в линялый мешок, он нервно облизнул губы. — Кажется, вы упоминали о двух золотых за книженцию?
В ответ на уверенный и вежливый кивок посетитель вновь продемонстрировал свои плебейские манеры. Бесцеремонно почесывая гладко выбритый подбородок с едва заметными кусками овечьей шерсти на щеках, он принялся изображать задумчивость и нерешительность, в надежде набить цену.
Борясь с поступающим гневом, хозяин со всей возможной учтивостью, присущей его статусу почетного горожанина, предложил двадцать серебрянных монет сверху.
— Э-эх! Вот уж не знаешь, где найдешь, где потеряешь! Ладно, беру все розами и по рукам!
Жадный блеск хитрых глаз сменился недоумением, когда на прилавок лег красиво заполненный бланк.
— Это еще чего?
— Вексель на предъявителя. Обратившись с ним в местную гильдию авантюристов, вы непременно получите свои две сотни серебряных роз. По девяносто за люрии и двадцать сверху.
— Э-э-э... А может лучше монетами? Я с этими векселями как-то не очень...
— Как вам будет угодно. Однако придется обождать до завтра, прежде чем я обналичу требуемую сумму.
— Э-не! Деньги сегодня нужны! Завтра же праздник, а нам на нем выступать. Ай, ладно, авось до закрытия успею!
— Если поторопитесь, непременно успеете.
— Да уж, лучше бы успеть, иначе сестра мне всю плешь проест! Благодарю за сделку, приятно иметь с вами дело и все такое...
Веселый звон колокольчика и стук двери оставил хозяина наедине с бесценной рукописью. Какие тайны сокрыты на этих страницах? Сколько еще неизвестно таится промеж склеившихся меж собой листов? Досадно, но как бы ни был велик соблазн, погрузится в изучение драгоценного дневника немедля, сперва необходимо разобраться с делами насущными.
Пусть и глупый, пусть и недалекий, но на свое горе посетитель успел ознакомиться с содержанием «дуристики». И было бы крайне глупо оставлять это без внимания. К счастью, у реставратора и дурнопахнущего козопаса есть кое-что общее.
У них обоих есть сестра.
Глава 21: Лавандовая дымка над водопадом сознания.
Городская площадь, по обыкновению бьющая ключом, ныне напоминала замковую кладовую после возвращения лорда из похода. Ни торговых прилавков, ни горожан, ни глашатая — даже у фонтана ни одного водоноса не нашлось.
Только десяток угрюмых стражников разбирали то, что осталось от праздничного убранства. Поредевший парад столов, лавок, навесов, равно как и сцена, красовался вырванными досками и следами топоров. Гонимые ветром по мощеному камню бесчисленные щепки словно служили немым напоминанием о грядущей зиме. Холодные ночи, дорожающие дрова, редкие ночные патрули...
О судьбе праздничных нагромождений бочек с выпивкой да корзин с едой и спрашивать не стоит.
Пройдя через площадь и миновав еще пару кварталов, Аллерия остановилась возле валяющегося у дороги крупного каменного обломка, по форме напоминавшего кусок фонтана.
— Были же времена... — едва слышно протянула она, невольно залюбовавшись расположившимся впереди памятником имперской архитектуры.
Резные колонны, плитка из белого мрамора, золотящийся осенний сад и цветные витражи впечатляли своей монументальностью даже под хмурым осенним небом. Лишь решетки на окнах да новенькая неказистая дверь портили наследие имперских времен, что в насмешку было превращена дикими захватчиками в роскошный бордель. А впрочем, нет, не только решетки...
— Етить, и впрямь доспех напялила! Твою налево, опять вечернюю чарку проиграл! — сплюнул стоящий у входа бородатый дружинник, недоверчиво оглядывая высокую воительницу.
Запахнув темный балахон поплотнее, дабы не блестеть броней на всю округу, она громко потребовала прохода. Народная молва переоценила необучаемость снеговиков и, после протяжных вздохов, караульные убрали рогатины, позволяя приблизиться к двери.
По-видимому, на этот раз до северян, наконец, дошло, что Аллерия является чемпионом ее светлости леди Жиннет, и имеет право вступать в княжескую резиденцию, когда пожелает. И ей вовсе не нужно демонстрировать княжескую печать! Тем более, что в порыве гнева она ее сожгла, а другой у князя не нашлось...
— То-то же! — самодовольно кивнула девушка, обрадовавшись, что ей не пришлось громогласно объявлять о своих полномочиях на всю округу в шестой раз за три дня.
Насладившись физиономиями невоспитанных варваров, чьи недоверчивые переглядывания, четко свидетельствовали как им неловко в обществе истинного рыцаря, девушка зашла внутрь.
— Я же говорил, в усмерть простуженная! Та сиреневая малявка и рядом не валялась... А теперь, гони монету! — донесся голос второго дружинника с улицы.
Обойдя внушительную воронку в полу и даже ни разу не запнувшись, Аллерия наткнулась на насмешливые взгляды дежурящей в холле тройки северян.
— Кто таков?! А, это ты... — тут же расслабился дружинник, кладя на стол короткий меч и вновь подбирая кости со стола. — Эх, жалко припозднилась! Мы с мужиками тебе товарку нашли! Такая же студенная, но помельче шибко и волосы пурпуром мажет. Вы бы скорешились, как пить дать.
— Свои недостойные пари оставьте при себе. Аптекарь еще здесь?
— Сказано же, ушла она! Про леди-миледи твою сказали, та она лишь отмахнулась. Мол, здорова княгиня твоя. Ладно, иди-иди! Не отвлекай! — отмахнулся другой бородач и, уставившись на свои кости, нервно облизнул губы.
— Что значит «отмахнулась»?! Кто посмел отмахнуться от ее светлости?! Да как вы допустили?! Кто эта неучтивая дрань?! И где аптекарь?!
— Чтоб тебя... Сказано же, заболел твой аптекарь! Помощница его захаживала. Все чин по чину, печать, расписку предъявила... Зашла, посуетилась у кукушонка, повязки там и все такое...
— Не припоминаю, чтобы у гильдейского аптекаря водился помощник! Тем более настолько наглый!
— Да бесова сила, женщина, ну свали ты уже по-хорошему! Весь фарт гробишь! Дуй давай к своей леди-миледи, не мешай службу нести... — заворчал проигравший дружинник нехотя доставая из-за нагрудника тугой кошель. — От одной простуженной отделаешься, так другая нарисуется... Чтож за день-то, а?!
Наградив северян презрительным взглядом, на что они ответили тем же, Аллерия уверенным шагом двинулась по коридору. Излишне наглой аптекаршей она займется завтра.
Наполнявшие княжескую резиденцию хмурые лица и усиленная охрана нисколько не шли особняку на пользу. На стенах виднелись выцветшие алые разводы, в коврах хрустела каменная крошка, а огромная дыра в потолке у входной двери заставляла задаться вопросом «как?», а главное — «зачем?».
Однако, она излишне поспешна в своих суждениях. Какими бы дикарями северяне не были, но за четыре неполных дня подобную разруху навести не способны. Вероятно, в половине окружающего бардака был повинен монстр, павший от руки наемника с неделю назад.
Мысли о Себастьяне участили хруст битого мрамора под подошвами обитых заклепками сапог.
В широком зале с лестницей, ведущей на второй этаж и заколоченной дверью