все боевые роботы.
В результате ожесточённых перестрелок орда потеряла всех роботов десанта, потеряла безвозвратно. Дампы памяти погибших роботов-солдат и машин поддержки утрачены. Жёлтые твари покончили с остатками защитников, Почва захвачена Откочёвкой. Катастрофа.
Мы сидели за столом, храня молчание. Магда переключила проектор. На экране появился Касым. Он каким-то тусклым ровным голосом проговаривал свой рапорт – доклад. Причиной случившегося хан-туман назвал вирусную атаку. Телеметрия показала, что контрабордажники под доспехами многих солдат Почвы увидели монстров. Монстры держались в тылу, трусы из заградотрядов, похоже. Лицо (неуместное слово) страшной обезьяны. Пропорции фигуры, конечностей и головы неестественно искажены. Самым невероятным была исходившая от них тёмная пустота. Эфир на поле боя был взбаламучен многочисленными выбросами энергии. Роботы сражались в автономном режиме, доклады поступали нерегулярно, но можно было отследить, пусть и в рваном темпе, как такие образы охватили всех роботов десанта.
– Почва потеряна, – проговорил Номус, взявший на себя скорбную роль свидетеля очевидности.
Магда пересела к Сиоко, и две женщины принялись тщательно изучать записи телеметрии. Ага, стало понятно, Сиоко в негласных реестрах содружества числилась лучшей мастерицей вирусных атак. Номус и Бату хранили молчание, и я охотно к ним присоединился. Дамы буквально по кадрам просмотрели начало боя с войсками Почвы, вернулись к самому первому моменту.
– Признаков внешнего воздействия нет, – подвела итог Сиоко.
– А как эти предполагаемые диверсанты узнали, что на планету высадились бойцы нашего последнего резерва? – случился у меня приступ спонтанного озарения, – явно же ожидали, когда десант завершится. Вдруг у нас там засадный полк!
Хан-атаман провёл руками по своему халату цвета хаки, расправляя невидимые складки.
– Я доверяю Касыму.
– Смотрим сигналы с кораблей! – Магда метнула взгляд в сторону Номуса и Бату.
– Все команды стандартные, в эфире лишнего нет, – через некоторое время произнесла Сиоко. Магда согласно кивнула.
– А какие из них… необычны для такого боя? – сменил роль аватар. Наш ЦП явно и сам подключился к анализу.
– Отменить экономный режим сканирования, – на лице аватара обозначилось недоумение.
Я вспомнил. На атмосферных планетах, в помещениях кораблей нет необходимости постоянно всматриваться в непроницаемый мрак космоса. Полное зрение постоянно действовало только у контрабордажников.
– Они просто увидели то, что есть на самом деле. А потом увидели и остальные. Программа десанта при такой высадке – борьба с нечеловеческими формами разумной или псевдоразумной жизни.
– Вот, – зачем-то добавил я к своей короткой речи.
Вы никогда не видели растерянного робота? Это потому, что не видели Сиоко после моих слов.
– Almas vacías, еl vacías no debe llamarse vacías, sino que debe llamarse vacías, – буквально выплеснула из себя роботесса.
Вот же поклонница испанской речи. Какой ещё алмаз?
– Пустые души, – процессоры крашшианки справились со второй за столь короткое время истерикой.
Эта легенда планеты Крашш настолько древняя, что неизвестно, где правда, а где ложь в её накрученной фабуле. Если уйти в глубины веков, времена, когда амазонки Крашш нашли своих амазонов, то рассказ бы зазвучал так. Давным-давно, у неизвестной звезды, на неведомой планете жили счастливые люди. Всё у них было. И всё у них было не просто как у людей, а намного больше. Они называли свой мир Гресией. В Гресии всё есть, гордо говорили они. Невозможно теперь понять, заблуждались эти люди, лгали ли они. Скажем так – ошибались.
В Гресии, выражаясь в их необычной манере, не было компьютеров. И когда наступил чёрный день, у жителей планеты не оказалось верных друзей и храбрых защитников.
Хм, ну да, легенда же с Крашша.
Чёрный день наступил чёрной ночью. Это была Великая Гресианская Ночь, царившая два месяца. Крупная планета-соседка перекрывала потоки света от неизвестной звезды. И этой чёрной ночью на Гресию шлёпнулась чёрная-пречёрная межзвёздная развалюха, из которой вышли сироты. Сироты рыдали и плакали, стенали и стонали. Тяжёлая их доля тронула сердца гресианцев, и сиротам дали приют.
Всё имеющее начало, находит себе и конец. Эта Гресианская Ночь не стала исключением. Гресианцев с рассветом ожидало известие исключительной важности – все кошки серы только ночью. Ночь не ушла с их планеты, тут и там остались её островки. Островки бодро ходили, громко говорили и обидно обзывались. Они были подобны газу, который стремится занять весь неосторожно предоставленный ему объём. Фильмы, картины, спорт, наука, искусство… везде исчезали люди и появлялись островки. Но нового островки не несли. Повторы, повторы, повторы. Пустота заполняла собой мир, люди исчезали, и никто уже никогда ничего не слышал о планете Гресия.
Городская легенда, пустота всепобеждающая. Да у нас на Земле и пострашнее рассказывали. И чего Сиоко сегодня такая пугливая. Помню, ночью в лагере скаутов выбрались из своих спален, собрались на полянке. Одна девочка рассказала жуткую историю. В древности якобы люди служили неведомым созданиям, имя которым собаки. Люди подавали им еду и питьё, бежали следом, когда грозные властелины метили свою территорию. Никто не помнит, что же это значит и как это делать, но тогда это было архиважное дело. Вот это жуть, а крашшианская легенда… надо же такое придумать – пустота алмазова. Порой сила воображения в пределе своём приводит к воображению невообразимого. Так рождаются заблуждения. Я хотел рассмеяться, но кадры с Почвы встали в моём горле баррикадой. Другого объяснения у нас нет. Были люди, стали…. На экране завершающим штрихом застыл снимок захваченной организмом Почвы. Мы уже не узнаем, что же там случилось; как началось, захват извне, мутация, ошибка ли генетиков; но результат видели своими глазами. И эти существа… ну пусть будут пустые души. Ярлык как ярлык. Не суть. И не имеет отношения к охватившему меня чувству слепоты, не вижу смысл того, на что смотрю. Я обвёл собеседников взглядом.
– Если реальная цель – Почва, то грамотно отвлекли наше внимание, разделили наши ресурсы. Дабы под ногами не мешались, возможно, даже… нет, тут всё в тумане. И они добились своего.
Бату приподнял бровь.
– Они, – повторил я, – зря к боям с Откочёвкой мы не привлекали корабли РЭБ. Думали, ни к чему. Зря. Пора на души эти посмотреть.
Дождь недавно закончился. Он был мелкий и нудный, даже не промочил песок, но камни стали склизкими. Мы остались наверху, а вниз по ступеням спускались на берег трое Пенов. С плоской вершины высокого утёса открывался дивный вид. Серое небо с клубящимися облаками, серое море с клубящимися волнами, серые скалы, уступами спускающиеся к воде. Осень.
Перед отлётом с Топи от Номуса пришло сообщение. Диана благополучно разрешилась от бремени. Сейчас она стояла рядом и наслаждалась морским воздухом. Вообще-то тут была вся исходная группа пользователя