Адамс никогда подолгу не останавливал взгляд на ком-либо из учеников, кроме Аксинии. Её он изучал пристально, но исподтишка, также как Джош. Словно ждал чего-то. Она не замечала этого — или делала вид, что не замечает.
Однажды Джош не выдержал и спросил Аксинию напрямую, что мистеру-чёртову-Адамсу от неё нужно. Вместо ответа получил вопрос:
— А почему тебя это беспокоит?
Растерялся только на секунду:
— Потому что… Потому что он похож на маньяка!
— Видел многих? — Её явно забавлял разговор.
— Я-то? — Джош аж задрал подбородок. — Ты забыла, где я работаю?
— Расскажи! — тут же навострила уши Лейла, сама на себя не похожая, с новой причёской, в модном колье и серьгах из искусственно заржавленных пластин, — видимо, работа с Ричем давала положительный результат.
— Правда, расскажи! — подключились Энрике и Мустафа.
— Маньяки, — со значением начал Джош, — бывают трёх типов. Самые простые — помешанные на сексе и физиологии. Впаивают себе бессюжетную лабуду, типа «Натали скачет на ослике» или «Первая ночь Барбары». Вторым подавай экстрим — побольше кровищи, боли и грязи. В основном бывшие рейнджеры, ветераны — воевать уже не берут а агрессия осталась. Такие могут ходить зимой в тапках на босу ногу, а пособие спускать на ролики. Недавно загребли одного мафиози, так он, до того как его взяли, чуть не полмозга себе зачистил. Там тебе и тазики с цементом, и стрельба-пальба, и иглы под ногти, и утюги на спину. А на суде говорит — не помню! Ничего, говорит, не помню, клянусь Мадонной!
Все засмеялись. Лейла наморщила нос:
— Неужели кто-то покупает пытки?
Джош цокнул языком:
— Ты удивишься! И о том, как ты, и о том, как тебя. Но самые жуткие маньяки — это третий тип — наподобие нашего мистера Адамса. Ходят, бродят по салону, прицениваются, а что им надо — непонятно!
И, под общий хохот, сделал страшное лицо.
На следующее утро перед уроками Аксиния подозвала Джоша и открыла ему на своём наладоннике коротенький документ.
С угла стандартной учётной карточки на Джоша смотрел сильно помолодевший мистер Адамс.
— И что это значит? — Ох, как не хочется слышать правильный ответ!
— Только то, что ещё год назад наш славный преп работал на Федеральное Бюро.
Аксиния почти натурально улыбалась. И Джошу очень хотелось её защитить — от чего, он пока не понимал.
Намечался день рождения Аксинии. Проблема выбора подарка сводилась к вопросу, о чём ролик. Самая дешёвая впайка стоила, как хот-дог, а долларов за двадцать можно было купить уже целое путешествие.
Только Аксиния недавно отличилась, подарив Энрике набор серебряных струн, чем окончательно растопила державшийся между ними холодок.
Джош задумчиво бродил между полками, выбирая, и выбирая, и выбирая. Пытаясь найти что-то, что подчеркнуло бы его индивидуальность через кусочек чужой памяти. Пока не получалось.
Заурчал лифт. Когда дверная решётка уползла вверх, зарёванная Лейла чуть ли не кубарем влетела в салон, следом появился Мустафа. Джош никогда его ещё таким не видел.
— Я тебя здесь сейчас прирежу, ты понял? — От ярости турка перекосило, он оттолкнул Лейлу, пытавшуюся обнять его, и пошёл Джошу навстречу. — Я тебе вышибу мозги, придурок! Ты что с ней сделал?
— Что? — недоумевая, спросил Джош.
Промелькнула пара мыслей насчёт Лейлы и Рича, или друзей Рича, или сотрудников Рича — но это был бред, Белее Белого никогда бы такого не допустил.
— А то, что она ничего не помнит! Она продала за деньги свою жизнь!
— Погоди, Мустафа, — Джош примирительно выставил руки перед собой. — Ей делали пробник — это маленький кусочек памяти, какое-то одно небольшое событие.
Лейла заревела в голос, снова безуспешно пытаясь приблизиться к Мустафе.
— Одно событие, мозговед хренов?! Да, одно — как мы чуть не свалились с Фишер-Билдинга. Хотели вылезти на крышу по лесам, а там оказались гнилые доски. Да, одно — как мы удирали от копов на мотоцикле Хосе, когда выехали сдуру в белый пригород. Как мы с ней первый раз поцеловались, урод! Тоже — одно событие! Я сначала не понимал, почему она так охотно улыбается и поддакивает, когда я вспоминал о чём-то таком. А потом въехал: она же ничего не помнит! Твои дружки зачистили ей мозги. Мы встречаемся три года, ты понял? А она забыла всё важное, что у нас было…
— Не всё-о-о-о, — заныла Лейла, — я много чего помню. Просто на сюжетке ничего не получалось, а так хотелось делать ролики…
Понемногу Джош успокоил и её, и Мустафу, тогда удалось добиться более связного рассказа.
