Она разрыдалась, но, когда он заключил ее в свои объятия, не отстранилась.
– Я тоже тебя люблю, – сказала она, всхлипывая.
– Тогда пойдем в постель, моя милая.
И Джордж стал целовать ее мокрые от слез щеки. Не спеша, осторожно он снял с нее одежды и разделся сам. А потом в первый раз за столько времени он любил свою жену, а она отвечала на его ласки страстно и щедро, как делала это всегда. Ему едва хватило самообладания, чтобы доставить ей удовольствие, прежде чем он получил его сам.
48
Замок Доннингтон, графство Беркшир, 17 сентября 1516 года
Анна лежала рядом со своим тихо похрапывающим мужем. Приближался рассвет, но она все не могла уснуть. Она в который раз переживала момент, когда Джордж ссадил ее с лошади во внутреннем дворе замка. Застигнутая врасплох его неожиданным появлением, она, не успев подумать, непроизвольно потянулась к нему. Более того, когда их тела соприкоснулись, Анна ощутила такой могучий прилив желания, что с трудом удержалась на ногах.
Но как такое может быть? Еще вчера она проснулась в постели Уилла Комптона. Они лениво любили друг друга в предрассветный час, а затем встали, чтобы ехать с королем и провести целый день вдвоем, даже несмотря на то что вокруг них была еще сотня придворных. Но потом от одного взгляда, от одного прикосновения Джорджа она уже желала разделить ложе с ним, ее тело томилось в ожидании его ласк.
Анна не лгала, когда говорила мужу, что любит его. Она даже не осознавала, как сильно его любит, до того как он предстал перед ней. И когда они соединились здесь, в этой кровати, еще хранившей запах их страсти, Анна обнаружила, что их взаимное плотское влечение по-прежнему так же сильно, как и в первые дни семейной жизни.
Все оказалось так, как она и боялась, когда впервые отдалась Уиллу Комптону, – она любила обоих.
Смятение и чувство вины терзали Анну, пока она пыталась решить, что ей делать. Она – грешница, в этом нет сомнений. Добрая христианка исповедовалась бы как священнику, так и своему супругу и смиренно приняла бы наказание, но так поступить у нее не хватало мужества. По крайней мере ей следует сделать выбор, поскольку независимо от того, насколько искренни ее чувства, она не может продолжать переходить из постели одного мужчины в постель другого. Анна снова посмотрела на Джорджа. На самом деле никакого выбора у нее нет. Джордж ее муж, и при всей пылкости Уилла то, что ее связывает с Джорджем, и прочнее, и надежнее. Больше она не станет ему изменять.
Решив с этого дня быть верной одному мужчине, Анна наконец заснула.
Когда она проснулась, Джорджа рядом уже не было, но она знала, что он скоро вернется. Ясно было, что он намерен оставаться при дворе и вместе с ней.
Анна послала Мериэл разыскать слугу Уилла Комптона и подготовить последнее тайное свидание.
Не прошло и часа, как они уже были вместе в комнате, которую Уилл избрал для своего проживания в Доннингтоне. Это были чрезвычайно роскошные апартаменты. Анне пришлось сделать над собой усилие, чтобы отвести взгляд от огромной кровати с мягкой пуховой периной. Женщина тихо вздохнула.
– Если он причинил тебе боль, я его убью, – заявил Уилл, обнимая ее.
Она высвободилась из его объятий, решительно настроенная не уступать своей слабости.
– Джордж никогда бы не сделал мне больно, Уилл. Он любит меня.
– Я тоже люблю.
В его словах прозвучала обида, как будто он знал, к чему все идет.
Анна вздохнула. Как всегда, в присутствии Уилла она не могла желать ничего другого, кроме того, чтобы броситься к нему в объятия и еще раз предаться наслаждениям плоти. Но она приняла решение, и пусть оно принесет страдания им обоим, она знала, что отступать от него не следует.
– Если ты и вправду меня любишь, Уилл, ты должен сделать то, о чем я тебя сейчас попрошу. Я никогда больше не лягу с тобой в постель. Мне не следовало изменять своему мужу, и тебе не следовало изменять своей жене.
– Мы ничего не могли с собой поделать.
Хотя то, что он сказал, было истинной правдой, это никак не оправдывало содеянное ими.
– Я сожалею о том, что было, Уилл, но прошлого не исправишь. Я должна думать о своей бессмертной душе, о детях и о том, как будет раздавлен Джордж, если когда-нибудь узнает о том, что мы с тобой совершили.
– Я не перенесу разлуки с тобой.
– Я по-прежнему останусь здесь, Уилл. Просто мы больше никогда не уступим плотским желаниям.
– Я должен буду обожать тебя на расстоянии? Так?
Теперь в его голосе можно было уловить оттенок злости, и Анну это огорчило.
– Если хочешь, можешь вообще не обращать на меня внимания, но я не изменю своего намерения.
Она почувствовала, как ей на глаза наворачиваются слезы, и увидела, что он это заметил.
– Я сделаю все, что в моей власти, чтобы ты была счастлива, Анна.
– Даже оставишь меня в покое?
– Даже это, хотя мое сердце будет рваться на части.
Анна прикусила язык, чтобы не начать его утешать. Она не осмелилась до него дотронуться, для этого ее чувства были слишком взбудоражены. Вместо этого она глубоко вздохнула, чтобы как можно полнее вобрать в себя его запах, прежде чем уйти.
Спустя несколько часов Мериэл принесла весть о том, что сэр Уильям Комптон покинул королевскую процессию и поехал в свое родовое поместье Комптон Уиниэйтс.
49
Комптон Уиниэйтс, Уорикшир, 19 сентября 1516 года
Уилл Комптон без устали гнал своего коня и был у себя дома в Уорикшире уже через два дня после отъезда из Доннингтона. Бо́льшую часть пути он проклинал Томаса Уолси, а остаток провел в попытках понять, что задумал кардинал. Уолси не случайно привез с собой в Доннингтон Джорджа Гастингса. У этого должна быть какая-то причина. Уолси никогда не делал ничего такого, что не приносило бы ему пользы. И он знал все, что только можно, о личной жизни любого приближенного к королю придворного.
Уиллу было одиннадцать лет от роду, когда его забрали из Комптон Уиниэйтса. Смерть его отца сделала его подопечным короны, и в качестве пажа его определили в свиту юного принца Генриха. Будущий король был на девять лет младше его.
Возведение нового дома, который должен был заменить старый особняк из красного кирпича, обнесенный рвом, начал еще его отец. По его плану он должен был состоять из четырех крыльев, окружающих четырехугольный двор, но строительство остановилось после его смерти. Однако после женитьбы Уилла работы возобновились и обязанность ежедневного руководства стройкой легла на его жену.
То, что Уилл увидел по возвращении, его обрадовало. Он остановился на каменной площадке, ведущей к подъемному мосту, разглядывая въезд, украшенный недавно вытесанным изображением королевского герба, поддерживаемого с одной стороны драконом, с другой – борзой, а сверху увенчанного короной. Корону окружали слова: «Dom Rex Henricus Octav» – «Его величество король Генрих Восьмой». Справа от проема, закрывающегося спускающейся сверху решеткой, был герб Тюдоров, справа – королевы Екатерины, включающий изображение кастильского замка, плод граната, символизирующий Гранаду, и сноп стрел Арагона. Чтобы использовать эти символы для украшения своего дома, Уиллу необходимо было испросить разрешение короля. То, что оно было им получено, красноречиво свидетельствовало о его высоком положении в окружении его величества.