Говорят, Менделееву приснилась таблица химических элементов. Кажется, подобное просветление озарило и мой не очень гениальный разум. Во всяком случае, проснувшись утром от будильника, я точно знала, что скажу Кириллу. Все стало очевидно и просто. До безобразия.
Отправила Нечаеву смс:
В час в кофейне. Нормально?
Он мгновенно ответил:
Да. Отлично. Буду. Люблю тебя.
Не сдержала улыбку и отправила:
И я тебя.
Без четверти час я изнывала, расходуя последние лимиты терпения, чтобы не бежать до места встречи. Пришло сообщение от Кирилла:
Я на месте. Взять тебе что-нибудь? Кексик? Пончик?
Снова улыбаясь как дурочка, написала:
В Америке говорят маффин, а не кексик. Не пончик, а донат. Я буду сначала кофе.
Ответ Кирилла меня озадачил.
Пусть говорят. Кофе разве не вредно?
Я решила не заморачиваться на его странную реплику об Америке, ответила только на последний вопрос:
Нормально. Латте. Можно холодный.
Окей.
Я не могла не оценить, что Кир не доставал меня звонками и смсками. Он действительно дал нам обоим время, чтобы все решить, спокойно обдумать. Не знаю, как он, а я смогла воспользоваться этим временем очень и очень удачно.
Зайдя в кофейню, увидела Кира сразу. Его сложно было не заметить. Нечаев всегда выделялся. Он сидел на диване с прямой спиной, покручивая чашку эспрессо, одновременно листал что-то в телефоне. Рядом стоял высокий стакан с латте. Я поспешила пройти к столику, стягивая по дороге шарф.
— Привет, — поздоровалась звонко.
— Добрый день, — откликнулся Кир, тут же вставая, чтобы помочь мне раздеться. — Отлично выглядишь.
Это вряд ли. В обычном свитере и джинсах рядом с его дизайнерским костюмом.
— Это потому что я выспалась.
— Везет, а я глаз не сомкнул.
Взглянула на него — глаза смеялись. Хитрый лис и наглый серый волк в одном лице.
— Разрабатывал план похищения?
— Нет. План уговоров. Похищение — это план «Б». Он у меня давно готов.
Вопреки серьезности вопросов, которые нам предстояло обсудить, мне было весело и легко. Кириллу, похоже, тоже.
— Я не поеду с тобой в Штаты, — выпалила я.
Нечаев моментально сдвинул брови и поджал губы.
— Так и думал. Хорошо, — выдал он, мгновенно прогнав с лица хмурятину.
— Хорошо? — растерялась я.
— Да, Ась. Я понимаю. Учеба, семья, родину ты любишь. Что еще? Не важно. Я останусь тоже, — проговорил Кир.
Меня словно пыльным мешком шарахнуло.
— Кирюш, да ты что?!! Это же такая возможность. Как ты можешь оставаться, отказаться? — возмутилась я.
— Я не откажусь, Ась. Отправлю туда Женю с переводчиком. У него так себе с английским. Будем с ним на связи постоянно. Это не очень удобно, но вариант рабочий, вполне реальный.
Я знала, что он лукавит, упрощает, не договаривает. Женя, конечно, не дурак, но он уж точно не разбирается в бизнесе и тонкостях, как Кирилл.
— Кир, ты должен ехать. Не надо мне врать, пожалуйста. Только ты там сможешь вести дела.
— Да, — просто ответил он. — Только я. Но я не могу уехать, оставив тебя здесь одну, беременную, пропустить рождение ребенка. Да и вообще — все. Это мой выбор, Ась. Я тебя выбираю. Вас.
Он взял мои трясущиеся руки в свои. Очень осторожно из-за порезов, которые еще были закрыты бинтом и пластырем.
Кажется, я еще не очень осознала, что у нас будет ребенок, а вот Кирилл напротив, пропитался этими мыслями. Я выдохнула и снова сказала:
— Я не поеду с тобой в Штаты, Кир.
— Я понял.
— Не перебивай. Не поеду сразу.
Он приподнял бровь, я поспешила добавить.
— Мне нужно сдать сессию, собрать материалы по диплому, поговорить с куратором.
— Кто твой куратор? Какая тема проекта? — тут же начал допрашивать Нечаев, как всегда моментально реагируя на новую информацию, чтобы вывернуть все с максимальной для себя выгодой.
Я назвала тему, и Кир фыркнул.
— Легкотня. Я тебе сам напишу.
— Кирилл, — поспешила одернуть я его.
Он, кажется, снова все моментально понял, поправился:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ладно. Помогу написать. Кто сейчас завкаф?
— Прокофьев. Редкий гнус, — я сморщилась.
