студенческая молодежь — отзываются положительно. «Приходишь к выводу, что мы мало общаемся с широкими слоями, больше варимся в своем соку», — говорил он на заседании правления Московского отделения Союза советских художников по обсуждению июльской выставки 1943 года, в которой помимо Дейнеки участвовали Вера Мухина, Сарра Лебедева, Сергей Герасимов, Дементий Шмаринов. Интересно, что картина «После душа» в наше время стала воплощением гомоэротики и была включена в экспозицию крупнейшей выставки в Париже, посвященной этой теме. Думается, Александру Александровичу, воспитанному на античных обнаженных образцах, даже мысль такая в голову не могла бы прийти.
Постепенно немцы начинают отступать. 8 февраля 1943 года был освобожден родной город Дейнеки — Курск. 23 февраля открылась выставка «Красная Армия в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками», где художник впервые представил «Оборону Севастополя». Критика тепло принимает картину, однако высказывается мнение, что полотно «недостаточно убедительно и абстрактно по своему содержанию». «Огромной отваги и героизма полна центральная фигура моряка с рассеченной щекой, богатырски развернувшегося для яростного броска связки гранат. Такие стоят насмерть! Их великая отвага, их пламенный патриотизм неотвратимо приближают час полного разгрома врага», — писал давний знакомец Дейнеки Осип Бескин[167].
20 ноября в Москве открываются станции метро «Павелецкая» и «Новокузнецкая», на которых устанавливаются некоторые из сохранившихся мозаик Дейнеки. Все мозаики, как уже говорилось, были изготовлены в блокадном Ленинграде под руководством Александра Фролова, собраны, тщательно уложены и отправлены в Москву по Дороге жизни через Ладожское озеро. А в январе 1944-го наши войска под Ленинградом перешли в наступление, отогнав фашистов от города и окончательно сняв блокаду, стоившую городу на Неве почти миллиона жизней (точное число неизвестно до сих пор).
Война еще гремела, принося смерть и разрушения, но исход ее уже был предрешен — особенно после того, как в июне 1944 года в Европе открылся второй фронт. Дейнеке хочется отойти от суровых военных портретов и пейзажей, и он возвращается к полотну «Раздолье», начатому еще до войны, в 1941 году. Художник снова обращается к теме женской красоты — радостные девушки, крепкие, довольные жизнью, стремительно взбегают на взгорок над рекой. Картина пронизана предчувствием радости от приближающейся мирной жизни. «Необозримый родной простор, синь реки, голубизна неба и девушки, только что искупавшиеся, бегущие в спортивных майках и трусах. Они бегут потому, что им хорошо, весело, привольно. Они бодры, счастливы, их бег широк и легок, и кажется, мы слышим их смех, ожививший окрестное раздолье, — пишет Ирина Ненарокомова. — „Раздолье“ — знаковая картина Дейнеки, она наполнена той оптимистической стилистикой, которая создавала имя художника, определила его творческое лицо. Чем дольше мы смотрим на эту картину, тем больше проникаемся оптимизмом и жизнелюбием Александра Александровича Дейнеки. Образ крупной девушки, изображенной на первом плане, выражен ясным и мощным силуэтом, устремленным в будущее, у нее открытое лицо и мощная фигура, неизменно характерная для женских образов художника»[168].
В том же 1944 году Дейнека пишет панорамную картину «Парашютный десант на Днепре». Он снова возвращается к авиационной теме, к теме парашютистов и осваивает сюжет, связанный с захватом десантниками важного плацдарма при форсировании Днепра. И снова Дейнека изображает убитого десантника, повисшего на стропах парашюта, — совсем не парадный, а трагический элемент схватки, «жестокую истину смертельной войны». Снова картине присуща композиционная динамика, столь любимая Дейнекой: одни парашютисты всё еще в воздухе, другие приземляются, третьи атакуют, вступая с неба в бой. Кинематографичность композиции современна и динамична, но всё же уступает по мощи и энергии «Обороне Севастополя».
В том же году Дейнека создает портрет жены своего молодого друга Виктора Цигаля — художницы по имени Мирель, дочери знаменитой советской писательницы Мариэтты Шагинян. Кисть Дейнеки навсегда обессмертила представительницу светской московской интеллигенции, проживавшую в квартире на Арбате, прелестную, яркую, стройную. Черное и красное в орнаменте армянского ковра, на котором расположилась Мирель, дополняет вороненый цвет волос жгучей брюнетки с тонкими и изящными чертами лица. «Дейнека писал портрет у себя в мастерской и всем предметным, цветовым, ритмическим строем обстановки стремился подчеркнуть, выявить артистичность натуры модели, ее принадлежность к миру искусства. Характерный профиль лица девушки привлекает живой пытливостью» — так описывал картину В. П. Сысоев[169].
Портрет Мирель Шагинян — один из лучших в галерее современниц, созданной Дейнекой. Он запоминается изящной и непринужденной позой дамы, подогнувшей под себя ноги в туфлях на невысоких каблуках. Никак не скажешь, что война заставила ее изменить образ жизни и привычки. Тонкие пальцы, задумчивый взгляд очаровательной девушки из высшего общества блестяще запечатлены Дейнекой, тонким наблюдателем женских характеров. Впоследствии Дейнека просил Цигалей продать ему этот портрет, но они категорически отказывались под любым предлогом, понимая, что он стал семейной реликвией, обессмертившей Мирель.
Интересно, что в военные годы картина Дейнеки «Окраина Москвы» оказывается в числе произведений из собрания Третьяковской галереи, которые решением Сталина и Молотова предписано передать в фонд Наркомата иностранных дел для подарков иностранным гостям, и прежде всего американцам. Речь идет о представителях президента Франклина Делано Рузвельта Гарри Гопкинсе и Джозефе Дэйвисе — супруга которого Мерриуэзер Пост была миллионершей и страстной собирательницей русского искусства. Документ об этом имеется в архивном фонде Молотова. Еще одна картина Дейнеки «Черные гладиолусы» долгое время находилась в стенах особняка МИДа СССР на Спиридоновке, украшая одну из лестниц знаменитого дома Рябушинского. Творчество Дейнеки во все времена нравилось иностранцам и служило для поставок на экспорт даже в военные годы.
Уже в 1943 году возникает идея сооружения грандиозного памятника-мемориала героям Великой Отечественной войны. Еще в 1942 году Союз архитекторов объявляет конкурс на сооружение такого памятника, а в ноябре 1944 года был подготовлен проект постановления Государственного Комитета Обороны о увековечивании памяти погибших в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. 10 февраля 1944 года производственно-живописный комбинат Московского товарищества художников заключил с Дейнекой договор о создании трех художественных произведений для этого проекта. Это должен был быть «синтетический памятник», включающий в себя скульптуры, фрески, мозаики, — что-то вроде будущего музея Великой Отечественной войны на Поклонной горе. 1 декабря 1945 года выходит статья в газете «Советское искусство», где описывается макет памятника. Первоначально его хотели установить на пересечении Ленинградского и Волоколамского шоссе возле нынешней станции метро «Сокол». По замыслу Дейнеки, который работал над проектом в основном в 1944 году, на первом плане должен быть установлен танк на постаменте, а позади — приземистая и тяжелая триумфальная арка. Причем тогда еще настоящие танки не ставились в общественных местах, и художник