Нарушил тишину не кто-то из нас, а голоса в "приемной".
- Я же вам говорил, Хозяин, что в большом мире появились эйлоны, говорил кому-то Сударь. - Откуда только - ума не приложу. Но факт остается фактом, и вот, полюбуйтесь - сегодня поймал целую группу разведчиков. Можно сказать, прямо на пороге. Вроде бы совсем неплохие с виду люди, нет в них этой характерной жадности, присущей всем охотникам за сокровищами. Готов прозакладывать свою бороду, что это гном-пройдоха подбил их на поиски месторождения. У-у, гнусный народ!
- Что он там себе позволяет?! Кого я подбил, какое месторождение?! возмутился Римбольд, тем самым первым из нашей четверки заговорив. В другое время Бон бы не преминул позубоскалить по этому поводу, но сейчас, возможно, решалась наша судьба. Мы дружно зашипели на гнома, и тот счел за лучшее вернуться к созерцанию башмаков, правда - навострив уши.
- Я бы с радостью отпустил этих троих на все четыре стороны, продолжал тем временем маг, - но сейчас это исключено. Если в Большом Мире узнают о месторождении эйлонов...
- Что?! Так вы их нашли и молчали?! - вновь не выдержал Римбольд, но я сухо ответил:
- Сначала ты нас обманул, а потом со своими жалобами и воплями не дал и рта раскрыть, так что сам виноват. А посему заткнись, или я тебе помогу.
- Что интересно, среди них милая девушка. Я так прикидываю, не старше вашей дочери. Она-то что здесь забыла?
Собеседник Сударя немного помолчал и поговорил мягким голосом, в котором проскользнула нотка грусти:
- Бедная моя девочка. Как-то она там одна...
Последние слова, казалось, еще висели в воздухе, а наша спутница уже прыгнула к двери и замолотила в нее серебряным кубком, безжалостно уродуя произведение искусства. Ее пронзительный крик резанул по нашим ушам:
- Откройте!!! Да откройте же!!!
Все было так неожиданно, что мы как бараны уставились друг на друга, а дверь уже плавно распахнулась. Девушка одним прыжком вылетела из комнаты. Обшарив взглядом окружающие меня предметы в поисках оружия и остановившись на тяжелом золотом канделябре, я шагнул следом.
В креслах друг напротив друга сидели Сударь и тот, кого он, видимо, величал "Хозяин". Этот человек, походящий на мага ростом, сложением и покроем одежды, при виде Глорианны вскочил с места и прошептал:
- Не может быть!
- Как вы думаете, кто это? - странно звенящим голосом спросила девушка, кивая в его сторону.
- Френгис, Верховный Лесничий Спящих Дубрав, - не задумываясь, ответил я.
- Ничего подобного. Друзья, разрешите вам представить: Его Величество Лейпольдт Четырнадцатый, милостью богов монарх Гройдейла. Мой папа.
Глава XVIII
В которой рассказывается о том, как король Гройдейла докатился
до жизни такой, а также появляется новое действующее лицо
После бесчисленных поцелуев, объятий, бессвязных взаимных упреков, таких же прощений и всего прочего, что обычно происходит между близкими людьми, неожиданно встретившимися после долгой разлуки, а также нашего знакомства с Френгисом-Лейпольдтом, хозяин замка пригласил всех в столовую. Там уже ждал богато сервированный стол, на котором белоснежная скатерть едва виднелась из-под изысканных блюд и редкостных вин.
Несмотря на явное предубеждение Лесничего к Римбольду, которое он не скрывал, и природу которой была нам вполне понятна, гном все же сидел вместе с нами, правда - в самом конце стола. Впрочем, это не мешало ему поглощать яства в таких количествах и такими кусками, что Глори, взглянув на него один-единственный раз, чуть не подавилась со смеху. Хотя все мы также здорово соскучились по нормальной пище, посему первые полчала гораздо усерднее работали ножами и вилками, чем языками.
Наконец, пышный ужин был закончен; трое слуг, казавшихся на первый взгляд самыми обыкновенными людьми, унесли приборы, оставив только напитки и фрукты, и удалились. Сударь, сославшись на дела и извинившись, тоже вышел, а наши взгляды как по команде остановились на хозяине. Тот сидел и, фальшиво насвистывая что-то беззаботное, изо всех сил пытался выглядеть величественно и невозмутимо, как оно и подобает монарху и жуткой мощи волшебнику. И то, и другое ему не удавалось. Наконец, Глорианна не выдержала.
- Папа! - безапелляционным голосом заявила она. - Ты ничего не хочешь нам рассказать?
Свист резко прервался и отец, виновато взглянув на дочь, протянул с надеждой:
- А может, потом?
- Сейчас!
- Ладно, коли ты от меня все равно не отстанешь...
- Никоим образом.
Лейпольдт XIV тяжело вздохнул, глотнул из кубка, словно набираясь смелости, и начал свой рассказ.
- Прежде всего, я хочу извиниться перед тобой, дочка. Я плохой король и неважный отец...
- И то, и другое я прекрасно знаю, папочка, но что делать - отцов не выбирают, а я, несмотря на все твои недостатки, все же ужасно тебя люблю, нежно улыбнулась девушка и погладила его по руке. - И если ты, вдобавок, будешь настолько любезен, что перестанешь ходить вокруг да около, то буду любить еще сильнее.
- Нахалка, - шутливо погрозил пальцем король и продолжал: - Но, как бы там ни было, а то, что я - плохой монарх, и сыграло решающую роль во всей этой истории.
Знаете, у меня с самого рождения была душа исследователя, и как только я открыл для себя магию, все остальное в мире раз и навсегда отошло на второй план. Только вот дедушка Глори и слышать ни о чем подобном не желал. Мне приходилось дни напролет корпеть над политикой, экономикой, стратегией и прочими, "действительно полезными", по его выражению, науками, и лишь в редкие часы отдыха удавалось отдаваться любимому занятию.
Незадолго перед своей смертью, дабы я окончательно остепенился, отец женил меня на девушке, которую я до свадьбы в глаза не видел. Это, впрочем, совершенно нормально для династических браков, но для меня в тот момент не было ничего ужаснее. Я даже подумывал о самоубийстве, отречении и прочих кардинальных мерах, но духа не хватало до тех пор, пока не стало слишком поздно.
Все-таки, что ни говорите, а есть в этом мире справедливость. Мы с Эльзой сразу же понравились друг другу, а очень скоро эта симпатия переросла в настоящую любовь. Через год мой родитель отправился в лучший мир, и я по всем законам стал Лейпольдтом XIV, властелином Гройдейла. Теперь уже ничего не мешало моим занятиям магией, кроме государственных дел, с которыми великолепно справлялись советники и Эльза. Еще через год родилась Глори, я был на седьмом небе от счастья...
Но счастье - это как высокая гора: чем выше залез, тем больнее падать. Когда Глори было тринадцать лет, Эльза тяжело заболела. Я потратил гигантские деньги, выписывал со всего света лучших врачей, магов и знахарей, чем совершенно истощил казну, но все было напрасно: ни диковинные снадобья, ни чары - ничего не помогало. Моя жена умерла.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});