— А-а-а, Сергей Петрович? Как же, знаем. Я с ним вполне могу договориться, чтобы ты сдала сессию досрочно, м? До нового года.
— Не будет он тебя слушать.
— Я мог бы поспорить об этом на деньги, но это будет нечестно. Прокофьев меня послушает, Ась. К тому же, ты беременна — это еще одна причина пойти навстречу. Преподы тоже люди. Вряд ли откажут.
У меня заколотилось сердце.
— Если согласятся, тогда…
— Тогда — вот.
Кирилл положил на стол разноцветный конверт.
— Что там?
— Там наши новогодние праздники в Праге. Ты и я. Вдвоем.
- Шутишь?
— Нет.
— Зачем, Кир?
— Я же изгадил тебе мечты о Праге и большой, чистой любви. Хочу все исправить.
Слезы потекли из глаз. Я не рыдала. Просто ручейки бежали по щекам, а улыбка разрезала лицо. Я вдруг почувствовала себя такой счастливой, переполненной счастьем, радостью, чудом каким-то.
Кирилл тут же пересел ко мне на диван, привлек к себе.
— Сколько можно реветь, зай? — нежно ругался он, смахивая влагу с лица. — Давай-ка хватит. Прекращай.
— Я хочу с тобой в Прагу на Новый год, — выпалила, стараясь проморгать слезы.
— Здорово. А потом сразу в Штаты, да? Только экзамены сдай.
— Я постараюсь. Но мне придется вернуться на госы и диплом.
— Вернешься.
— Я скажу маме и папе сегодня. Думаю, они примчатся в ближайшие выходные.
Кирилл, закивал.
— Да, я тоже своим позвоню. Полагаю, реакция будет идентичной — вылет ближайшим рейсом. Думаю, надо сейчас съездить и подать заявление в ЗАГС.
Мда, а вот этого я не планировала.
- Нет, Кир.
— Что значит нет?
— Значит, что я не хочу замуж.
— За меня?
— Нет. Вообще. По залету — это прямо фу.
— Ааааась, — протянул он мое имя, раздражаясь, — Я тебе предложение сделал еще до зачатия.
— Ну и что?
— Зайца, не зли меня.
— Я так решила, Кирилл. Не обсуждается, — продолжала упрямиться я.
— Родители твои будут в восторге от такого решения, — едко подметил Нечаев. — Особенно папа, который любит кино про вырезанные глаза.
— Я с ним разберусь.
— А кто разберется со мной? Особенно, если я стану одноглазым после знакомства с твоим батюшкой и новостей про залет и фу.
Я начала хихикать.
— Тоже я. — Он собирался снова спорить, пришлось объяснить. — Кир, я же не говорю, что никогда. Просто не сейчас.
— Ты понимаешь, что могут быть проблемы с визой? — гнул Нечаев свое.
— Вот если будут, тогда и поговорим.
Я была непреклонна.
— Почему ты все время споришь? — он сдался.
— Потому что ты вечно командуешь.
— В Прагу хоть согласна?
Я расплылась в улыбке.
— Да. С удовольствием.
Я тут же захотела, чтобы Новый год был уже сейчас, но предвкушение праздника смазалось беспокойством о ребенке.
— Кир, мы были пьяные в ту ночь. Что если…
— Чи-чи-чи, зай, — не дал он мне договорить. — Нехорошо, конечно, но давай не будем паниковать раньше времени.
— Михаил Сергеевич говорил, у него в клинике хорошие гинекологи. Я бы хотела там наблюдаться.
— Отлично. Можем хоть сейчас поехать. И пожалуйста, не накручивай себя. Мне кажется, половина людей в нашей стране создается под градусом. И все живы. Тем более, у нас было чешское пиво. Это же почти живая вода.
Я засмеялась.
— Так ребенку и расскажем: сначала было пиво.
Кирилл усмехнулся, замотал головой.
— Нет-нет, заяц. Не путай сначала был кофе на моем пиджаке. Тебе не удастся замять свою невероятную грацию.
— Дааа, точно, — согласилась я, склонив голову Киру на плечо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мне стало так уютно и спокойно. На один невероятный миг я снова смогла отрешиться от всего и всех. Знала, что нас еще не раз догонит моя мнительность и Кирюшино упрямство. Знала, что буду нервничать на каждом узи и сойду с ума от волнения перед родами. Знала, что в чужой стране будет непросто привыкать жить. Знала, что перелет через Атлантику — это ад. Знала, что беременной защищать диплом и сдавать госы — сомнительное удовольствие. Но все это сейчас было не важно. Потому что я сидела рядом с Киром, чувствуя его тепло, заботу, любовь. Желая отдать то же самое ему сторицей.