Читать интересную книгу Сахаров В.И. Воин Яровита. - Неизвестно

Глава 26.

Северное море. 6652 С.М.З.Х.

Ветер бил в мое лицо и швырял в него морскую влагу. От соли кожу стянуло, волосы на голове слиплись и застыли колтунами, а глаза щипало. Стоять на палубе корабля, которая ходила ходуном, без опоры было невозможно. Дела наши плохи и, отвернувшись от безумного и жестокого воздушного потока, я стал всматриваться туда, где должен был находиться берег. Однако вокруг “Яровита”, который вместе с “Кресом” шел на соединение с основными силами моей флотилии, ждущими нас в тихой гавани на островке невдалеке от города Слейс, были только огромные темно-серые волны. Берега я не увидел и второго шнеккера, кстати сказать, тоже. Весенний шторм силою не менее семи баллов кидал “Яровита”, словно он легкая пушинка. Воины, чтобы не улететь за борт, привязались к румам, и дерево корабля, который не слушался руля, стонало и трещало. Ветер заглушал голоса людей и, казалось, что еще немного, и нам придет конец. Грозная стихия разломит шнеккер пополам и разметает его на куски, а наши бренные оболочки станут упрямо цепляться за жизнь, но все будет бесполезно. В холодной воде, да еще на крутой волне высотою в трехэтажный дом, никто не выживет и, разумеется, наши родные так и не узнают, где и как экипаж боевого корабля принял свою смерть. “Да уж, – двумя руками цепляясь за борт, подумал я, – вот и сходил ты, Вадим Андреевич, в поход. Теперь на корм скользким рыбешкам вместе со всеми своими товарищами отправишься, а твои проекты, скорее всего, заглохнут. Векомир с волхвами и князьями будет биться против крестоносцев до последней возможности и очень даже может быть, что первый серьезный натиск отобьет. Но потом все рано будет поражение, ибо старик не вечен. Сука! Несправедливо это, но против природы не попрешь. Вот разве только своего небесного покровителя о помощи попросить. Но услышит ли меня Яровит и сможет ли помочь? Не знаю. Однако попробовать стоит. Мне все равно – терять нечего, а варягам и киевлянам, которые увидят, что вождь не сдается, это будет примером. Неосознанно они станут равняться на меня и надеяться на спасение. Ну, а там, глядишь, буря утихнет, и кто-то сможет добраться до берега”. Рядом со мной, на карачках пробежав по палубе, появился Ранко Самород. Смотреть на него было страшно – лицо в белой корке, а глаза, словно у вампира или нечисти какой, красные и слегка безумные. Левой рукой он обхватил рум, а правой схватился за мой толстый кожаный плащ, подтянулся и прохрипел: – Смерть близка, Вадим! Я чую приближение Морены! Но прежде чем мы погибнем, я хочу сказать, что ни о чем не жалею! Я рад, что ходил с тобой в походы и доволен своей судьбой! И еще я уверен, что мы попадем Ирий и там обязательно встретимся! Может быть, у трона твоего Яровита или во владениях моего Святовида! Самород усмехнулся, и корка на его обветренных губах лопнула. На миг они покрылись сукровицей, и снова нас накрыла соленая волна. Мы, словно псы, которые выползли на берег после купания, одновременно встряхнулись и я сказал варягу: – Еще не все потеряно! Держись! Будем бороться! Варяг хотел что-то ответить, но порыв ветра забил его открытый рот и он закашлялся, а я стал погружаться в себя. Прочь посторонние мысли и желания! Нет ничего, ни шторма, ни ветра, ни свинцовых туч над головой, ни забот, ни планов на будущее, ни родных людей. Есть только я, потомок славянских небожителей Вадим Сокол, и мать-природа, через которую я передам свое слово богам. Все остальное досадные мелочи, недостойные внимания. Только в таком состоянии голос человека может быть принят родовыми богами, которые услышат своего потомка, где бы он ни находился. Так меня учили волхвы, и мне известно, что это истина. Я стал забывать лицо Нерейд и малыша Трояна. Ушли лица других знакомых мне людей и события двух моих жизней, в двадцать первом веке и в двенадцатом. Все земные желания оставили меня, уши перестали воспринимать шум ветра, и я почувствовал сердцебиение нашей родной планеты. – Тук! Пауза. – Тук! Снова тишина и мое сердце стало биться в одном ритме с природой. – Тук! – неслышный удар от ядра Земли