Далее я процитирую для полноты картины аргументы против войны с СССР, высказанные Шуленбургом Гитлеру после заключения пакта о нейтралитете между СССР и Японией. Шуленбург свидетельствовал: «…я напомнил фюреру, что Сталин сказал Мацуоке, что он готов сотрудничать с державами Оси и не может сотрудничать с Англией и Францией. Это было продемонстрировано в сцене на железнодорожном вокзале, когда Сталин публично высказал свои намерения сотрудничать с державами Оси. В 1939 году Англия и Франция пустились на все возможные подлости, чтобы убедить Россию перейти на их сторону. Если Сталин не решился на этот шаг в то время, когда Англия и Франция были сильны, то он тем более не пойдет на это сейчас, когда Франция бессильна, а Англия разбита. Напротив, я убежден, что Сталин готов и в дальнейшем идти нам на уступки. Я уже намекнул нашим представителям на переговорах, что (если поднять этот вопрос вовремя) Россия может поставить нам в следующем году пять миллионов тонн зерна. Ссылаясь на цифры, фюрер сказал, что, по его мнению, русские поставки ограничены трудностями транспортировки. Я указал, что более рациональное использование русских портов устранит трудности в транспортировке»[208].
Наконец, заслуживает внимания и позиция, занятая статс-секретарем германского МИДа Вейцзекером, который представил руководству специальный меморандум, в котором в довольно деликатной форме и с массой оговорок также советовал не ввязываться в войну с Советской Россией. В частности, он писал: «Если мы не верим в скорое крушение Англии, разумно было бы, продолжая войну с ней, использовать Советский Союз в качестве сырьевой базы. Я считаю само собой разумеющимся, что мы способны на победоносное наступление на Москву и находящиеся за ней обширные территории. Однако я очень сомневаюсь, сумеем ли мы воспользоваться плодами своей победы в свете хорошо известного славянского пассивного сопротивления. Я не вижу в русском государстве эффективной оппозиции, которая может способствовать низвержению коммунистической системы, оппозиции, желающей объединиться с нами и служить нашему делу. Поэтому нужно быть готовым к тому, что сталинская система в Восточной России и Сибири сохранится. Окно в Тихий океан останется для нас закрытым.
Нападение Германии на Россию будет только способствовать укреплению моральной стойкости британцев. Мне кажется, что мы должны признать сами для себя, что война может продлиться долго и что мы должны продолжать ее вместо того, чтобы сворачивать ее»[209].
Едва ли есть особая необходимость в комментировании двух приведенных пассажей. Но одно обстоятельство оттенить весьма важно: и Риббентроп, и Шуленбург были уверены, что Советский Союз не собирается нападать на Германию. Эти свидетельства следует помнить, когда мы будем рассматривать бредовую версию о якобы готовившемся Сталиным превентивном ударе против Германии.
В данном контексте весьма важно оттенить одну важную мысль: фашистское руководство отнюдь не горело желанием сокрушить своего противника в Европе – Англию – даже после молниеносной победы над Францией. На этот счет существует весьма авторитетное мнение такого маститого западного историка, как Б. Лиддел Гарт. Вот что он писал по данному поводу:
«Если бы немцы высадились в Англии в течение месяца после падения Франции, то англичане вряд ли могли бы серьезно воспрепятствовать им в этом.
Однако Гитлер и командующие видами вооруженных сил не вели никакой подготовки к вторжению в Англию и не разработали даже планов развития успеха действий во Франции. Гитлер надеялся, что Англия согласится заключить мир. Даже когда стала очевидной беспочвенность этих надежд, немецкие приготовления в этом направлении развивались очень слабо. Когда же немецкой авиации не удалось одержать верх над английскими ВВС в битве за Лондон, командование сухопутных войск и командование ВМС Германии были даже рады поводу отложить вторжение. Особенно примечательно, что Гитлер с готовностью выслушивал и принимал аргументы в пользу отсрочки вторжения.
Записи личных бесед фюрера свидетельствуют, что это частично объяснялось нежеланием Гитлера довести дело до уничтожения Англии и Британской империи, которую он считал стабилизирующей силой в мире и надеялся заполучить ее в качестве партнера. Однако важнее другое обстоятельство. В своих мыслях Гитлер вновь и вновь обращался на Восток, и это сыграло решающую роль в сохранении Англии»[210].
Между тем вопрос о нападении на Советский Союз был решен Гитлером не только в принципиальном ключе, но и в стратегическом плане. Речь идет о разработке конкретного плана осуществления акта агрессии против Советской России. На совещании с военными 31 июля 1940 года фюрер заявил: «Чем скорее будет разгромлена Россия, тем лучше. Операция имеет смысл только в том случае, если мы разобьем это государство одним ударом. Одного лишь захвата определенного пространства недостаточно. Остановка зимой чревата опасностью. Поэтому лучше выждать, но принять твердое решение разделаться с Россией. Это необходимо также и ввиду положения в Балтийском море. Два крупных государства на Балтике не нужны. Итак, май 1941-го, на проведение операции – 5 месяцев. Лучше всего еще в этом году. Но не выходит, так как надо подготовить единую операцию»[211].
Директива № 21 была составлена в штабе оперативного руководства ОКВ – Верховного командования вермахта – (генерал Йодль) на основе ряда предварительных разработок и затем парафирована генералами Кейтелем, Йодлем и Варлимонтом. Впоследствии в ОКВ к ней были добавлены «Инструкция по особым областям» (13 марта 1941 г.) и дополнение о переговорах с союзными государствами (1 мая 1941 г.). Авторство кодового наименования «Барбаросса» принадлежало Гитлеру, который заменил прежние обозначения «Отто» и «Фриц». После подписания директивы все дальнейшие подготовительные мероприятия были перепоручены ОКХ (генерал-фельдмаршал Браухич) и генштабу сухопутных войск (генерал-полковник Гальдер). Эти мероприятия обсуждались с участием Гитлера 16 января, 3 февраля и 17 марта 1941 г. 30 марта 1941 г. Гитлер провел большое совещание с генералитетом, подчеркнув идеологическое значение борьбы с большевизмом, которое «…требует отказа от рыцарских правил войны». Первоначально срок операции «Барбаросса» был назначен на 15 мая 1941 г., однако 30 апреля 1941 г. (после начала операций в Югославии и Греции) был перенесен на 22 июня 1941 г.[212]
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});