Читать интересную книгу ГНОМ - Александр Шуваев

— Выполняйте.

Больше от него пока что ничего не зависело. Эта операция являлась его детищем всецело. Это в его голову пришла безумная мысль о сопряженных стратегических операциях. Это он разработал ее, придав безумию черты реальности. Это ему Верховный дважды предлагал "подумать", выйдя в другую комнату, и он честно, дважды, думал. Откровенно говоря, сильнее всего его укрепило вдруг вспыхнувшее на лице Василевского выражение особого, смешанного с вдохновением понимания. Уж кто-кто, а Александр Михайлович в единый миг понял всю красоту и четкость замысла. Кто угодно другой непременно приревновал бы, как порой ученые ревнуют к красивой теории, выдвинутой другим, но Василевский был совершенно особым человеком в этом смысле. Вот, например, теперь он явно испытывал только нетерпеливое желание разработать, подсчитать, довести, продумать и зашлифовать все возможные шероховатости. У человека есть единственная амбиция: безупречность разработанных им планов. Парадоксальным образом именно это прекрасное человеческое качество мешает ему стать величайшим полководцем поколения и века, далеко превосходящим всех Манштейнов на свете. И их, грешных, тоже. Но сегодня идея летней компании принадлежала ему. А это выражение восторга на лице Василевского на самом деле сильнейшая поддержка из всех возможных: он не ошибается, значит, не ошибаюсь и я.

Сталина удалось убедить, только доказав, что красивый план в данном случае еще и наиболее надежен, содержит в себе меньше риска, чем любой другой: подстрахуем-де обороняющихся, ударив в тыл северной группировке немцев. Вот чем сильнее ударим, — тем сильнее подстрахуем.

А следом удалось решить куда более простую, но тоже непомерную задачу: дополнительно к имеющимся войскам четырех фронтов быстро и аккуратно "собрать" восьмисоттысячную группировку из сравнительно небольших частей, не трогая прекрасно известные немцам танковые и ударные армии, крупные группировки артиллерии РГК, и тому подобное.

Утром 5 июня 1943 года войска Западного и Смоленского фронтов, молниеносно прорвав не слишком плотную оборону противника, ударили в тыл сверхмощной правофланговой группировки группы армий "Центр" под командованием Вальтера Моделя. При прорыве тактической обороны немцев использовались новые технические средства борьбы, столь эффективно сработавшие в ноябре под Ржевом и Вязьмой, только масштаб был совсем, совсем другой. Танки и самоходные орудия практически без потерь прошли через испепеленные позиции врага, на отдельных участках продвинувшись на сорок километров в первые сутки.

Помимо "буранов" и штурмовых групп особую роль в успехе первого дня наступления сыграли 128, 214 и 301 бап (1-й, 2-й и 3-й Гвардейские бап 1-й бомбардировочной дивизии Особого Назначения). Их основной, и на первом этапе единственной задачей являлись мосты и преправы. "Ил-20" подкрадывались к переправам на высоте тридцати-сорока метров, а потом, взмывая вверх, словно молнии проносились над ними, сбрасывали "объемные" бомбы на оба конца переправ одновременно. Это позволяло сохранить сооружения, полностью истребив охрану, зенитчиков и случившиеся на переправе части. По понятным причинам "горизонтальная" бомбардировка на такой скорости не могла быть особенно точной, но данный тип боеприпасов не требовал ювелирной работы. Одновременный взрыв, к примеру, четырех таких бомб на миг "вышибал" в этом месте всю воду из рек, что помельче, так, что обнажалось дно. Советское командование имело самый печальный опыт воздушных десантов, но тут возможный выигрыш был слишком велик. Поэтому командование фронта все-таки пошло на крайний риск, высаживая на "обработанные" переправы группы десанта. Они окончательно разминировали мосты, рубили подозрительные кабели и становились в оборону. В ряде случаев им удавалось продержаться до подхода подвижных групп. Наивысшим успехом десантников стал захват неповрежденных переправ через Березину.

— Все, хана, — проговорил старший лейтенант Алексеев, — теперь нам недолго… Интересно, откуда у них тут танки?

После удара с воздуха, испепелившего охрану, после прохода истребителей, расчистивших воздух, после того, как на опустевшую переправу высадился десант, потрясенное командование немцев не вот еще разобралось в обстановке. Каких-либо попыток высадить десант за Красной Армией не наблюдалось года два. Они заминировали дорогу на обе стороны, отыскали пару исправных трофейных орудий, и заняли оборону. Здесь у немцев не было, не осталось боевых частей, а с собранной впопыхах тыловой швалью, к тому же атаковавшей по мере поступления, они справлялись.

