– Почему?
От мысли о том, что кто-то о ней тревожится, у нее сжалось в груди.
– Я хотел тебе помочь. – Туми вздохнул. – Встречал тебя на улице и думал, что надо бы этим заняться. Но мне было страшно, и я постоянно это откладывал. Не хотел давать обещания, которые не смог бы выполнить, не хотел тебя подвести. Мне казалось, что тебя слишком часто подводили.
Мария с удивлением обнаружила, что в глазах Туми блеснули слезы.
– Мы вытащим тебя отсюда, – яростно сказал он. – Ты не умрешь здесь – и, черт побери, жить ты точно здесь не будешь. – Он встал и поманил ее. – Заходи, располагайся. Что-нибудь придумаем. Не спеша составим план – настоящий, не какую-то фантазию. Найдем людей, которые переправят тебя через реку. Положись на меня.
Она словно наложила на него чары, которые заставляли его совершать глупости. Почему он вдруг решил ей помочь?
Перестань беспокоиться. Радуйся.
Практичный голос Сары. Сара брала все, что могла, и не задавала вопросов.
И посмотри, к чему это привело.
И все же Мария пошла за Туми в дом и позволила ему поджарить для нее лепешку на плитке, а затем стала смотреть, как он стелет ей постель в одной из пустых спален.
– Почему? – спросила она наконец. – Почему ты такой добрый? Не понимаю. Я же не твоя женщина. Я не из твоего народа.
– Мы все из одного народа. Когда все рушится, люди об этом забывают, но в конце концов мы заодно. Ты – из моего народа, Мария, тут сомнений быть не может.
– Большинство так не думает.
– Да. – Туми вздохнул. – Знал я одного индуса. Тощий малый, приехал из Индии. Ни жены, ни родных. Вроде они остались в Индии, не помню. В общем, он говорил, что здесь, в Америке, люди одиноки. Никому не доверяют, полагаются только на себя. Он говорил, что поэтому Индия переживет всю эту апокалиптическую хрень, а Америка – нет. Потому что здесь никто не знает своих соседей. – Туми пожал плечами. – Он утверждал, что этот город – самое холодное жаркое место, в которых ему приходилось бывать. Когда он смотрел на трущобы, то не понимал, почему люди не работают сообща, не строят дома вместе и вообще не помогают друг другу. И еще он сказал, что, похоже, у всех американцев родной дом остался в другой стране, вот почему мы забыли, что такое соседи.
Мария вспомнила прошлую жизнь. Школьных друзей, которых уже много лет не видела. Людей, с которыми она ехала навстречу мечте – в Калифорнию, куда им не суждено было добраться. Она вспомнила, как махала ей на прощанье Тэмми Бэйлесс. Ее родители оплатили им проезд на север, ведь у них были деньги, а у Марии – нет. Вспомнила, как Тэмми отдавала ей всю свою одежду, которую не могла взять с собой. Как их отцы нетерпеливо стояли рядом, смущенные тем, что между детьми внезапно возникает пропасть.
– У меня детей нет, – сказал Туми. – Мы с женой так и не выяснили, почему мы… Не важно. Но если бы они у нас были, то, скорее всего, походили бы на тебя. Были бы твоего возраста, может, чуть постарше. – Он махнул рукой в сторону окна. – И вот какой мир мы им оставим. Мы бы любили их безумно, но подарили бы им вот этот ад.
Он вздохнул.
– Как только я тебя увидел, то сразу понял, что нужно взять тебя к себе. И боялся. Боялся. – Туми пожал плечами. – Не знаю… Того, что мне нечем будет поделиться, того, что ничего не получится. Может, именно поэтому у нас не было детей. Проще не рисковать.
Он вышел и вернулся с охапкой одежды. Мужская майка сидела на Марии, словно палатка.
– Размер не твой, зато чистая.
Она надела ее. Платье Сары сошло, словно змеиная кожа, и Мария почувствовала облегчение.
Туми улыбнулся, увидев ее в майке.
– Ничего, найдем для тебя настоящую одежду. Моя жена была примерно твоего роста. Правда, толще. Вечером я поищу в коробках с ее вещами.
– Туми?
– Да?
– Что изменилось? Почему ты решил мне помочь?
– Черт. – Он покачал головой. – Не знаю. Иногда кажется, что проще отгородиться от всех. Отвести взгляд. И все же, наверное, так мы себя обманываем. Возможно, стоит проявить немного доброты. Бросить в почву зерно и посмотреть, что из него вырастет. Если бы у меня были дети, я бы молился, чтобы кто-нибудь за ними присмотрел… Тебе ночник нужен? У меня есть, на солнечной батарее.
– Это для малышей.
– А-а. – Туми грустно кивнул и вышел.
Мария легла на матрас. Ветерок, влетевший в открытое окно, принес запахи жарившейся на кострах еды и пепел дальних лесных пожаров. Крошечные костры мигали, словно звезды.
– Увидимся утром, – сказал Туми из-за стены.
– Туми, слушай, – позвала его Мария.
Здоровяк вернулся.
– Да, принцесса?
– Спасибо.
– Нет, принцесса. Тебе спасибо.
Глава 30
Люси встретилась с Тимо в клубе, где произошла перестрелка. Синие и красные огни, полиция, напряженная обстановка, и в самой гуще событий – Тимо, фотографирующий кровь на тротуаре, которая на жаре уже загустела и стала липкой.
Повсюду трупы. Женщины в вечерних платьях, их бойфренды, похожие на наркодилеров и тусовщиков из Калифорнии, толкались, чтобы занять более выгодную позицию за полицейским кордоном, и возбужденно болтали. Копы тем временем пытались взять показания у свидетелей.
– Жуткое дело, – сказал Тимо. – Китайцы не любят, когда в перестрелке гибнут их люди. – Он кивнул на толпу полицейских. – Власти города делают вид, что у них все под контролем. Вряд ли они хотят, чтобы лозунг «ФИНИКС ВОЗРОЖДАЕТСЯ» связывали с ростом числа убитых.
Среди трупов в луже крови лежал богатый китаец в разбитых очках «Рэй-Бан нью» с компьютерами в линзах. Рядом с ним блондинка: на пальцах кольца с бриллиантами, на шее спутались золотые ожерелья. Люси не могла понять, куда ее ранили. Она выглядела идеально – и тем не менее лежала со своим бойфрендом в луже их общей крови.
«Они держатся за руки», – вдруг подумала Люси. Они умерли, держась за руки. Какая жесть.
Тимо закончил снимать мертвого китайца.
– Для кровавых газет слишком аккуратно, а вот «Синьхуа» обожает истории типа «беззаконие в Америке».
Люси пересчитала трупы. Восемь… нет, десять… о боже, одиннадцать. Странная группа – люди в костюмах для вечеринок и лохмотьях беженцев.
– Что за ужас? Наркомафия постаралась?
– Ты не поверишь – техасцы. Эти pendejos вне себя после той истории с «койотами» и массовыми захоронениями. В темной зоне говорят об ополчении, об отрядах самообороны. За ночь уже четвертая перестрелка. Статистика «Труполото» сильно изменится за сегодня, а может, и за всю неделю. Техасцы реально хотят оказать сопротивление.
– Кому?
– А мне почем знать. По словам Флинна, история началась с того, что у кого-то из очереди в клуб оказалось не то произношение. Началась драка, за пострадавшего вступилась толпа техасцев – у них типа солидарность. И вдруг – бум! – трупы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});