Игнис ответила что-то, а затем ее взгляд переместился на принца. Девушка вскрикнула и, развернувшись, бросилась к двери из постоялого двора.
«Умница», — стараясь справиться с волнами накатывающей боли, думал Лариэс, — «Сразу все поняла. Быстрее, приведи Целительницу к его величеству!»
Тело практически перестало слушаться своего хозяина, но он, собрав остатки сил, пополз к лестнице. Каждый дюйм давался с большим трудом и сопровождался чудовищной болью во всем теле, но юноша упорно продолжал ползти вперед, отхаркивая кровь. Внутри все словно жгли огнем. Боль была просто невыносимая, но Лариэс, как мог, старался не обращать на нее внимания и продолжал ползти. Он должен быть возле принца!
Случившееся — целиком и полностью его вина. Его и Мислии.
«Мы слишком расслабились. Проявили непозволительную беспечность. Вели себя, как идиоты! А-а-а, как же больно!»
Щит принца успел добраться до самих ступенек, когда дверь распахнулась и на пороге возникло…нечто.
Лариэс подумал, что яд проник уже в самые глубины его мозга и вызывает галлюцинации, потому что увиденное не укладывалось ни в какие рамки. В постоялый двор вступило существо, целиком состоящее из металла, тускло блестящего в свете факелов. Металлическая кукла эта идеально копировала женщину, а ее алые рубиновые глаза мерцали. Монстр был с ног до головы перемазан кровью, на его спине и груди, ногах и руках торчали длинные шипы, а в руках покоились два длинных лезвия.
Но уже в следующую секунду Лариэс увидел остатки разодранного в клочья монашеского балахона, и все понял.
«Так вот как Целительница выглядит на самом деле», — отстраненно подумал он, пытаясь проползти еще хоть немного, и понимая, что тело полностью отказалось повиноваться. — «Кажется, я достиг предела. Неважно, главное — его высочество будет спасен».
Орелия, меж тем, быстрым взглядом окинула помещение и, ни говоря ни слова, побежала к лестнице.
«Почему она идет сюда? Для чего?» — заторможено подумал Лариэс. — «Принц же лежит за столом» …
Целительница склонилась над ним, и острые лезвия одно за другим исчезли, растекаясь по ее металлическому доспеху.
— О Ступившая… на Путь… Вечности… — прошептал Лариэс, напрягая остатки сил, — его высочество…помогите…
— Замолчи, глупец. — Тон Орелии был как всегда ровен и спокоен, но юноша безошибочно определил, что Древняя в ярости. — Не смей указывать мне, кого спасать первым.
— Я…не имею… значения…
Целительница склонилась над ним и, не говоря ни слова, коснулась царапины на боку. Глаза-рубины закрылись и все тело Лариэса сковало холодом, а уже в следующий миг дурнота отхлынула столь же стремительно, как и появилась. Голова закружилась, желудок подпрыгнул к горлу, и Щита принца вырвало ужином вперемешку с кровавыми сгустками. Но, несмотря на это, он ощутил заметное облегчение.
Орелия взяла обе его щеки в ладони и Лариэс ощутил, как живительная сила вливается в пораженный ядом организм. Он снова попытался воззвать к здравому смыслу чародейки:
— Я неважен… Принц, спасите его.
Рубины уставились на него, и юноше стало не по себе под этим пристальным взглядом.
— Я решаю, кто важен, а кто нет, — наконец проговорила Древняя. — Да и, к тому же, принц уже мертв, у него поражены по крайней мере четыре жизненно важных органа, а значит, мне в любом случае придется вытаскивать его с того света. Минутой позже, минутой раньше — нет разницы, так что лежи и не дергайся.
Еще некоторое время она приводила Лариэса в чувства, после чего поднялась и кивнула, видимо, удовлетворенная проделанной работой.
— Передохни немного и спускайся, а я пока пойду, проверю остальных.
Естественно, Лариэс не послушался ее и попытался встать, но ноги все еще были ватными, и ему пришлось подождать, собираясь с силами.
В это время Орелия спокойно и деловито обошла каждого из спящих, заставив Мелиса расчистить место и выложить весь отряд рядами. Оборотень, как ни странно, и не думал зубоскалить или шутить. Он беспрекословно подчинялся приказам Целительницы, и у Лариэса возникло подозрение, что бесстрашный воин боится ее ничуть не меньше, чем Вороньего Короля.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
«Да нет, быть того не может», — подумал он, предпринимая вторую попытку подняться.