прокатывается по всему миру от Северного полюса до Южного, и я откликаюсь ему. Теперь можно поговорить с теми, кто через череду поколений подарил нам жизнь, и я откинул в сторону пропитавшийся влагой плащ, а затем поправил ножны с мечом и поднялся. Ранко попытался ухватить меня за рубаху, но промахнулся, и взмахнул рукой, мол, куда ты, безумец. Однако я не обратил на его движение никакого внимания, поскольку в этот момент мне было все равно. Я не видел никакой разницы между жизнью и смертью. Все бренное ушло, и осталась лишь мать-природа и идущая из самых сокровенных уголков моей души просьба к богам. Широкими шагами, словно по гладкому асфальтовому шоссе, а не по раскачивающейся палубе, я прошел на нос шнеккера и ухватился за резной планширь. Я видел неистовство морской стихии и то, как яростный ветер пытался разорвать прилипшую к моему телу рубаху. Но я не чувствовал неудобств. Меня это не беспокоило и, перекрывая царящий вокруг меня шум, я закричал: – Яро-вит!!! Отклика не было, и снова я подал свой голос: – Яро-вит!!! Опять тишина и третья попытка: – Яро-вит!!! На краешке сознания что-то шевельнулось, а в самой природе произошли некоторые изменения. Это нельзя объяснить, но для меня это выглядело так, словно хмурые небеса стали вглядываться в мою душу, и от них ничего нельзя было скрыть. Нечеловеческий взгляд оказался прикован ко мне. Я понял, что привлек внимание бога, возможно, даже не Яровита, а кого-то из его названных братьев. Но это было не суть важно. Ответа я не ждал, ибо понимал, что в Ночь Сварога даже самые мощные волхвы могут слышать великих предков лишь от случая к случаю. Однако небожители могли помочь воинам, которые пошли за мной и сейчас готовились к гибели, и это было самым главным. Настолько, что ради выживания дружинников я был готов отдать собственную жизнь и душу. Пойти на сознательное самопожертвование за други своя, как велит честь. Ну, а поскольку медлить было нельзя, корабль вот-вот мог развалиться, я воззвал к высшей силе в лице своего бога. – Яровит, мой великий предок и наставник! Ты повелитель весенних гроз и вихрей! Ты великий воитель и защитник своего народа! Ты украшаешь землю-матушку растениями и устилаешь ее трупами наших врагов! Я, воин твой, взываю к тебе! Помоги нам и выручи! Уйми непогоду, а иначе все, что было нами сделано, не уцелеет! Заставь стихию смириться, а мы отслужим тебе, как положено! Клянусь в этом и да будет слово мое нерушимо! Мы станем бить врагов без пощады! Мы отомстим за сожженные храмы и убитых темными тварями сородичей! За всех, кто погиб под пытками и в огне, мы отплатим чудовищам в обличье людей! Вороны будут клевать их гниющую плоть, а души предателей попадут прямиков в Пекло! Но для этого воины должны жить! Я не за себя прошу, великий предок, а за друзей боевых, и если за это необходима плата, то возьми мою жизнь! Услышь меня, Яровит! Услышь и помоги своему верному воину! Одновременно с этими словами, ветер ударил меня в спину и я едва не вылетел за борт корабля. Рывок! Лбом я ударился об мокрое дерево, после чего в моих глазах все померкло, а мир покрылся туманной пеленой. Ноги подкосились, равновесие было потеряно, снова в ушах загудел ветер и я стал заваливаться набок. При этом мой взгляд скользнул по небосводу и, возможно, мне это только показалось, там я увидел яркий солнечный проблеск, а по моему лицу пробежала теплая волна. Впрочем, это ощущение было мимолетным, а затем я ударился об палубу и провалился во тьму беспамятства... Приходил я в себя очень медленно и тяжело. Вокруг была вязкая и плотная темнота, сквозь которую я куда-то продирался. Голова болела, словно с бодуна, а тело постоянно вздрагивало и сотрясалось. Рядом были люди, которых я чувствовал, но не мог определить. Мне постоянно хотелось открыть глаза, вот только сделать это не получалось. Веки, будто свинцом налились. Однако я не оставлял попыток выбраться из того состояния, в котором находился. Рвался и, наконец, все же вырвался к свету. Хлоп! По глазам ударил яркий свет, который на самом деле оказался полутьмой убогой рыбацкой хижины. Рядом немедленно появился Немой, который приложил к моим пересохшим