Читать интересную книгу Том VIII - Игнатий Брянчанинов

Был в древности святой Игнатий:

Он в сердце Господа носил,

{стр. 271}

И за своих духовных братий

Святую душу положил.

Перед толпою разъяренной

Он, в ожидании зверей,

Молился, кроткий и смиренный,

Не за себя, а за людей, —

За тех, для коих сумасбродством

Казалась вера во Христа,

Кто почитал одним юродством

Святое знаменье креста…

Был между нас другой Игнатий…

Он далеко теперь от нас:

Но сердце благодарных братии

К нему стремится в этот час.

И он злословия цепями

Когда-то весь опутан был;

И на него неслись зверями

Пособники враждебных сил.

Но, встретив их душою твердой,

Он шагу им не уступил,

И велиара замысл гордый

Своим смирением победил.

На берег Финского залива,

На разоренные места,

Принес всемирное он диво —

Сиянье Божьего креста.

И в неустанной с миром битве

Обитель спешно воздвигал,

И, отдыхая лишь в молитве,

Мирских отличий не искал.

И процвела сия пустыня,

И зеленеет яко крин,

И будет в век она, как ныне,

Хранима Господом Самим.

Он Сам, в Своем благоволеньи,

Воздвиг потребного к тому,

И возвеличил во смиреньи,

И крепость духа дал ему.

{стр. 272}

Он Сам его благословляет

И ограждает от всего;

От нас же только Он желает

Одной молитвы за него.

Да вознесется ж голос братии

В сей благознаменитый час;

И да хранит святой Игнатий

Сего Игнатия для нас!.. [191]

Тяжелой утратой для обоих учеников Святителя стала его кончина 30 апреля 1867 г. Игумен Антоний получил сообщение об этом от матери Марии 1 мая в день памяти Святого пророка Иеремии. В ответном письме игумен Антоний с поэтической метафоричностью находит общие черты в жертвенной жизни пророка и своего учителя:

«Горестное известие Ваше я сегодня получил и благодарю за дружеское Ваше внимание. Я отслужил уже соборную панихиду по незабвенном нашем Отце и Учителе, Высокопреосвященнейшем Игнатии. <…>

Новопреставленный, Новый Иеремия, плакал всю жизнь о бедственных временах наших, о потемнении камыков святыни, о монашестве прилепленном к оставленному миру. Девственный и чистый, он из смирения обвязывался как чресленником (Иеремии, Гл. 13) нашими грехами и многих извел из пропастей из глубины погибели… <…>

Преподобная Матерь Мария поклонитесь за меня неоднократно стопам почившего.

м<ногогрешный> И<гумен> А<нтоний>» [192].

Матери Марии предстояло пережить уход еще двух своих наставников и старших товарищей — монахини Августы и игумена Антония. Предчувствуя приближение расставания с ними мать Мария писала в стихотворении «Семячко»:

Увы мне, убогой Марии!

Сама я трясусь, как былинка,

Под бурей воздушной стихии!

{стр. 273}

У каждого зелья — тычинка;

А вы-то, мои две опоры,

Раненько становитесь хворы,

Расслаблены, больны и хилы!

Страданье сковало вам силы,

И дух от скорбей изнемогший,

На нужды мои не внимает:

Мой тоненький стебель, иссохший,

Несносный червяк обнимает… [193]

С 1863 по 1871 г. монахиня Мария занималась педагогической деятельностью, о чем подробно пишет в «Автобиографии». В 1873 г. из-за ухудшившегося состояния здоровья она вынуждена уйти на покой. Духовная писательница возвращается в Старо-Ладожский Успенский монастырь и остается в нем до последних дней своей земной жизни. Здесь она, как напишет позже в «Автобиографии», «свободнее стала заниматься духовною литературой». В 1877 г. мать Мария издает поэму в драматической форме на библейский сюжет — «Юдифь». Идея создания произведения в стиле плачей библейских пророков обсуждалась ею еще в переписке с игуменом Антонием.

В 1877–1778 гг. в журнале «Вестник народной помощи» вновь появляются ее стихи и публицистические статьи. Особенно активно мать Мария участвует в журнальной жизни в 1880-е годы. Вплоть до 1890 г. ее публицистические статьи, беседы на духовные темы, жития святых, повести, стихи публикуют журналы «Мирской вестник», «Благовест», «Чтение для солдат», газеты «Варшавский дневник», «Новороссийский телеграф», а также издаются отдельными брошюрами.

