он слишком хорошо обо мне думает. Я правильная, но не до такой степени.
И я всё же не удержалась от подколки.
— А какая я более красивая? Свиноматка или как сейчас — суповой набор? — Кир в этот момент, по-видимому, собирался выезжать, но не смог этого сделать — вцепился в руль так, что костяшки побелели. Да и сам он тоже стал белым, словно бумага, с синими разводами на месте сбритой утренней щетины.
— Блядь… — выругался он, внезапно с таким отчаянием уронив голову на руки, что я даже удивилась. Я-то уже почти перегорела в своих переживаниях за эти полгода, а вот Кир, кажется, только начинал. — Я надеялся, что ты ничего не читала и не видела, просто использовала ноут…
— Я знаю. Ты писал это Косте. «Надеюсь, она не узнает».
Я хорошо помнила эту фразу. Слишком хорошо, пожалуй.
Надеюсь, я смогу всё забыть — вот так будет теперь правильнее для меня…
— Верунь, — Кир резко выпрямился, подавшись ко мне, будто собирался то ли взять за руки, то ли поцеловать, но я отодвинулась и замотала головой, и он остановился. Лицо у Кира было перекошено, глаза блестели, руки он сжал в кулаки — я в таком виде мужа почти боялась. — Не надо так, не руби всё на корню из-за одной моей ошибки…
Я снова удивилась, но теперь по двум причинам. Во-первых, Кир сказал «моей» — а я ждала обвинений в свою сторону, слов о том, что именно я виновата во всём. Поправилась, плохо брила ноги и руки, некачественно мыла голову, не ходила на маникюр и педикюр, недожаривала котлеты, уделяла мужу мало внимания и так далее. В общем, всё, на что Кир жаловался Косте, вызывая во мне, когда я это читала, приступы острой ненависти к ним обоим. Да, Костя не поддерживал эти разговоры и даже пытался их прекратить, но я всё равно злилась на обоих.
Теперь уже нет. Теперь я и на Кира не злилась.
Ну а во-вторых, муж произнёс волшебное слово «одной», и это было поразительно.
— Одной? — переспросила я с недоумением. — Насколько я помню, ты трахал свою Милену не один раз за эти полгода.
Кир вздрогнул с такой силой, будто я его ударила. А потом неожиданно отвернулся от меня, вновь взялся за руль и предложил каким-то севшим и словно простуженным голосом:
— Давай поговорим чуть позже. В ресторане. Хорошо, Вер?
Мне не хотелось никуда ехать, хотелось решить всё окончательно как можно скорее, вернуться к Кате и, возможно, вдоволь поплакать.
Но я кивнула — потому что, как ни крути, прожила с Киром пять не самых плохих лет, когда-то любила его и от него родила ребёнка. Значит, должна учитывать не только свои желания, но и его.
76
Вера
Кир привёз меня в ресторан, находящийся на самом верху огромного небоскрёба. С панорамными окнами, из которых открывался прекрасный вид на город. Небо было ясным и чистым, облака редкими, и любоваться на такую красоту действительно можно было долго и без всякой еды.
Но еда в программе у нас тоже имелась, правда, по таким ценам, что я едва со стула не упала, заглянув в меню. И сразу решила уточнить:
— А ты за меня заплатишь независимо от результатов разговора?..
На этот раз Кир побагровел от злости. Сжал зубы, и я ожидала, что он рявкнет что-нибудь матерное, но муж зажмурился, стиснул кулаки, сделал несколько глубоких вдохов и ответил почти спокойно:
— Вер, я, конечно, гандон, но не конченый всё-таки. Естественно, я заплачу за всё, что ты закажешь.
— Я не считаю тебя конченым, — уточнила я, так как мне стало немного стыдно за свой вопрос. — Просто я не ожидала и того, что ты сделал, я имею в виду ситуацию с Миленой. Поэтому…
— Ты мне не доверяешь, понимаю, — кивнул Кирилл, открыл глаза и криво усмехнулся. — Вполне справедливо. Я… знаешь, много раз думал: а как бы я сам отреагировал в такой ситуации, если бы ты…
— Ты бы меня прибил.
— Нет, конечно. Но то, что я был бы в бешенстве, это точно. И не простил бы никогда.
— А я, получается, должна простить? — хмыкнула я и раздражённо щёлкнула ногтем по бокалу с водой, которую нам принесли вместе с меню. Сервис!
— Нет, не должна, — быстро ответил Кир, наверное, уловив моё раздражение. — Ты ничего не должна. Но я надеюсь, что ты хотя бы дашь мне шанс всё исправить.
Я опустила глаза вниз, не желая смотреть на мужа.
Исправить… Что он собирается исправлять?!
— Вы готовы сделать заказ? — раздался голос официанта над моей головой, и я напряглась. Увлёкшись перебранкой с Киром, я так ничего и не выбрала. Поэтому быстро ткнула в первое попавшееся блюдо в меню — шашлык с печёными овощами — и попросила себе чайник обычного чёрного чая.
А Кир вновь удивил, заказав бутылку вина. Я тут же запротестовала — пить не хотелось вообще, — но он уточнил, что это ему.
— Ты же за рулём?
— Пересяду на такси, а машина здесь на стоянке постоит, — пожал он плечами и как-то грустно хмыкнул. — Чует моё сердце, без алкогольной дозаправки я этот вечер не выдержу.
— Только не переборщи, — сразу забеспокоилась я. По части алкоголя Кир не был крепким орешком. Мой отчим мог за вечер уговорить в одно лицо пару бутылок водки, при этом почти не запьянев, особенно если закусывал, но для Кира такое количество спиртного, скорее всего, было бы фатальным.
— Постараюсь, — он кивнул, но я сразу поняла: врёт. Однако не стала уговаривать не делать глупостей — не маленький же, должен сам разбираться, что можно, а что нет.
Несколько минут после этого мы молчали. Я смотрела в окно, на город с высоты птичьего полёта — сказочный вид, на самом деле, и если бы не повод для встречи… Сейчас же этот прекрасный вид почти не радовал. Да, красиво, но не более. Как можно наслаждаться красотой, если испытываешь почти предсмертные муки?
Именно так я себя сейчас и ощущала — как человек, который вынужден отрубить от живого тела его мёртвую, высохшую от болезни часть. И пусть эта часть умерла, её присоединяют к остальному вполне себе живые нервы…
— Вер… — услышала я в конце концов какой-то полузадушенный шёпот Кира и была вынуждена отвернуться от окна и обратить внимание на мужа. Как-то сразу поняла, что всё то время, что я смотрела на город, он изучал меня. Интересно, и что увидел? Я знала, что до сих пор плохо выгляжу,