Когда подошла остановленная и повернутая к ним какая-то небольшая резервная часть, между ротой и батальном, при двух пушках и штурмовом орудии, они вызвали штурмовиков. Узнав об успехе, командование с невероятной оперативностью организовало дежурство на аэродроме трех звеньев, готовых вылететь в любой момент. Авиаторы в два счета растрепали и наполовину выбили немцев, сожгли артиллерию, и улетели. Алексеев прекрасно понимал, что долго так продолжаться не может: немцы поняли, что вдруг их сбить не удастся, и возьмутся за них по-настоящему. Будет неизбежная оперативная пауза, а потом подойдет пехотный полк из резерва. Тут никакая авиационная поддержка не поможет, и, несмотря на то, что их пополнили с воздуха, хватит их в таком случае минут на пятнадцать, не больше. При всем масштабе возникших у них проблем, на мост немцы обратят самое пристальное внимание. На востоке появились мотоциклисты, "ганомаги" и грузовики. Чутье человека, воевавшего в этих местах больше полугода, подсказало: не просто пехота. Гренадеры из 9-й армии, батальона два, со всей полагающейся артиллерией. Подкатили, привычно развернулись в боевые порядки, попрыгав из машин и установив орудия. Теперь будут убивать. И, как будто этого мало, спустя только малое время с той же стороны на холмах появились новые грузовики. Чуть спустя между грузовиками показалось несколько танков, которые с тяжеловесной грацией поползли вниз по склону. Остановились, щупая стволами орудий горизонт. Сверкнули вспышки выстрелов и прежде, чем звук долетел до замерших десантников, первые три гранаты с хрустом разорвались в гуще немцев. И в то же мгновение, внезапно, бесшумно, как призрак, повернувшись на крыло, с неба наискось упал самолет. Бомба полыхнула адским пламенем в задних рядах немцев, истребив все на площади гектара, а неизвестная машина, басовито громыхнув двигателем, вышла из пологого пикирования и виражом повернула назад, на восток. Танков на холме становилось все больше, они продолжали убийственный огонь прямой наводкой, а вперед, обгоняя их, к мосту, к реке лавиной рванулись грузовики.

На полном ходу, с нечеловеческой, обезьяньей ловкостью из кузовов на обе стороны выметывались пружинистые тела, одинаково падали на правый бок, перекатывались, вставая на колено, и тут же, толчком, как с низкого старта, переходили на бег. Алексеев оценил. Он сам вряд ли смог бы лучше. Даже, пожалуй, Дядя Вася[22] одобрил бы. Для мотострелков уровень подготовки и вообще невероятный. И вообще неизвестная часть воспользовалась преимуществом внезапности с достойным уважения мастерством. Шли волнами, ни на секунду не останавливаясь и мели перед собой таким шквалом пуль, что нельзя было голову поднять. Ошалевших гренадер в считанные минуты частью – перебили, частью – сбили в небольшие табуны и приставили охрану.

Так же, с налету, вновь прибывшие угодили в объятия гвардейцев, которые чувствовали себя правда, что заново родившимися. Приняв спасителя в объятья, Алексеев вздрогнул: под жесткой, словно проволочная, курткой имел место небольшой, но вполне достоверный бюст. Чуть отодвинув, вгляделся повнимательней: жилистая, тощая, как коза по весне, небольшая бабенка с короткими рыжими волосами.

2-й УкНО, воевавший теперь в составе 3-го Белорусского фронта сохранил в значительной мере свое своеобразие, завоевав это право отвагой и успехом. Неписаный или записанный только отчасти устав предусматривал два собственных варианта боевого построения: "сотнями" — в городских боях, и "толпой" — для полевого боя. Разумеется, названия эти носят совершенно условный характер. "Оголтелая атака" являлась штатным способом наступательного боя корпуса, порожденным в результате творческого осмысления еще первых боев под Ростовом и Харьковом. С виду очень рискованный, он как нельзя лучше соответствовал оружию корпуса и поневоле полученному боевому опыту, поэтому при достижении тактической внезапности обеспечивал полный успех при умеренных потерях.

Начав рывок с реки Лучеса, передовые части корпуса за двое суток продвинулись на двести километров и успели в последний момент.

Удивившее Алексеева отсутствие атаки с Запада тоже нашло свое объяснение: к вечеру того дня, когда "ополченцы" почти полностью переправили корпус на западный берег, откуда-то с севера появились разрозненные группки конников: разведка конно-механизированной группы Осликовского[23]. Разобравшись в происходящем, конники навели у Лещины настоящий понтонный мост и вышли к их переправе с северо-запада, остановив на марше и потрепав группировку немцев. По свидетельству пленных, Модель специально собрал ее, чтобы отбить переправу.