меня, заставляя нырять в ниши и затихать, но все-таки спустя несколько минут мучений я стояла у рычага. Почувствовала холодный материал под рукой и нажала, позволяя механизму сработать и пустить незваного гостя в свои владения. Полки были покрыты толстым слоем пыли, мне даже захотелось чихнуть и пришлось зажать пальцами себе нос, чтобы не издавать лишних звуков. Пробежав глазами по нечитаемым названиям, я выделила в дальней стопке небольшую по объему книгу. Название манило меня ее достать и прочитать.
«ТЭТРА. Сила четырех элементов.» — Было выведено на корешке кривыми буквами.
Схватив этот фолиант, я решила, что на сегодня достаточно и нашла то, что мне нужно.
* * *
Своя комната для меня была какой- никакой, но крепостью. Тут-то я и решила прочитать древнее писание о элементах. Страницы книги меня так увлекли, что я не замечала течения времени. Секунда. Минута. Час… Легенды уносили мое сознание за собой, погружая все сильнее.
«Первая легенда.
Жили на свете три брата Олкимос, Спирос и Фокас.
Эта история старшего сына Олкимоса.
Олкимос всегда хотел стать сильнее, но это рвение было обусловлено желанием защищать, защищать свою семью. Его стихия, к которой он имел склонность была — земля. Фундаментальная, уверенная, спокойная. Олкимос не был уверен, что сможет приручить все стихии, уравновесить их и не сойти с ума. Однако годы тренировок и благородная цель делали свое дело. Однажды он проснулся и осознал, что боли были лишь иллюзией и теперь ему подчиняются: огонь, вода, воздух и земля. Он осуществил свою мечту, теперь мог выйти вперед и закрыть своей грудью всех, кто ему был дорог. Олкимос прожил достойную и долгую жизнь.»
«Вторая легенда.
Жили на свете три брата Олкимос, Спирос и Фокас.
Эта история среднего сына Спироса.
Спирос всегда завидовал своему старшему брату, завидовал его способностям, умениям. Он хотел подчинить стихии себе, стать практически богом, стать великим. Его стихия была вода. Тягучая, плавная, таящаяся. Спирос был уверен, что сможет уничтожить брата, поэтому занялся развитием огня, воды, воздуха и земли, тая одну единственную мысль, кричащую завистью. Он подчинил себе все четыре стихии, наполнился магией. Однако через три дня умер долгой, мучительной смертью. Он не стерпел боли.»
«Третья легенда.
Жили на свете три брата Олкимос, Спирос и Фокас.
Эта история младшего сына Фокаса.
Фокас был прекрасным ребенком, а когда вырос, стал прекрасным юношей. Он не хотел силы и могущества. Его вполне устраивала его магия — воздух. Неземной, легкий, мыслящий. Он смотрел на старшего брата и гордился им, вспоминал среднего брата и горевал по нему, он не винил его за ненависть к Олкимосу. Но все повернулось не так, как он планировал. На его деревню напали, и старший брат уже был не в силах защитить народ, он был слишком стар. В итоге младшему пришлось пройти через приручение стихий, он горел в пламени, тонул в океане, задыхался в урагане и был замурован в скале. Слишком быстро, слишком больно. Фокас выжил, однако на его теле раз и навсегда отпечатался след. Темное большое клеймо теперь покрывало его некогда чистую кожу.»
— Черт, ну и бред же. — Пробормотала я и оторвалась от книги. — Сразу видно, отдались дьяволу и еще полезные стороны ищут. Да уж, ничего не скажешь.
Глава 17
Тихое, беззаботное выходное утро я так и не встретила. Кто-то неумолимо стучал в дверь моей комнаты уже несколько минут. Встав с кровати и открыв дверь, обнаружила за ней взбудораженную Илли.
— Ты что, еще спишь! — Девушка, словно ураган, ворвалась ко мне в спальню и начала что-то искать.
— Что ты делаешь? Еще совсем рано, и зачем тебе мое платье?
— Твое платье — тебе. А время — уже близится к обеду. Одевайся скорее, ты такое пропустишь. — Вопросительно взглянув на девушку, я села на кровать и принялась ждать объяснений.
— Ладно, — взмахнув руками, Илли присела на стул, — наш король, кажется, сошел с ума. — Абсурдность ее слов заставила меня рассмеяться.
— С чего ты это взяла?
— Он с самого утра разогнал всех поваров с кухни, но шум там стоит такой, — Илли попыталась изобразить руками взрыв.
— Может он решил сегодня дать всем выходной? — Спросила я и стала медленно ложиться на кровать.
— И при этом разнести пол дворца? — Илли потянула меня за руку. — Пойдем же, нельзя пропустить.
* * *
Чем ближе мы с Илли подходили к кухне, тем громче становился шум. Возле дверей стояла Марша и несколько поваров, которые усердно подглядывали сквозь щель в замочной скважине, заметив нас они тут же сделали вид, что ничего не происходит и разбрелись в разные стороны по коридору. С кухни донесся грохот.
— Вот, — прошептала Илли, — я же говорила.
— Может он решил приобщиться к народу? — Вопросительно протянула я.
— Зайди и посмотри, потом мне расскажешь. — Илли стала медленно подталкивать меня к двери
— Почему я?
— Ты — племянница Архимага, тебе ничего не будет, — на удивление хрупкая на вид девушка с легкостью толкнула меня прямо на кухню.
«Вот это разруха.» — Сразу подумала я, как только очутилась на кухне.
Повсюду разбросаны грязные тарелки, кастрюли и венчики, на полу рассыпана мука и в центре всего этого в идеально выглаженной атласной черной рубашке стоял Темный Властелин. Лучи дневного солнца отражались в его блестящих изумрудных глазах, волосы были растрепаны и слегка присыпаны мукой. Не сдержавшись, я усмехнулась и привлекла внимание мужчины. Я была не тем человеком, кого он ожидал увидеть, и из-за этого Эван выглядел слегка сконфуженным.
— Ваше Величество, — поклонившись, поприветствовала короля, — кажется, вам требуется помощь.
Почесав затылок, Эван рассмеялся и пожал плечами.
— Наш с вами уговор. Я обещал вам сырники, но боюсь вы видите, что они слегка не вышли, — покосившись на сковородку, я увидела растекающуюся по ней творожную массу, а рядом лежали две обугленные шайбочки.
— Почему бы вам не попросить Маршу? Готова поспорить ей и сырники будут по плечу.
— Уговор был между нами, значит, я и должен готовить.
— Вы положили мало муки, и, кажется, забыли яйцо. — Сказала я, по-прежнему разглядывая содержимое в посуде.
Эван подошел ближе и с едва заметной усмешкой проговорил:
— Вы уверены, что ваши кулинарные способности вас не подводят? Боюсь, я однажды уже пробовал ваше пойло, вышло прескверно.