приведут — даже если им удастся отыскать этих самых «мятежников». Армия Толхарта и остальных бунтовщиков скоро пересечёт Белый Нож и атакует войска Хранителя Севера... Бенджена Старка. Северянам были нужны участвующие на их стороне инквизиторы и их «Небесные братья». Нужны позарез, особенно, если то, что писал ей Бен — правда.
Тем более, в глубине души она была готова к подобному с того самого мига, как узнала о богохульном проклятии своего сына — наличии мерзкой магии. Душу мальчика необходимо было очистить, спасти. И хоть материнские чувства требовали бороться за Брана изо всех сил, но разум говорил: «Что значит жизнь одного человека — тем более колдуна — по сравнению с необходимостью наличия инквизиторов в армии северян?» И пусть Бран будет тысячу раз её сыном, но Бог был прав: плоть — это тлен, важен лишь бессмертный дух. И именно его будут спасать инквизиторы.
«Лангуорд верно сделал, что похитил Брана, а не спрашивал моего мнения. Я бы... могла не решиться на такое. Даже ради спасения души своего сына».
Её фанатизм раз за разом вступал в битву с собственными чувствами и, пока что, побеждал.
И хоть Кейтилин предпочла бы решить эту проблему иначе, через Бенджена, либо напрямую с самим лордом Моустасом. Возможно, есть какой-то иной способ спасти её мальчика. Быть, может, получиться провести некий божественный ритуал очищения? Она была готова заплатить столько, сколько нужно, лишь бы всё прошло правильно.
Действовать же напрямую точно было глупым. И женщина это понимала. Проблема заключалась в том, как заставить понять это остальных. Всё-таки, не только бастард задаётся такими вопросами. Даже её собственные дочери не поняли свою мать.
- Всё, что в моих силах? - повторил она. - А что это может быть, скажи мне, Сноу? Какую власть леди Старк имеет над Инквизицией «Небесного Клинка»?
Она пожалела о раздражении, прозвучавшем в её голосе, но тут уж ничего нельзя было поделать.
Джон продолжал стоять перед ней вытянувшись, словно на параде.
- Можно созвать совет лордов...
- Да, можно, но какой в этом смысл? - прервала его Кейтилин.
- Смысл? - переспросил парень, явно шокированный словами женщины. - Какой в этом смысл?
- Да. Возможно, это жестокий вопрос, но зато честный, - она сжала руки, крепко обхватив ими чашу, но тут же отпуская.
«Бастард не осознаёт этого. Если магия пробудилась в Бране... его душа уже стала осквернена. Её в любом случае нужно очистить, чтобы он мог жить и дальше, уже после смерти. Чтобы он мог попасть в Рай. Это для его же блага...»
- Вы что, не понимаете?! - воскликнул Джон. - Брандон не мёртв! Я не прошу вас мстить за него! Инквизиция просто захватила его, леди Кейтилин! Они держат его где-то в Башне — прямо сейчас! Быть может, их палачи в данный миг обрабатывают его такими способами, какие мы даже представить не можем! Это же Инквизиция! И они захватила Брана!
Инквизиция. Для тех, кто жил на Севере и в Застенье, это название уже несколько лет стало вторым именем ужаса.
«Но не для праведных», - встрепенулась женщина. Её глаза снова намокли, но она лишь глубоко вздохнула и утёрла их. «Небесный Клинок» указал, что важнее...
«Вера делает сильной».
- Джон... - в кое-то веки Кейтилин решила попытаться объяснить, а не просто заткнуть наглого бастарда, выставив его вон. В конце концов, что Сноу вообще забыл в Винтерфелле, когда должен быть на войне?! - Я понимаю, что вы с моим сыном... Браном, были дружны. Я вижу, как ты мучаешься и может даже винишь себя, но...
- Ты просто недалёкая фанатичка с промытыми мозгами! - взорвался бастард.
Он подскочил ближе и упёрся ладонями в стол, наклонившись над стопками пергамента.
- Ты же его мать! А он — твой сын! И никакое колдовство это не изменит! Ты же сама учила его ходить и говорить. Или твоё сердце успело после этого окаменеть? Это же Брандон, леди Кейтилин, Бран! Мальчик, который искренне любит тебя, всей своей душой! Которого ты вырастила! Которого сделала тем, кто он есть!
- Не забывайся, бастард! Я терплю...
- Нет, ты меня выслушаешь! - взревел Сноу, грохнув кулаком по столу.
Серебряная чаша подскочила и упала набок.
- При всей своей непреклонности, - глухо начал говорить Джон, пытаясь подобрать верные слова, - вы должны знать, как это работает. Это... просто некая форма игры, без начала и конца. Я не прошу вас собирать верные войска и штурмовать Башню инквизиторов, леди Кейтилин, я просто прошу вас вести игру! Заставьте их главного думать, что вы не остановитесь ни перед чем, лишь бы вызволить Брана, что если его убьют, вы объявите им открытую войну. Если они поверят, что вы готовы отказаться от всего, даже от их помощи в войне, даже от титула леди Винтерфелла, чтобы вернуть Брандона, они отступят. Они отступят!
Женщина встала, отвернувшись от бастарда, впавшего в натуральную ярость. Она даже не стала звать стражу, так как отлично понимала, что Сноу не причинит ей вреда. Парень был прекрасно ей знаком. И она действительно знала, как «это» работает, ведь не зря столько времени помогала Бенджену в ведении дел. Кейтилин на самом деле может пригрозить Маладону войной. Уничтожением его Башни и убийством всех его людей, включая самого коротышку.
«Но будет ли это правильно?»
Леди Старк горько рассмеялась.
- Сноу, ты с ума сошёл? Ты действительно просишь меня обречь душу моего сына на вечные муки в Аду? Ты на самом деле хочешь, чтобы мой сын мучился? - её руки дрожали, но она крепко сжала ими рукава своего одеяния. - Предпочесть проклятую магию моему Богу, «Небесному Клинку»?
Джон выпрямился.
- Вы что... за всё это время, так ничего и не осознали?
В глазах парня было искреннее непонимание.
- Что тут осознавать?! - выкрикнула женщина. - Сколько нам ещё придётся говорить об этом?! Мой сын — варг! Нечистый! Ему суждено пройти очищение от рук «Небесного Клинка»! И лишь тогда его душа сможет возвыситься!
Бастард странно вздрогнул от последнего слова.
Тем временем Кейтилин охватил пыл убеждённости, как будто знание обладало собственной яростью.
- Тем более, что мы не можем быть до конца уверенными, что за похищением стоят инквизиторы. Если наши войска будут сражаться со своими же союзниками, это лишь сэкономит мятежникам стрелы и жизни их солдат!
Парень дёрнулся, словно от удара. Он осознал.
- Так, значит, вы ничего не