Я прошел в комнату и с наслаждением вдохнул уютный и знакомый запах Катькиного жилища. На журнальном столике стоял букет мелких цветочков, бутылка вина, сухое печенье… Я присовокупил к этому натюрморту шампанское и уселся на диван. Не хватало только треска поленьев в камине и кресла-качалки.
Кэт уселась напротив меня и, зная мои недостатки, принялась вкручивать штопор в бутылку. Завершив эту операцию, она взялась за шампанское. Пробка хлопнула пистолетным выстрелом и с глухим стуком ударилась в потолок. Я вздрогнул, за воротник посыпалась штукатурка.
Ухватившись за тяжелую бутылку, я разлил шипучку по бокалам. Кэт взяла бокал, наблюдая, как поднимаются и лопаются у поверхности пузырьки, и бросила туда кусочек шоколада. Коричневая плитка несколько секунд полежала на дне, а потом начала суматошно сновать вверх-вниз. Катька внимательно следила за этими передвижениями. Ее густые ресницы были неподвижны.
– Ну что, мы так и будем молчать? – спросила она, оторвавшись наконец от бокала. – Может, повеселимся для порядка?
– Что ж… – промямлил я.
– Ладно, я скажу тост, – ее темные глаза сверкнули. – Мы с тобой, Сенечка, знакомы много лет, и я знаю тебя как облупленного… И вот… – она судорожно сглотнула, – ты женишься. Не ожидала, что это так скоро произойдет. Словом, счастья тебе! Почему бы тебе наконец не стать счастливым, дурак!
Одним махом Кэт опрокинула бокал и грохнула его об пол. У меня на глаза навернулись слезы. Наверное, шампанское в нос ударило.
– Спасибо тебе, Катя! – тихо сказал я и вежливо добавил: – Ты тоже когда-нибудь встретишь свою судьбу, и я еще погуляю на твоей свадьбе! Кстати, и ты приходи ко мне завтра. Свидетельницей будешь…
Мадам Колосова как-то странно посмотрела мне в подбородок и сдавленно произнесла:
– Ну уж нет. От этого ты меня избавь, пожалуйста.
Черт! Я увлекся альтруизмом и совсем забыл, что о свадьбе ни слова! А я так надеялся, что она будет свидетельницей. Придется теперь звать Витальку Рыбкина. Можно, конечно, и Леньку попросить, да ведь он заявится со своей Саирой. Какой из него теперь свидетель? На эту роль требуется существо бойкое.
Я плеснул еще шампанского и взялся за свой бокал. Надо было срочно поднимать Катьке настроение.
– Дорогая Катя! Спасибо тебе за то, что ты у меня есть. Я очень надеюсь, что даже когда я буду в положении, – тут Катька захохотала, и я поправился, – в смысле, семейном положении, между нами все останется по-прежнему. Желаю тебе, чтобы ты всегда оставалась моей лучшей подругой.
– Ну-ну! – усмехнулась мадам Колосова, выпила, подлила себе вина и закурила тоненькую сигаретку.
Раскинувшись на диване, я таращился на Кэт и мечтал. Мне представлялось, как мы с Машей будем приходить в эту уютную квартирку, вот так же, только втроем, сидеть за столом, вести задушевные беседы. Мадам Еписеева обязательно полюбит мою подругу! Надо только, чтобы она узнала ее получше.
Тем временем Катька пила стакан за стаканом и молола какую-то милую чушь о том, что завтра я, наверное, буду первым парнем на деревне и все невесты побросают своих женихов, как только увидят меня в этих полосатых брючках и кургузом пиджачке.
Слушая ее болтовню, я думал, как бы незаметно взглянуть на часы. Женщины почему-то злятся, когда в их присутствии хочешь узнать время. Я максимально вытянул руку из рукава, якобы потянувшись за бутылкой, а когда наливал себе вина, краем глаза взглянул на циферблат. Ого! Уже почти одиннадцать! Это значит, что ровно через двенадцать часов я должен стоять у дверей Машиного дома при полном параде. Как бы сказать Катьке, что мне пора?
Завозившись на диване, я чуть приподнял зад. Кэт внезапно умолкла и заглянула в мое багровое лицо. Она все поняла!
– Нет уж, сиди! – пьяно крикнула она.
Я бухнулся назад и предложил лживым голосом:
– Давай еще выпьем?
Она кивнула. Мы выпили еще вина. Я внимательно следил за красивым лицом моей подруги, надеясь, что после такой дозы алкоголя Катька заснет. Но нет. Спать она и не собиралась. Ее вдруг обуяла какая-то обреченная веселость.
– Ну, что смотришь? – внезапно спросила Катька. – Ждешь, когда я засну, да? Чтобы смыться?
Я затряс головой.
– Неужели, зная меня столько лет, ты не можешь просто сказать, что тебе пора?
– Да никуда мне еще не пора! Что ты? Я же сижу спокойно, – пробормотал я.
И тут Кэт заплакала. Я окаменел. Нет, я, конечно, сотни раз наблюдал, как женщины плачут. Это задевает, трогает, их хочется пожалеть… Но Кэт?! Это было впервые!
В эту минуту она была ужасно похожа на маленькую девочку с фотографии, висевшей у Афанасия Никитича. С длинных черных ресниц скатывались крупные капли. Кэт зло размазывала их по щекам, но продолжала реветь.
– Кать, ты что?! – изумленно прошептал я.
Она заревела еще пуще, но все так же беззвучно. Я опустился на подлокотник кресла и обнял Катьку за плечи. Она не успокаивалась, я ласково провел по непослушным завиткам волос и пробормотал:
– Ну хватит, хватит…
– Васи-ильев! – проревела мадам Колосова. – Ну какой же ты дура-ак! Ни черта не понимаешь! Ведь я люблю тебя-а! Давно-о!
Да, сильно же она напилась. Нашла время сообщать мне такую новость. Прямо перед свадьбой.
– И я тоже дура-а! – продолжала Катька свой плач Ярославны. – Сама подбила тебя-а на эту чертову женитьбу-у! – Она шмыгнула. – Дала тебе телефон Марины-ы. Для шу-утки! Хороши шуточки!
Ну кто же знал, что так получится и я не остановлюсь на Катькиной подружке? Впрочем, что там, просто Кэт перепила. Вот и бутылка почти пустая.
Настроение у меня окончательно испортилось. Может, я тоже влюбился в собственную подругу? Чушь! Я схватил недопитую бутылку и вылил ее содержимое себе в рот. Прямо из горлышка.
– Я ведь тоже тебя всегда любил, Кать, – сказал я, слегка отдышавшись.
Мадам Колосова перестала вздрагивать и затихла.
– И сейчас люблю, – добавил я нетвердо. – Просто обстоятельства выше нас.
Катька оторвала свое заплаканное, но по-прежнему красивое лицо от спинки кресла и недоверчиво спросила:
– Так ты не уйдешь? Сегодня…
«Я могу не уходить никогда», – чуть было не сорвалось с моего языка. Я призадумался. В конце концов, еще не поздно отказаться от свадьбы. Позор, конечно, но можно… Мысли в голове носились какие-то не совсем трезвые. Будто осы, выловленные из кружки с пивом.
Неожиданно для самого себя, подчиняясь какому-то неведомому инстинкту, я впился в Катькины губы. И… остался.
Глава 43
Товар – деньги – товар
К первому поезду метро меня разбудила Кэт.
– Ты извини за вчерашнее, – виновато сказала она. – Что-то я расслабилась. Устала, наверное.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});