Читать интересную книгу Эпизод 2. Антиканон - Alma

— Ты не понимаешь. Этот ситх вполне мог подначивать сепаратистов начать войну.

— Сразу всех? Вы до сих пор верите в легенду о Вселенском Зле. Удобно. Для бездельников. Потому что всегда есть на кого свалить собственные провалы. Мы ни в чем не виноваты — это страшный злобный ситх пришел и все испортил.

— Анакин, и кто из нас теперь читает мораль?

— Я. Для разнообразия.

— Иногда я перестаю понимать, когда ты иронизируешь, а когда говоришь серьезно. И объясни мне, почему во всем виноват один Орден? Нас только десять тысяч на всю Галактику. Вместе с падаванами. Мы не можем уследить за всем.

— Защитники справедливости научились оправдываться?

— Нет. По-твоему, мы пропустили начало войны? А Сенат, что, не пропустил? А военные не пропустили начало войны? Где ты был сам, когда война началась?

— Я тогда еще не родился. Война началась тысячу лет назад. Вместе с подписанным миром и образованием Республики. Республику создали — при участии Ордена — и она начала разваливаться.

Кеноби кивнул.

— Напоминает циничное брюзжание вроде «человек стареет, начиная с рождения».

— Не совсем. Но по-моему, все причины того, что сейчас происходит с Республикой — они как раз в том прошлом. Люди не живут вечно. Государства тоже.

Рыцарь шагнул к автомату с напитками. Выдернул пластиковый стаканчик. Внимательно рассмотрел ассортимент — от фруктовых соков до специальных спортивных тонизирующих напитков.

Он налил себе обычной воды. Половину выпил одним глотком.

— Ты был рад началу войны? — спросил Кеноби. — Я имею в виду все-таки не тысячу лет назад, а…

— Нет, не был. Вернее, и был тоже.

— Одновременно?

— Да. Именно так. Тебе этого… не понять.

— Ты даже не пробовал объяснить.

— Любые слова будут банальны.

— Если это опять будут слова о блестящей карьере и званиях — возможно.

— Напротив. Слова о том, что жизнь — это вечный бой, тем более банальны. Потому что если ты не почувствовал этого еще в детстве, пытаться понять потом бессмысленно. Слова о долге перед Республикой — верх банальности. Потому что они давно обесценились. А воинская слава всегда была заманчивой вещью. Так что это, по крайней мере, честно.

— А присяга? Тоже обесценилась?

— В Республике еще остались люди, которых можно уважать. Вот им я и присягал.

— Софистика, Анакин, — Кеноби допил оставшуюся воду. Потом прицелился и метко бросил пустой стаканчик в пасть утилизатору. — Разве среди сепаратистов нет таких людей?

— Есть. Но республиканцы не держат меня на прицеле.

— Еще недавно сепаратисты были на нашей стороне. Война делает человека жестоким не потому, что нам приходится делить мир на врагов и союзников. А потому, что мы не успеваем посмотреть в лицо противнику. Часто мы даже не думаем, что у него вообще есть лицо.

— Знаешь, в окопах нет времени заниматься физиогномией.

— Физиогномикой.

— Ну, пусть будет физиогномикой. Выживает тот, кто успеет выстрелить первым.

— И тебе хочется всю жизнь смотреть на людей сквозь прицел? Не приходило в голову, что можно жить иначе?

— Все очень просто: чтобы один мог жить «иначе», кто-то другой должен смотреть на людей сквозь прицел. И я не о предназначении говорю. Мне в Храме вот так, — Анакин провел ладонью поперек горла, — хватило разговоров о предназначении. И, извини, не надо во мне искать остатки джедая. Я им никогда не был.

Кеноби улыбнулся.

— Тебя тоже нетрудно уязвить.

— Это к чему?

— Ко всему. И ко владению клинком тоже. Ты полагаешься только на собственную силу. И не учитываешь ни преимуществ, ни слабостей противника. Хорошо атакуешь и очень плохо защищаешься. Двуручную технику ты вообще забыл. А о существовании колющих ударов даже не подозреваешь.

— Спасибо.

— Не за что. Мне ждать тебя завтра?

Очень хотелось ответить «нет». Потому что… потому что Шликсену нужен двенадцатый пилот в эскадрилью, и как раз завтра можно было бы посмотреть, что за человек этот парень из штрафной роты, бывший пилот…

— В десять вечера по корабельному времени устроит?

— Меня устроит любое время, — Кеноби помедлил. — Ты сильно устаешь.

Скайуокер не ответил.

— Когда начнутся испытания вне этой системы?

— Дней через пять.

— Так быстро?

— Да. Через четыре дня нас посетит адмирал. Цандерс хочет лично посмотреть, что происходит с «Викторией».

— Тебе надо подготовить корабль к приезду твоего начальства.