На сей раз — удачную.
С трудом переставляя ноги, держась за перила, Лариэс кое-как спустился и присел рядом с Игнис, которая прислонилась к столу и выглядела совершенно измученной. При этом он всеми силами старался не смотреть на принца, из спины которого Мелис как раз выдирал арбалетные болты. У телохранителя просто не оставалось сил для того, чтобы взглянуть на результат своего провала.
— Не так я представляла себе славное путешествие, — со стоном проговорила Игнис. Руки огнерожденной заметно тряслись, то ли от яда, то ли от возбуждения.
«Наверное, это был ее первый полноценный бой», — подумал Лариэс, вспоминая свое боевое крещение. Его тогда вырвало, и добрую неделю по ночам снились кошмары.
Число погибших на его глазах — и врагов и друзей — за эти годы выросло столь многократно, что, наверное, из их тел можно было построить башню. Сохранить в памяти их лица и — у тех, кого знал — имена, по идее, не представлялась возможным, однако Лариэс помнил. Всех до единого. И врагов, и друзей.
Особенно друзей…
— Спасибо, что выручили, ваше высочество, — выдавил он из себя. — А что же насчет путешествия, реальность очень часто оказывается куда мрачнее ожиданий.
— «Ваше высочество», «помогли?» — переспросила чародейка. — А может еще и весь мой титул укажешь?
— Вы говорите в точности, как Кающийся с Целительницей.
— Спасибо за комплимент. Ну так что, может, попробуешь еще разок? Этот постоялый двор, можно сказать, связал нас узами боевого братства. К тому же, ты обязан мне жизнью. Уж это-то стоит общения без формальностей?
Лариэс через силу кивнул. Девушка была права, и все-таки, обращаться к принцессе на «ты» …
— Спасибо… Игнис. Я благодарен… тебе.
— Вот, теперь гораздо лучше, можешь ведь, когда хочешь, — поддела его девушка. — Но одним «спасибо» ты не отделаешься. Как окажемся в каком-нибудь безопасном месте, с тебя выпивка.
Лариэс пораженно уставился на нее и огнерожденная очаровательно улыбнулась. Ну, наверное, это должно было выглядеть, как очаровательная улыбка — все-таки, серебряная маска, сколь бы искусно она не была сделана, оставалась лишь магическим артефактом.
«Впрочем», — подумал Лариэс взглянув в сторону Орелии, — «Целительнице не помешал бы и такой. По ее лицу вообще ничего понять нельзя».
— Принял к сведению. С меня лучшее вино, какое смогу достать за пределами Сентия.
Он протянул ей руку, и девушка ответила пожатием. Делал это Лариэс не случайно, он знал, что дружеская болтовня после боя очень сильно помогает новичкам прийти в себя и принять тот факт, что они только что отняли чужую жизнь.
— Как случилось, — спросил он, — что дочь самого Вороньего Короля поддалась воздействию яда? Ладно еще — мой амулет, но ради тебя лучший сковывающий мира просто обязан был прыгнуть выше головы.
Игнис пожала плечами.
— Для меня это тоже загадка.
Она стянула перчатку с правой руки и продемонстрировала затейливое кольцо, удобно примостившееся на изящном указательном пальце.
— Вот, отец сам вырезал его из когтя василиска, оно должно нейтрализовать любые яды.
К ним подошла Орелия.
— Не совсем так, девочка, — поправила Целительница принцессу. — Артефакт Корва должен справляться с большей частью обычных ядов, однако…
Она взяла кружку Ридгара и поднесла ее к губам. На памяти Лариэса это был первый раз, когда Целительница ела или пила что-нибудь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Несколько секунд Орелия ничего не говорила. Наконец, она поставила кружку на стол и закончила:
— Это не совсем яд. И уж точно, совсем необычный.
— Они… мертвы? — с ужасом в голосе спросила Игнис.
— Нет, просто спят, пройдет минут десять — двадцать, и все придут в себя. — Она покачала головой. — И знаете, что? Наши проблемы куда серьезнее, чем кажутся на первый взгляд. Ладно, это может подождать, пускай уснувшие отдыхают, а мы пока займемся принцем. Мелис, ты закончил?