахоне еще более старомодна.
Впрочем, в её случае это было абсолютно логично.
Потому что, судя по кулону в виде песочных часов, это была Матильда, Хранительница Времени.
29
— Здравствуй, Эдита.
Голос у Матильды был приятный, но довольно низкий, как для женщины. И ступала она, крадучись, словно кошка.
Сначала женщина показалась мне безумно красивой, но, когда подошла поближе, я поймала себя на мысли, что её лицо — словно безжизненная маска. Холодное, полное презрения. Эти издевательски изогнутые губы, взгляд исподлобья, бросаемый на меня, уничижительный, буквально призванный показать свое место тому жалкому существу, что посмело встать у Матильды на пути.
И я в самом деле сейчас ощутила себя жалкой. Но вынудила себя расправить плечи и смело посмотреть ей в глаза.
— Здравствуйте, — ответила на приветствие, — Матильда. Какими судьбами?
— Решила, что пора мне поговорить с моей дорогой подругой…
С подругой?
Никто и никогда не говорил мне о том, что Матильда и Эдита тесно общались. Рене б точно знал об этом! И упомянул бы, хоть случайно. Все-таки, речь шла о его любимой женщине! Но, очевидно, эти «дружеские» отношения держались женщинами в строгой тайне.
— Уйдите, — велела Хранительница Времени купидонам.
Я нахмурилась. Повелительственный тон не свидетельствовал ни о чем хорошем. В первую очередь, для меня. Если Матильда так распоряжается всеми, значит, она точно пришла сюда неслучайно. Не для того, чтобы поболтать с подружкой обо всякой ерунде.
— Не можем, — заблеял один из купидонов. — Госпожа Эдита сказала…
— Вели им уйти, — приказала мне Матильда. — Нам нужно поговорить наедине. Тебе самой не захочется, чтобы у этого разговора были свидетели.
Последнее было произнесено таким заговорщицким шепотом, что у меня не осталось ни единого сомнения: Матильда долгое время покрывала Эдиту и потакала её ничегонеделанью. Вполне возможно, теперь, когда я взялась за Канцелярию Любви и пытаюсь тут что-то изменить, Хранительница Времени недовольна? Вообще-то, она должна наоборот радоваться качественным изменениям в Канцелярии…
Однако, Истинная не походила на женщину, желающую мира во всем мире и благодати для местного населения. Я была уверена в том, что если б ей на руку было содействовать гибели простых людей, она бы пошла на это.
Возможно, для собственного долголетия.
— Можете сделать перерыв на полчаса, — велела я купидонам. — Потом возвращайтесь.
Спорить они, разумеется, не стали. Моим купидонам только предложи отдохнуть — они аж побегут! Однако мне сейчас было не до них. Куда больше беспокойства вызывала Матильда, пристально смотревшая на меня. Так, что аж мороз шел по коже. Я чувствовала, что ничем хорошим этот разговор, если он все же состоится, не закончится, но нарушить тишину первой боялась.
Хранительница Времени дождалась, пока все до единого купидоны покинут комнату, и перевела на меня тяжелый взгляд. Усмешка, исказившая её лицо, мне совершенно не понравилась.
— Однако, — протянула она, — не стала ли ты излишне трудолюбивой в последнее время, Эдита?
— Я подумала, что слишком долго позволяла себе лениться, — тихо ответила я. — И что так дальше продолжаться не может. Потому и… Взялась за ум.
— Надо же… Не думала, что в твоем случае там есть за что браться.
— Как оказалось, есть.
Матильда ухмыльнулась.
— Дерзишь, Эдита?
— Почему же? — изогнула брови я, чувствуя, как начинает в два раза быстрее необходимого колотиться в груди сердце. — Всего лишь отвечаю на вопросы и развеваю сомнения. Вы что-то хотели, Матильда? Если так, то лучше сказать прямо.
— А мне казалось, тут я определяю, что лучше.
— Несомненно, — усмехнулась я. — Разумеется, вы. Я могу всего лишь рекомендовать и надеяться, что вы пожелаете прислушаться к моим словам.
— Ты научилась говорить, девочка, — Матильда вздохнула. — А я уж думала, ты совершенно безнадежна, и разум в вашей семье достался одному только Рене.
— К счастью, нет. Со мной тоже немного поделились.
— Вот как… Рада слышать.
Судя по выражению лица, Матильда не была рада ничему. Она откинулась назад, смерила меня полным недовольства взглядом и защелкала языком, словно что-то в процессе оценивания её не устроило. Я велела себе оставаться спокойной. Понимала, что если начну нервничать, то выдам себя в разы быстрее.
— Я пришла дать тебе дружеский совет, — наконец-то заговорила Матильда. — Возможно… Хм, возможно, он тебе не понравится. Но я надеюсь на то, что ты проявишь понятливость, моя дорогая.
— Сделаю все возможное, — мягко промолвила я. — Но для этого мне нужно сначала услышать, что именно вам необходимо, Матильда.
Женщина усмехнулась.
— Моя просьба будет очень проста.
— Я вся во внимании.
Хранительница Времени подалась вперед, и песочные часы на цепочке, её кулон, средоточие её могущества, покачнулись, словно гипнотизируя меня.
— Успокойся и веди себя так, как вела прежде. И перестань дергать Георга по поводу стрел, — прошипела она. — Твое дело сидеть тихо и не мешать. А ты, мышка, об этом забыла.
Я сглотнула.
То, о чем говорила Матильда, полностью подтверждало все мои подозрения. Вот почему Эдита столько времени ничего не делала, но не получила за это должного наказания! Но зачем Матильде нужно было полностью парализовать работу Канцелярии Любви? Что такого она могла задумать, что для этого необходимо было причинять такой вред человеческим чувствам?
Наверное, проще всего было бы согласиться. Тогда Матильда оставит меня в покое, даже не станет задавать лишних вопросов. Ей ведь надо, чтобы тут просто ничего не происходило. Остальное для неё значения не имеет.
Вне зависимости от того, из какого я мира!
Но что-то внутри меня моментально взбунтовалось, стоило только подумать о том, чтобы сдаться. Магия вскипела в жилах, в подсознание буквально вопило о том, что я сама себя толкаю на гибель. Да, допустим, я сейчас подчинюсь, пойду на поводу у этой женщины, но что будет после? Где гарантии, что я не умру, потому что мой дар будет против такого выбора?
Умру, не умру, а совесть замучит точно. И Себастьян… Возможно, он не осудит, если я расскажу ему всю правду, но впутывать в это мужчину и ставить его под удар не хотелось. А Матильда, судя по всему, была из тех женщин, что предпочитали многое держать в тайне и не подпускали никого постороннего к собственным секретам.
А я подошла вплотную, судя по её реакции.
— Это вызывает подозрения у всех, — отметила я. — Что купидоны ничего не делают, а я за это не получаю должного наказания. У Рене, например, есть ко мне ряд вопросов… И как мне прикажете после на них отвечать?
— Ну раньше же