губам деревянный ковшик с прохладной и слегка солоноватой водой и я смог напиться. Ястреб, естественно, молчал и я тоже ничего не говорил. В хижине царила тишина, и в ней была такая душевная разрядка, какой у меня не было уже давно. Я имел возможность немного подумать о том, что произошло в море, собраться с мыслями и проверить свое физическое состояние. Морена-смерть вновь не смогла до меня добраться, руки и ноги шевелились, дыхание было ровным, фатальных повреждений не имелось, и я мог жить дальше. Значит, еще буду любить женщин, смогу растить своих детей, радоваться солнечным дням, воевать и, как обещал небожителю, бить врагов моего народа. Эх-х! Как же это здорово! Нет слов! Где мои слова!? А-а, вот они! Ну, полный трындец! Однако вскоре мое сдобренное душевным ликованием спокойствие было нарушено. В хижину вбежал улыбающийся Самород, а следом появились Вартислав Никлотинг, Корней Жарко и Поято Ратмирович. Два варяга, бодрич и прусс подтащили к широкой лавке, на которой я лежал, еще одну, оттеснили Немого, уселись и Ранко, слегка нагнувшись, спросил: – Как ты, Вадим? – Нормально, – с трудом выдавил я, после чего еще раз прислушался к своим внутренним ощущениям и добавил: – Через несколько часов смогу встать. – Добро, – Самород кивнул, – а то варяги с других кораблей уже на свободную охоту собираются. Говорят, раз вождь слег, то мы его выздоровления ждать не станем. – Векомирович тоже так говорит? – Нет. Он молчит. – Ладно. Расскажи, что было. Варяг шмыгнул носом и ответил: – Ну, чего было? Штормом нас накрыло, и все думали, что сейчас “Яровит” развалится. Я к тебе подошел, а ты меня оттолкнул и на нос корабля пошел. Там что-то кричал, наверное, заклятье какое-то произносил и на небо смотрел, а потом ты упал, и море быстро успокоилось. Почти сразу солнце выглянуло и “Крес” появился. В днище сильная течь открылась, но мы все же добрались до острова, где наши корабли стояли. Тебя сюда перенесли, а шнеккеры вытащили на берег и стали их чинить. Вот, пожалуй, что и все. – Долго я в беспамятстве был? – Два дня. – Корабли починили? – Да. Сейчас борта досмолим, а утром можно их на воду спускать. – Потери от шторма есть? Ранко нахмурился: – Трое с “Креса”, один варяг и два прусса. Волна воинов за борт смыла. Тел не нашли. И еще двоих воинов поломало сильно, так что к бою они теперь непригодны. Я посмотрел на княжича, и следующий вопрос задал уже ему: – Пока нас ждали, что-нибудь добыли? – Два небольших торговых суденышка, – произнес Вартислав. – Они из Антверпена на Англию шли. На одном оружие для войск Стефана Блуаского, в основном стальные кинжалы и мечи с топорами, а на другом ячменная крупа, которую везли в Дувр. – Ясно. Бодрич кивнул на дверь и сам спросил: – Люди интересуются, какие ты из Брюгге вести привез. Скажешь? – Обязательно. Передай вожакам, что есть жирный кусок. Двенадцать нефов и пять военных коггов, которые в ближайшее время отправятся в Испанию. На борту коггов будут воины, которые желают повоевать с маврами, а суда повезут английское сукно, крашеный холст, посуду, много серебра и золота, украшения, предметы роскоши и церковную казну для братьев-тамплиеров в Арагоне. Это только то, про что мне точно известно, но это не все. Думаю, что там еще много чего ценного будет. – Ух, ты! – выдохнул Вартислав. – А когда выходим? – Завтра, чуть свет. Так и передай всем остальным вожакам. Отсюда пойдем к берегам Англии, чтобы нас патрульные корабли Фламандского графа не заметили. Потом остановимся в Па-де-Кале и уже там станем караулить европейских купцов. – Отлично! Пойду обрадую людей, а то они что-то приуныли, добычи нет и на острове заняться нечем. Вартислав вышел, а я снова обратился к Самороду: – Шнеккеры спустите на воду до наступления утра. Успеете? – Да. – Тогда ступайте, а мне надо отдохнуть. Командиры кораблей покинули хижину, а я снова напился и провалился в глубокий и спокойный сон. Остаток вечера и почти всю ночь я продрых без задних ног, а проснулся оттого, что захотелось по нужде. На автомате, забыв про немочь, я вскочил на ноги, и понял, что совершенно здоров. Слабость отступила, и я был готов к путешествию и новым