Белее Белого снял пробник, не покидая Детройта, — вместо третьего ряда сидений в его «хантере» располагалась мини-студия.
— На что это похоже? — спросил Джош, до сих пор не видевший, как делается брейнииг.
— Что ты им отдала? — спросил Мустафа, стараясь, чтобы его голос не звучал угрожающе.
— Когда мне было шесть лет, — Лейла шмыгнула носом и поправила волосы, — мы с родителями попали под дождь, когда возвращались с бабушкиной фермы. Отец как раз утилизировал машину по «бензиновой поправке», и часть компенсации мы тратили на поездки к родственникам. Дождь застал нас в поле. Каждая капля была размером с вишню и тёплая. Родители побежали к автобусной остановке, взяв меня за руки, и я шагала как великан, а прямо перед нами, — она наискось махнула рукой, — встали две радуги.
— Почему же ты это помнишь? — с подозрением спросил Мустафа.
Она посмотрела вызывающе.
— Потому что когда-то писала сочинение «Лучшее лето в моей жизни». Перечитала. Только теперь одни слова и остались. И не заметила, как. Шлемы — те же, что здесь у тебя. Большая консоль, несколько экранов. Закрываешь глаза, ложишься. Он всё спрашивает: что помнишь, что ещё в тот год было, и про бабушку и про папу, и какая была машина, и, наверное, я потом заснула ненадолго. А потом — всё. Тридцатисекундный ролик.
Джошу стало не по себе. Вокруг них в мягком поролоне спали тысячи человеческих жизней — чутким сном, готовым войти в любого, кто заплатит несколько долларов.
Тестеры в Нью-Йорке и Вашингтоне все как один выставили пробному ролику максимум по всем параметрам. Чёткость восприятия, детализация, временной и логический план, эмоциональная окраска, баланс чувств и ощущений.
Удивлённый Рич не задумываясь предложил Лейле ужин с известным киноактёром. Тот не решался или не хотел заняться брейнингом сам, но готов был «поучаствовать».
Поездка на восток, шикарный отель, берег океана, вечернее платье и сам Как-Его-Там. Седые виски, лучезарные морщины, знаменитый чуть картавый говор и сногсшибательная хрипотца в голосе. Омары и устрицы, фуа-гра, кир из «Дом Периньон» и всякие прочие излишества. Репортёр, изводящий гигабайты в ожидании выигрышного кадра для будущей рекламы. Сценарий — выигранная в лотерею встреча с любимым артистом.
И полный провал. Лейле-то казалось, что всё идёт хорошо. Ей действительно понравился вечер, она по-честному радовалась жизни, и когда Рич сказал ей, что ролик запорот, просто отказывалась верить. Оказалось, что даже разговаривая со звездой, она то и дело «соскальзывает» — отвлекается, начинает думать о доме, о школе, о том, что, вернувшись, расскажет подругам. И на брейн-карту эти обрывки мыслей легли на первый план, а великолепный ужин, ожидаемый тысячами поклонниц по всем штатам, записался лишь смутным малозначащим фоном.
С полным диском никому не нужных фотографий в виде утешительного приза Лейла вернулась домой. Надо отдать должное Ричу, он предпринял ещё одну попытку — приблизительно с тем же результатом.
А Лейле хотелось сниматься. И полученный за пробник скромный гонорар только раззадоривал. Она нашла Рича и пересказала ему ещё несколько историй из своей жизни. Тестеры готовы были оторвать материал с руками. И вот.
— Давайте, — не слишком уверенно предложил Джош, — я попрошу Рича привезти все снятые ролики. Ты же можешь посмотреть их обратно…
— Джош, — Мустафа дёрнул головой, словно получил пощёчину, — ты хотя бы себе не ври, а? Даже если ролики лягут удачно, у неё в голове появится что-то про девушку Лейлу. Она никогда не почувствует, что это было с ней самой, правда?
Джош кивнул. А ещё запись могла лечь неудачно. Из-за возможных последствий перезапись ролика объекту считалась неоправданным риском.
— Сколько роликов вы сняли с Ричем? — спросил он.
Лейла помедлила, а потом почти шёпотом призналась: пятьдесят. Мустафа просто онемел — видимо, он ещё не обо всём её расспросил до прихода к Джошу. Пятьдесят, и за всё Рич платил день в день после оценки тестеров. И кому какое дело, как она зарабатывает эти деньги. Потому что сейчас открыты квоты и они уже почти накопили на канадскую визу для всей семьи… Но тут Мустафа сорвался.