До конца жизни писательница выступала в печати как под мирским именем — «Елизавета Шахова», прочно закрепившимся за ее стихотворными сочинениями, так и под монашеским — «монахиня Мария», которым подписывала преимущественно публикации на духовные темы. Немало публикации матери Марии выходило в свет под криптонимами и псевдонимами. В 1896 г. монахиня Мария приняла схимнический постриг со своим первым именем Елизавета. Скончалась схимница 5 июля 1899 г. и была погребена в Старо-Ладожском успенском монастыре.

Творчество Елизаветы Никитичны Шаховой, монахини Марии, почти неизвестно современному читателю. Лишь некото{стр. 274}рые стихотворения можно встретить в антологиях, например, «Царица муз: Русские поэтессы ХІХ — начала XX вв.» (М., 1989) или единичных журнальных публикациях; так, несколько ее стихотворений опубликованы в «Журнале Московской патриархии» (1995, № 12).

* * *

Имеется немало косвенных свидетельств тому, что между святителем Игнатием и Елизаветой Шаховой существовала многолетняя переписка В «Автобиографии» поэтесса писала о том, что сразу после их знакомства в Бородинском монастыре, Архимандрит «условился о переписке с ним, вполне искренней и свободной». В письмах 1847–1848 гг. к наместнику Сергиевой пустыни он упоминает о своих посланиях в Бородинский монастырь, а о продолжении переписки в последующие годы говорит, например, получение Е. Н. Шаховой и монахиней Августой «письменного» благословения архимандрита. В переписке с игуменом Антонием Бочковым 1860–1867 гг. святитель Игнатий неоднократно ссылается на параллельную переписку с Елизаветой Шаховой, которая в эти годы становится мантийной монахиней Марией.

Тем не менее, среди опубликованных писем Святителя к мирянам и монашествующим с указанием адресата, посланий к поэтессе мы не находим, равно как и ее ответов. Но с большой степенью вероятности можно говорить о том, что одно из писем Святителя, без адресата и даты, было адресовано Е. Шаховой.

Впервые письмо это напечатано в фундаментальном биографическом исследовании Л. А. Соколова «Епископ Игнатий Брянчанинов: Его жизнь, личность и морально-аскетические воззрения» [194], в комплексе писем Святителя к переводчице и духовной писательнице С. И. Снессоревой под № 58, где оно неизменно помещалось при всех последующих переизданиях эпистолярного наследия святителя. Автограф письма нам неизвестен, поэтому в настоящем издании текст его воспроизводится по первой публикации.

Благодарю Вас за прекрасные стихи [195]: не говоря уже о наружной отделке, которая до мелочности изящна, в них много силы и {стр. 275} много логики, — того и другого больше, нежели в стихах Майкова [196]. Мне понравились два стихотворения воспитанника дворянского полка Василия Пето [197]: «Молитва» и «Песня», напечатанные в «Инвалиде» [198]. Видно дитя, виден подражатель Лермонтова, но виден вместе и истинный талант, видна необыкновенная глубина чувств, … какой… какой… [199] нет ни в ком из современных поэтов. — Если вы так добры, что принимаете на себя взять заказанную для меня аптечку, то исполните это. Возьмите к ней руководство, если имеется какое особенное.

А<рхимандрит> И<гнатий>.

Во всех переизданиях писем Святителя публикуемое письмо помещалось между его письмами к С. И. Снессоревой от 9 мая 1846 г. и 29 октября 1847 г. При отсутствии датировки оно воспринималось читателями написанным во временном отрезке, ограниченном этими датами. Между тем указание архимандрита Игнатия на публикацию стихотворений в газете «Русский инвалид» за 19 марта 1854 г. дает возможность датировать публикуемое письмо с точностью до нескольких дней после выхода номера газеты, то есть последней декадой марта 1854 г.

Ссылки на периодические издания, которые регулярно просматривал архимандрит Игнатий, нередки в его письмах. Как правило, он делился своими впечатлениями о только что прочитанных материалах в свежем издании, если же писал о «старых» публикациях, то обычно указывал номер издания. «Русский Инвалид» была одной из читаемых архимандритом Игнатием га{стр. 276}зет, а в 1854 г., во время военных действий на фронтах Крымской войны, повышенный интерес к ней был вполне закономерен.

Именно началу войны посвящены стихотворения «Молитва за Царя» и «Русская песня» кадета Дворянского полка Василия Александровича Потто, в которых со всей горячностью молодости звучала безграничная вера в непобедимость православного воинства. Одно из стихотворений заканчивалось словами:

Будь спокоен, Царь, за святую Русь,

Нам не в первый раз в бой за Русь идти,