вечером они оба ходят на новомодную секцию по ушу. За их судьбу волноваться нечего — оба родителя живы — здоровы. Они не голодают, одеты, обуты.
Тогда что? Что⁈
На всякий случай решила вернуться в комнату. Может, вернусь и на месте вспомню, что я забыла.
Вернулась.
Медленно-медленно оглядела комнату. Взгляд зацепился за кошелёк Скорохода.
И тут я поняла, в чём дело. Торопливо вытащила из кармана измятые купюры и сунула их обратно в кошелёк.
И сразу меня отпустило.
Мда, рэкетира из меня не выйдет. Совесть замучает.
С огромным облегчением я вышла из комнаты, прошла по коридору, из кухни доносилось хихиканье. Я тихо вышла из квартиры и захлопнула за собой дверь.
Надеюсь, уж теперь навсегда.
В общежитие добралась без приключений. Сходила на кухню и поставила чайник. Сегодня у меня будет экспресс-ужин: ватрушка и пустой чай без сахара.
Жаль, чашку не прихватила из квартиры. У меня здесь была кружка, которую я тоже временно экспроприировала из дворницкой Семёна. И, судя по всему, у этой кружки было явно боевое прошлое. Но выбирать нынче не приходится.
Когда я уже тащила горячий чайник в комнату, в коридоре чуть не столкнулась с Григорием, который явно поджидал меня.
— Здравствуй, Любаня, — сказал он.
— Здравствуй, — ответила я, — как дела, Григорий? Ты меня ждёшь?
— Тебя, тебя, — Григорий ловко подхватил у меня чайник, совершенно не морщась от того, что он горячий (я-то несла, ухватив через рукав кофты. А он так, голой рукой схватил и хоть бы хны).
— Будешь чай пить? — сказала я (из вежливости, втайне надеясь, что не будет), — у меня ватрушка есть.
— Я бы поужинал, — ответил Григорий. — Потому и ждал тебя.
Я усилием воли сдержала себя, чтобы не вздохнуть. Ужинать он хочет. Я тоже хочу. Вот только что ужинать? Хотя у меня же есть две ватрушки. Могу поделиться.
— У меня есть две ватрушки, — сказала я.
— А у меня есть плов. Только приготовил. — Похвастался Григорий, — так что пошли давай.
— Куда?
— Ко мне.
— Я не пойду, — покачала головой я.
— Почему это?
— Я уже один раз сходила к тебе, на завтрак, — нахмурилась я.
— А, ты о Таиске? — понятливо хмыкнул Григорий, — да не обращай внимания. Заполошная девка, да и всё.
— Эта заполошная девка сегодня отказалась принимать у меня документы на работу. Устроила такой скандал.
— Да ты что? — вытаращился Григорий, — вот дура, простогосподи! Но хорошо, что ты сказала. Я ей задам!
— Нет, Григорий, не надо, — покачала головой я, — это ничего не даст. Она тогда будет гадить исподтишка. Толку всё равно уже не будет.
— А как же тогда…?
— Никак, — пожала плечами я, — я не буду устраиваться на работу в ЖЭК.
— А как…?
— Уеду в деревню, к отцу. Он старенький. Ему помогать нужно.
— Но деревня…
— Жизнь есть и в деревне. И даже вполне себе распрекрасная.
— Ты хочешь провести остаток жизни, копаясь в огороде⁈
— Наверное, скорее да, чем нет, — кивнула я, — уж лучше я буду копаться в огороде, но спокойно, чем ждать каждую минуту «нож в спину», сидя в тёплом кабинете.
— Жаль, — вздохнул Григорий.
Видно было как он расстроен.
Так что, когда он ушел, я сидела на кровати с продавленной сеткой и ела ватрушку, запивая пахнувшим сеном чаем и стараясь не думать о том, какой вкусный плов, наверное, ест сейчас Григорий.
И тут раздался стук в дверь.
Я чуть чаем не поперхнулась от неожиданности. Кто это может быть? Григорий? Но вроде с ним мы всё обсудили.
Стук повторился.
И явно это не мужик стучал.
Ладно.
Я поставила кружку с недопитым чаем на пол и пошла открывать.
Когда я увидела, кто пришел — у меня от изумления чуть дар речи не пропал. Но тем не менее я быстро взяла себя в руки:
— Что надо? — нелюбезно буркнула я.
— Любовь Васильевна, я извиниться пришла, — на пороге топталась с ноги на ногу блондинка из отдела кадров, Таисия.
— Извинилась? Всего доброго! — сказала я и хотела захлопнуть дверь.
Да, вот такая я толерантная. Решила не нагнетать.
— Любовь Васильевна! Но я же мириться пришла! — возмущённо воскликнула Таисия.
— Ну молодец, что пришла, — пожала плечами я, — а теперь — давай, до свидания!
— Не обижайтесь на меня!
— Я не обижаюсь! — вздохнула я, — я просто хочу, чтоб вы ушли наконец. Мечтаю просто об этом. Жажду.
— Любовь Васильевна! — чуть не плача, сказала Таисия, — вернитесь пожалуйста, на работу. Я оформлю вас всё сама. Вы потом только зайдите, распишитесь и всё.
— Спасибо, но нет.
— Любовь Васильевна!
— У меня теперь другие планы, — сообщила я, — и ЖЭКа там нету. Так что не беспокойтесь, Таисия. Григорию можете сказать, что всячески пытались уговорить меня, но я упёрлась. Ну или что там вы придумаете. А я завтра уеду и больше, надеюсь, мы с вами не встретимся.
Таисия помялась на пороге еще немного и, видя, что я на контакт не иду — ушла.
Я заперла дверь и вернулась к своему огрызку ватрушки и чаю.
Взяла кружку с пола и отхлебнула. Скривилась. Чай остыл и стал ещё хуже.
Следующий день я потратила на променады по магазинам. А точнее сказать — на забеги. Поражало то, что при небольшом и