— Мне кажется, что он станет смотреть на нас сверху вниз, — заметил Чарли.
— Почему ты так думаешь?
— У нас нет электричества. Ты обратила внимание на выражение его лица, когда я зажигал лампу? Он не верил своим глазам.
— Ничего, он скоро ко всему привыкнет.
— Ты знаешь, мне так странно, что у нас в доме снова появился мальчонка, — заметил Чарли.
— Да, — согласилась Линн. Потом она замолчала и посмотрела на фотографию Роберта в рамке, стоявшую на каминной полке. — Интересно, где сейчас Роберт, — заговорила она. — От него ничего нет уже целых три недели…
Чарли коснулся ее руки.
— Пошли спать.
— Ты не ешь бекон и яйца.
— Я не голоден, — сказал Филип. — Тебе нужно что-то поесть.
— Можно мне съесть гренок?
— Конечно, и ты сам можешь приготовить их.
Чарли отрезал кусок хлеба, и Филип понес его к кухонной плите. Он насадил его на вилку для гренок и поднес к плите.
— Нельзя переводить столько еды, — сказала Линн, глядя на нетронутую тарелку Филипа.
— Я съем это, — сказал Чарли. — Филип даже не подозревает, как это все вкусно.
Филип вернулся на свое место с гренком, поджаренным только с одной стороны.
— Ты забыл поджарить его с другой стороны, — сказал Чарли.
— Нет, я ничего не забыл, — сказал Филип, протягивая руку за маслом. — Это — французский гренок, и он гораздо вкуснее обычного.
— Да, я никогда не знал этого. Я сам попробую такой гренок в следующий раз, — сказал Чарли.
Чарли посмотрел на Линн и улыбнулся. Филип откусывал маленькие аккуратные кусочки и слизывал масло с пальцев.
— Где находится это место?
— Это ферма Стент.
— Это где-то в Оксфордшире?
— Нет, это — в Вустершире, — объяснил ему Чарли.
— Это в Англии?
— Конечно! А ты как думаешь? Что это Тимбукту?
Чарли засмеялся, и мальчик опустил глаза.
— Доедай свой гренок, парень, и я покажу тебе ферму.
Филип встал и повесил себе на плечо противогаз.
— Он тебе здесь не понадобится.
— Нам сказали, чтобы мы везде ходили с ним. Это строго обязательно. Разве вам это неизвестно?
— Хорошо, возьми его с собой.
Чарли повел мальчика, чтобы показать ему свиней. Он почесал им спину прутиком и потом отдал его Филипу, чтобы тот сделал то же самое.
— Ты, наверное, никогда раньше не видел свиней?
— Господи, я их видел сотни раз.
— Где? В Лондоне? У вас там свиньи разгуливают по Лейчестер-сквер? — поинтересовался Чарли.
— Конечно, нет, но я их все равно видел!
У Чарли было много дел. Он пошел в сарай за мешком с комбикормом, оставив Филипа во дворе. Когда он вышел из сарая, то начал хохотать. На мальчике был надет противогаз.
— Ты ожидаешь воздушного налета?
Мальчик покачал головой, его голос звучал приглушенно через маску.
— Мне не нравится, как пахнет от этих свиней, — сказал он.
На ланч был подогрет бекон. Филип посмотрел на порцию на своей тарелке и сморщил нос, увидев, что капли жира медленно просачиваются в подливку.
— Что такое? — спросил его Чарли. — Тебе не нравится даже вид этого?
— Нет, это чересчур жирная еда, — ответил Филип.
— Ты, наверное, опять хочешь французских гренок?
— Нет, я вообще ничего не хочу есть.
— Но тебе нужно съесть хоть что-нибудь, — сказала Линн. Она начала волноваться, убрала его тарелку и вместо нее поставила другую, на которую положила картофель и бобы, сверху — кусочек масла. — Ну что, теперь как?
Филип взял в руки нож и вилку. Он посмотрел, как Чарли ел бекон и как тот втянул полоску желтоватого жира в рот. Потом он перевел взгляд на свою тарелку, где масло медленно расплавлялось и стекало по горячим овощам. Он поел картофель и не стал есть бобы.
— Надеюсь, он не всегда так будет капризничать с едой.
— Бедняга скучает по дому. Как только привыкнет, он начнет есть лучше.
Филип сделал вид, что их не слышит. Подали пудинг. Это был яблочный пирог. Он управился с двумя порциями с сахаром и со сливками.
— Ну, он хотя бы любит сладкое.
Когда ланч закончился, Филип попросил у них конверты и бумагу. Ему хотелось написать письмо домой. Он забился в укромный уголочек с блокнотом на коленях.
«Я нахожусь в странном месте, которое называется фермой. У них нет ни ванной комнаты, ни пристойного туалета. Вместо последнего только место на задворках, где воняет. Мыться я должен при кухне. Их зовут мистер и миссис Траскотт. Она сказала, что я могу называть ее тетушка Линн. Я надеюсь, что у тебя все в порядке. Бомбят ли вас еще? Когда захотите приехать, то привезите мои книжки — «Тысяча и одна ночь» и «Робин Гуд» и вообще все мои книжки, здесь мне нечего читать. Они передают вам привет».
Чарли взял его с собой на прогулку. Во время прогулки они отправили письмо. Хотя было воскресенье, на ферме Пигготтс люди работали в полях, убирая последний урожай. Чарли хотелось как-то заинтересовать мальчика, и они остановились у ограды, чтобы понаблюдать за работой.
— Они сейчас убирают ячмень. Им нужно поспешить с уборкой. Теперь все работают по воскресеньям, потому что идет война. Ты видишь это поле позади дома? Там у них стоят трактора, и они уже начали распахивать поле после сбора урожая.
Филип не слышал его. Его уши уловили шум поезда, а его глаза рассмотрели, как, выпуская клубы дыма, шел поезд по извилистой долине.
— Он идет в Лондон?
— Нет, в Чантерсфилд. Это только окружная железная дорога. Поезда в Лондон отправляются не отсюда.
Чарли перенес его через ограду, отделявшую поля, и они отправились обратно на ферму Стент. Сверху послышался гул самолета, и они подняли вверх головы, чтобы взглянуть на него.
— Это один из наших, — сказал Филип.
Его поднятое к небу лицо было пустым и холодным. Чарли почувствовал, что рядом с ним стоит мальчик из другого мира, и он никогда не сможет достучаться до его сердца.
— Пошли, Филип, у меня есть одна идея. — Он протянул руку и крепко сжал хрупкую руку мальчика.
— Мы с тобой сейчас пойдем в Слипфилдс. Я хочу познакомить тебя с моей знакомой, — сказал Чарли.
В сельской школе в Скемптоне, которую посещали восемь-десять учеников, после приезда эвакуированных детей было сто двадцать. Столов для всех не хватало, и некоторые дети сидели на обычных скамьях. Филип сидел на самом конце скамьи, и его оттуда постоянно вытесняли. Тогда он сел на пол, подальше от детей, и начал читать «Приключения Тома Сойера». Никто не обратил внимания, чем он занимается.
— Я не ходил в школу, когда жил дома.
— Этого не может быть, — заметила учительница.