Он погладил кобылу и поехал дальше.
47
Справа река делала изгиб и сворачивала в долину. Из ближней заводи поднимались заросли. На западном берегу реки расстилались сжатые поля, перемежавшиеся огороженными выпасами, где отары овец щипали уже изрядно побуревшую травку. Жители не угнали их прочь, словно полагали, что холодная, струящаяся вода оградит их от вражеского нашествия.
Размышляя о том, можно ли здесь найти брод, инженер осмотрел открывшийся его взгляду участок реки, ширина которой в этом месте достигала сотни локтей. Дождя не было, но поток и без того казался бурливым. Легкий ветерок нес со стороны воды запах прелой листвы.
Бросив взгляд на запад, где солнце висело между зенитом и задымленным горизонтом, инженер вздохнул и отпил воды из фляги.
На каменистых склонах над дорогой попадались небольшие лужайки с подпорками для лозы. Виноград уже собрали, а окна немногих попадавшихся ему по пути домов были плотно закрыты ставнями. Инженер мечтал о куске черствого хлеба с жестким сыром. Он углядел, наконец, впереди тоненькую струйку дыма, свернул с дороги и поехал вверх по тропинке к приземистому, каменному, но крытому соломой дому. Каменная ограда с открытыми воротами окружала дом и амбар, тоже крытый соломой. Из-за ограды доносился звук пилы.
— Отец! — послышался звонкий голос.
— Мир вашему дому! — промолвил Джастин, стараясь чтобы его голос звучал как можно более доброжелательно.
— Эй, приятель, оставайся на месте! — крикнул, появившись над стеной, мужчина с худощавым лицом. В руках он держал длинный лук.
— Я лишь надеялся прикупить провизии, — сказал Джастин.
— Нет у меня ничего на продажу, — буркнул мужчина, нацеливая стрелу Джастину в грудь.
— Я заплачу. Могу оставить монеты на виду.
— Не нужны мне твои монеты, проклятый Белый.
— Я не Белый, я инженер с Отшельничьего...
— Хватит заливать. Что я, не вижу, что у тебя лошадь под серым седлом? Значит, ты или Белый лазутчик, или поганый дезертир... а то и кто похуже. Конечно, уверенности в том, что ты Белый у меня нет, иначе ты был бы уже Белым покойником. Но если ты и вправду с того чародейского острова... то какая разница? Мы тут все погибнем, а вы отсидитесь за своей магией, вот и все!
С этими словами хуторянин приподнял лук.
Нахмурясь, Джастин окутал себя и лошадь световым коконом, быстро направил кобылу в сторону и припал к ее шее.
Несмотря на эти меры предосторожности, стрела все же просвистела довольно близко. Так близко, что он даже почувствовал дуновение воздуха.
— Ах ты, гнусный колдун! — заорал человек за оградой, накладывая на тетиву следующую стрелу. — Сунься только, и я подстрелю тебя, несмотря на все твои чародейские трюки! Следы-то твои в пыли все равно видны! Так что убирайся, да поживее — стрел у меня уйма. Я могу промахнуться, а могу и не промахнуться.
Скрытый щитом, Джастин повернул лошадь.
— Проваливай! — неслось ему вслед. — И не вздумай вернуться, не то я буду гнать тебя до самых Каменных Бугров!
Пригнувшись в седле настолько низко, насколько это возможно, Джастин направила кобылу к подъездной тропе и вниз, к дороге. Оказавшись за пределами досягаемости стрел, он отпустил щит и поймал себя на том, что дрожит.
Некоторое время он ехал с невидящими глазами, словно за световым щитом. Он думал о рыжеволосой целительнице, о воительнице, которой раньше принадлежала его лошадь... Эти образы непостижимым образом наплывали один на другой.
По дороге попадались и другие строения. Закрытые, молчаливые, словно источавшие враждебность. Одолев еще три подъема и три спуска, Джастин углядел ябрушевое дерево с несколькими оставшимися плодами. Он собрал ябруши, нарвал на приречном кусту ягод, вымыл свою добычу в речушке, добавил гармонии, надеясь, что это убережет его от расстройства желудка, и съел. Все это время ему приходилось отгонять гудящих кровососов. Кобыла в это время спокойно щипала травку.
Джастин продолжил путь на юг по единственной приречной дороге, пока не добрался до холма, несколько превосходившего высотой остальные. На вершине Джастин остановился и присмотрелся к лежащей внизу долине и маленькому городку на западном берегу. Два рукава при слиянии образовывали могучий Сарронн. Вместо того чтобы строить длинный мост через могучую реку, сарроннинцы соорудили выше по течению два небольших — по одному через каждый рукав. Насколько мог видеть Джастин, шириной западный рукав превосходил восточной примерно вдвое. Городишко, названия которого инженер решительно не мог вспомнить, находился на западном берегу западного рукава.
По эту сторону вдоль дороги попадались лишь брошенные дома и сараи, тогда как над строениями на противоположном берегу курился дымок и вокруг угадывалось движение.
Джастин направил кобылу вперед и вниз, к мостам. Вдруг ему все-таки удастся перебраться на тот берег и повернуть назад, к Сарронне и Рильярту?
Дорога постепенно выравнивалась. По пути он проехал мимо трактира, однако вывеска со столбов у дороги была снята, и даже двери конюшни заколочены досками. Глубокие, недавние колеи, оставленные тяжело груженной подводой, вели от ворот трактира к мостам.
Скользнув взглядом по закрытой придорожной гостинице, Джастин поехал дальше. Теперь дорога шла по невысокой насыпи.
Неожиданно внимание инженера привлек пронзительный птичий крик. Крупный стервятник сорвался с голых ветвей облетевшего дерева и полетел по направлению к развалинам города.
У въезда на каменный мост Джастин придержал лошадь. Центральный пролет, который, вероятно, был деревянным, оказался удален, и на его месте зияла брешь примерно в десять локтей.
Никаких других усилий по блокированию восточного моста местные жители не предприняли, но с западным дело могло обстоять иначе. Глубина под мостом казалась не столь значительной, а проем — не столь широким. Джастин задумался: попробовать перепрыгнуть на лошади или попытаться одолеть рукав вброд?
Джастин погладил кобылу, но та не ответила на ласку.
— Помоги мне Тьма, — пробормотал он и сжал коленями лошадиные бока. — Вперед!
Кобыла взяла с места легким галопом. Копыта зацокали по камням, и она перескочила брешь прежде, чем Джастин успел толком испугаться.
По приземлении его тряхнуло так, что он ухватился одной рукой за конскую гриву, а другой за седло. Выпрямиться ему удалось, лишь когда лошадь перешла на шаг. Его мутило, бок основательно болел в том месте, где под ребро ударила рукоять слишком большого Фирбекова меча.
Дорога за мостом оказалась изрытой глубокими колеями — не иначе как от колес тяжело груженных подвод, перевозивших разобранную секцию моста. Колеи шли мимо узкой боковой дороги, уходившей на юго-восток, в сухую холмистую местность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});