— К приезду моего командира. Начальство — это твой магистр Мэйс Винду.

— Пусть будет по-твоему, — Кеноби аккуратно водрузил клинок на стойку с оружием. — Благодарю за спарринг. Мне нравится, что ты не бросил этого занятия.

— Мне нравится, когда ты дерешься в полную силу, — ответил Анакин.

Рыцарь с минуту переваривал эти слова. Затем молча кивнул и направился к выходу из зала.

— Желаю хорошо отдохнуть, капитан Скайуокер.

* * *

Следующим вечером Скайуокер вошел в отсек, где размещался десантный полк. Остановил первого попавшегося в коридоре человека.

— Сержант! Старшего лейтенанта Гранци ко мне.

Мыслительный процесс в голове сержанта шел поэтапно. С недоверием приглядеться к летной форме и отсутствию погон — одна секунда. Присмотреться к лицу человека-без-погон — еще одна секунда. Узнать в человеке-без-погон командира корабля, в прошлом капитана третьего ранга А. Скайуокера и вскинуть руку, отдавая честь — астрономически малая доля секунды.

— Есть, сэр!

Гранци явился через минуту, на ходу приглаживая встрепанные волосы — в отличие от флотских, десантники на корабле ходили без головных уборов.

— Старший лейтенант Гранци по вашему приказанию прибыл.

— Пошли, поговорить надо, — только и сказал Скайуокер. Как и раньше, давая понять, что уставом можно пренебречь. На некоторое время. — Желательно не в компании всего батальона.

Они вышли в другой коридор.

— Можно вон на тот склад завернуть. Если ты вместе с погонами не забыл допуск первого уровня, — сказал Гранци.

— Не забыл.

Анакин прижал к замку карту допуска.

— Здесь что? Аккумуляторы?

— Да, запасные для бластеров. И куча другой полезной фигни.

— Ага, — Скайуокер с минуту разглядывал помещение. Затем вернулся к старшему лейтенанту. — Ну и как тебе командовать штрафниками?

— Пока никак.

— Почему?

— Я так цацкаться не договаривался: в столовую их водить, смотреть, чтоб никто не задерживался ни на секунду. Я им что, нянька? Шрогль еще сказал, что нашим с ними общаться нельзя. Вредное влияние и все такое. Что за хрень — я их должен вести по коридору, когда там никого нет? А на боевых? А при посадке на баржу? Я тоже буду оглядываться, нет ли кого поблизости?

— Откуда такие распоряжения?

— Приказ Совета Безопасности по штрафным ротам.

— Ты его сам читал? Там точно такое написано?

— Да нет. Шрогль объяснил.

— Это бред.

— Может, и бред.

— Тогда лучше скажи, Алб Берильон в твоем взводе?

— Да.

— Что он из себя представляет?

— Ситх его знает. Он же бывший пилот, да? Нормальный парень, только мрачный очень. Весь в себе. Вот Птойя на неделе как-то потоптался по его карьере и званиям, за что и огреб.

— И где сейчас этот Берильон?

— Там же где и все, в стрелковом зале.

— Ты что, их одних оставил? Вот придет Шрогль или еще кто.

— И я скажу, что меня срочно вызвал командир корабля, — Гранци ухмыльнулся. — Шрогля я здесь, кстати, вообще не видел. Он меня вызвал в штаб один раз, и все. А штрафников я оставил Шусу и…

— Ясно, — прервал его Анакин, незаметно поглядев на часы. — Слушай, вызови мне этого Берильона. Только не надо ему ничего объяснять. Просто приведи его сюда, — Скайуокер направился к выходу со склада.

— Все понял, командир. Уже бегу.

* * *

— Рядовой штрафной роты Алб Берильон по вашему приказанию прибыл.

— Вольно.

Стоявший перед Скайуокером человек был его ровесником. Высокий, светловолосый, внешне Берильон напоминал самого Анакина. Если бы не акцент, который заставлял пилота смягчать согласные и выдавал его чандрильское происхождение, их можно было бы принять за братьев.

— У меня к вам пара вопросов, — сказал Скайуокер.

Берильон двинулся вслед за ним. На выходе из расположения полка пилот спросил:

— Прошу извинить, сэр, а куда мы идем?

— В ангар.

— В тот, где посадочные баржи?

— Нет, в ангар номер один. Где истребители.

— Сэр, я вообще-то не имею права…

— Имеете, — Скайуокер крутанул в пальцах карту с допуском. — Сейчас можно без «сэров».

— Но вы комэск?

— На данный момент я пилот. И мне нужна ваша консультация.

Минут десять они шли молча. Скайуокер специально выбирал коридоры, где было поменьше народу. В ангаре Анакин коротко кивнул вахтенному — которому заранее отдал все необходимые распоряжения. А после указал Берильону на ряд новеньких машин.