приключениям. Перед самым рассветом состоялся совет вожаков, на котором я более подробно разъяснил суть предстоящего дела. Затем наша флотилия покинула разоренный островной поселок, вышла в море и с этого момента нам стало везти. Причем настолько, что варяжские вожаки за малым на палубах своих кораблей танцы не отплясывали. Прямо на нас, в сторону устья реки Шельды шла эскадра из трех груженных кнорров, которые во многом походили на большие драккары. Вот только они были построены для торговли и, следовательно, имели большую грузоподъемность, но меньшую скорость и маневренность. Откуда они и чьи, никто вопросов не задавал. Хабар сам в руки идет, и сколько бы охранников на этих купцах не было, против двенадцати экипажей, плюс двух нефов с баллистами и арбалетчиками, а так же двух небольших “купцов” с грузом позади боевых кораблей, они не играли. Поэтому когда к каждому торговцу прижалось по паре кораблей, а затем на палубу европейских судов хлынули варяги, там никто не сопротивлялся. Купцы сдались без боя. После чего кнорры, которые везли на материк оловянно-свинцовые слитки из Корнуолла, присоединились к нашей флотилии, а гребцы и торговцы с этих судов превратились в рабов. Добыча в виде слитков мне понравилась сразу. Ведь что такое по нынешним временам оловянно-свинцовые сплавы, которые смешиваются в пропорции пять частей олова и одна часть свинца? Это металл, из которого изготовляется посуда для не самых зажиточных, но и не бедных людей. Это тарелки и чашки, кастрюли и чайники, половники и котелки, а так же вилки и ложки. Цена на этот материал приличная и вполне стабильная, где его не продавай, а поскольку один кнорр остался за мной, и на нем находилось около восьми тонн металла, то поход себя уже почти окупил. Впрочем, сбывать слитки я не собирался. У меня в Рароге целая кузнечная слободка с мастерами, и там есть литейщики, которые могут сделать посуду сами. Ну, а коли так, то я подумал о том, что попозже можно будет обменять добычу бодричей и варягов на хабар из каравана и притянуть домой не один кнорр с оловянно-свинцовыми слитками, а два. Но это потом, в самом конце похода. Движение нашей эскадры, которая приблизилась к английскому берегу и медленно пошла вдоль него на юго-запад, тем временем продолжилось, и снова нам сопутствовал успех. Идаром Векомировичем был захвачен одинокий неф с грузом красного и белого вина из Бордо для островных аристократов. Это товар тоже ценный, так что сыну верховного жреца Святовида повезло. Следом удача улыбнулась Никлоту и Громобою, которые сцапали уходящий от варягов быстроходный когг. Он шел без груза и вез во Францию пассажиров, всего несколько человек, но зато каких, придворных дам королевы Матильды, которых она отправила во Францию, так сказать, подальше от ужасов гражданской войны. Этих благородных женщин, естественно, сопровождали воины и слуги. Вот только что они могли противопоставить бодричам? Ничего. По этой причине лишь пять рыцарей были убиты и сброшены в воду, а остальные сложили оружие и остались живы. В итоге сын Никлота и воевода Громобой могли рассчитывать на серьезный выкуп, и я им по-доброму завидовал. Особенно, после того, как немного побеседовал с пленными дамочками в пышных платьях в возрасте от тридцати до сорока пяти лет, от которых несло густым запахом тяжелых духов на основе розовых эссенций и давно немытыми телами. У каждой подобной особы из свиты королевы имелся муж и много знатной родни, так что выкуп пришлют быстро. Конечно, не за месяц, но за полгодика мои зеландские соседи их распродадут. Ну, а если бодричи послушаются моего совета скидывать всех оптом, чтобы процесс проконтролировала сама королева, то и раньше. А то знаем мы этих благородных рыцарей. Опостылевшая жена пропала, да и бог с ней, главное, что приданное в хозяйстве осталось. А если пожилая матрешка уже родила своему мужу наследника, то бывает, что она ему уже и не нужна. Вот такая рыцарская романтика, при которой женщине могут посвятить балладу, а потом сослать ее в монастырь, чтобы не отсвечивала и не мешала благородному господину жить так, как он хочет. После захвата дамочек, рейдирование вдоль английских берегов пошло своим чередом. Минул день, а за ним другой. Мы вошли в пролив Па-де-Кале и стали караулить большой караван из Брюгге, который мимо никак не проскочит. Ну, а пока имелось время, попутно продолжили охоту на пузатых торговцев. Между прочим, охота была удачной. Драккар Поято Ратмировича захватил неф с отборной пшеницей из Анжу, солью и некоторой суммой английских пенни на закупку сукна. “Крес” перехватил небольшое гребное судно, посыльную галеру, на которой оказалось около сорока килограмм серебра, частью в монетах, а частью в марках, а так же немало драгоценной посуды и рулоны превосходного сукна. Дар Роджера Фиц-Миля, Второго графа Херефорда, монастырю в Сито, чтобы святые отцы помолились за упокой души его грешного батюшки, который минувшей зимой погиб на охоте от случайной стрелы. Затем отличился Самород, который вместе с одним из нефов атаковал когг с солдатами. Это были французы идущие из Нормандии в Оксфорд, где верный слуга королевы Брайен Фиц-Каунт и Матильда сдерживали напор Стефана Блуаского. Но добраться до места они не смогли. Да и погибнуть в бою у них не получилось, поскольку в рукопашную схватку с ними никто не вступал. Неф со второго выстрела засадил под ватерлинию европейского корабля отличный круглый булыжник весом в тридцать пять килограмм, и сторонники королевы, которых постоянно обстреливали мои арбалетчики, стали тонуть. С борта нашего парусника выпустили еще парочку снарядов, а затем “Яровит” подобрал с воды полсотни католиков, среди которых оказалось несколько знатных рыцарей (выкуп!), и вернулся к основным силам. Что же касается остальных вожаков, то они перехватили несколько мелких суденышек с небогатой добычей и еще одну галеру, которая принадлежала купеческой общине города Руана и везла в Бремен расписки за товары и партию полудрагоценных камней, в основном аметистов и бериллов. А затем особо отличился Векомирович, который по моему совету высадил на английский берег небольшой десант с зажигательными смесями. Варяги Идара смогли проникнуть в порт Дувра и с помощью “греческого огня” учинить там такой великолепный пожар, что его, наверное, в Кале видели, благо, погода была ясная. Так что военных кораблей, которые там находились, с этого момента можно было не опасаться. Опять же склады и причалы сгорели и сие нашей эскадре в плюс. Вот такие у нас были забавы. Охота и перехват европейских судов, поджоги и наведение ужаса на прибрежных жителей, которые бросали свои рыбацкие лодки и деревеньки, после чего убегали подальше от моря. При этом каждый из нас был сам по себе, но делал общее дело. А когда пришел черед встретить большой караван, боевые корабли и трофейные купцы были на месте. Час “Ч” наступил своевременно. Флориан Губер меня не обманул и, увидев входящие в пролив торговые суда и когги, я подумал, что ворюге можно доверять. Это хорошо, ведь мы собираемся наведаться в эти края еще не один раз, а он любит деньги и ради них готов снабжать меня информацией. Однако мысли о будущем мешают. Поэтому я сосредоточился на настоящем и кивнул сигнальщику, молодому парню из новгородских язычников. Он подошел к высокому борту нефа, на котором я расположился вместе с многочисленными пленниками и охраной, и вскинул над головой красный флажок. Знак был замечен, и эскадра стала выстраиваться в боевой порядок. На острие мои нефы, которые метнут во вражеские когги с крестоносцами зажигательные снаряды, хотя бы по три-четыре штуки, а потом их поддержат арбалетчики и гранатометчики. Справа и слева пойдут драккары, а за ними шнеккеры и лодьи, которые постараются не вступать в сражение с военными кораблями, а займутся торговыми судами.. Все готовы? Да! Тогда пошли! Вперед! Круши католиков! Пришла пора отослать в царство мертвых несколько сотен вражеских душ и этим хотя бы немного отплатить родовым богам за спасение от ужасной бури, а нашему народу за то, что он нас вскормил и вырастил. Мы его защитники, а значит идем в битву не только ради славы и денег, но и ради общего дела, наших жен, детей, свободы и родной веры. Гойда! Развернуть паруса! Ветер попутный! На драккарах, не отставать! Гребите мужчины! Наше время пришло!