обалдуй, носило? – спрашивает он.
Я хотел поскорее мимо отца протиснуться и пойти к своей кровати, но зацепился ногой и растянулся плашмя. От встряски из моего нутра все обратно вышло. Отец покачал головой:
– Мало того, что бездельник, так еще и пьяница!
Мне до того стало обидно, что и не передать. Как он может это говорить, когда сам мою жизнь погубил?! Будь у меня другой отец, я со своими дарованиями уже университет закончил бы!
Встал, утерся и говорю:
– Кто тут бездельник, еще разобраться надо. Пока вы золу полощете, я подыскал себе хорошее место.
– Кто тебя, криворукого, примет?
– Старый Гнут примет! – выпалил я и давай врать с разгона: – И с таким условием, что у Гнута стану вместо наследника. Это почище будет, чем собак на мыло переводить!
Услыхав про собак, отец взъярился.
– Мое мыло из лучшего говяжьего жира! – заорал он. – Где ты видел, чтобы я туда клал собак?!
Я-то, положим, много чего видел, но решил смолчать, потому что очень уж родитель распалился.
– Убирайся! – кричал отец. – Ступай к Гнуту мертвяков потрошить! Это как раз про тебя занятие!
Тут уже и я разозлился, хлопнул дверью и ушел.
Забрался в соседский сарай и продрых до самого вечера. Проснулся с больной головой, голодный. Стал размышлять, что дальше делать. Может, повиниться, и отец меня обратно примет? Или же, в самом деле, попробовать к Гнуту в ученики поступить?
От хорошей жизни такое не придумаешь, потому что Гнут – он ведь черт знает чему может научить. Человек этот в нашем городе был самый что ни на есть странный, даже страннее Момыля. Жил он один на отшибе в большом доме, и каждую ночь в окне его подвала горел свет. Понятно, что для добрых дел никто не станет столько масла жечь.
Лет Гнуту было чуть ли не сто. Одевался он во все черное и пах скипидаром. В общем, Гнут чего-то там поколдовывал. Дьявольского старикашку, пожалуй, давно бы из города выперли, если бы не его ремесло. А ремесло это состояло в том, что Гнут по заказам окрестной деревенщины выводил упырей.
Нам-то понятно, что никаких упырей не бывает, но крестьянам этого не объяснишь – они затылком думают. Если кого волки подерут, или куры подохнут, или дождь не вовремя пойдет, все начинали на какого-нибудь свежего покойника грешить, что вот, мол, стал он упырем и пакостит.
Тогда деревенское дурачье немедленно спешило к Гнуту. Куда ж им еще с такими глупостями идти? Ведь ни священник, ни бурмистр чепуху про упырей слушать не стал бы. А Гнут делал все, что надо в таких случаях.
Вот такая у него была работа. И крестьяне Гнута уважали. Если бы кто решил с ним разобраться, все окрестные деревни сей же час поднялись бы в бунт.
Понятно, что записаться к нему в ученики – тот еще фокус, из-за которого всю жизнь придется ходить под косыми взглядами.
Думал я, думал, а потом начал прикидывать, сколько бы Гнут мог зарабатывать. Новых покойников по деревням появляется немало, и волков в округе хоть отбавляй. Выходит, от заказчиков не должно быть отбоя. Если с каждого брать хотя бы по пять грошей, получается хороший доход.
Так я и решился идти к Гнуту. Черт с ним, что там обо мне в городе подумают! Как обзаведусь деньгами, я и чихнуть в их сторону не захочу.
Когда оказался у крыльца Гнута, уже смеркалось. В подвальном окошке зажегся свет, а в остальном доме было темно. Я оробел немного, но постучал. Через какое-то время дверь отворилась, и передо мной оказался Гнут в своем черном одеянии.
– Чего изволите? – спрашивает он.
– Хочу к вам в ученики поступить.
– С чего вы взяли, что мне нужен ученик?
– Момыль сказал.
– Какой еще Момыль?
Ну, думаю, дело дрянь. Наврал приятель. Но отступать-то уже поздно.
– Обычный Момыль, – говорю. – Разве вы его не знаете?
– Не знаю. Ученик мне пригодился бы. Только кого попало не приму.
– Так я не кто попало, – говорю. – Я человек особенный и даже родился с зубами. А читать и писать умею лучше, чем бурмистров сынок.
Гнут заинтересовался.
– Хорошо, – кивает он. – Переночуйте здесь, а завтра я уже скажу, подходите вы или нет.
Идти мне некуда было, вот я и остался, хотя побаивался, конечно.
Дом у Гнута был большой, пустой и пыльный. В просторном зале с камином ни стола, ни стула не стояло, как будто в сарае каком, зато в разные стороны вели двери.
– Выбирайте любую комнату и располагайтесь, – сказал Гнут. – Только вот туда никогда не заходите – там я работаю.
Он указал на лесенку, ведущую в подвал.
– Хорошо, – отвечаю. – А не пора ли отужинать?
Гнут посмотрел на меня озадаченно, потом спустился в подвал и вернулся с плошкой, в которой лежали три вареных картофелины, жиденько политые маслом. Съел я, что дали, и нисколько не насытился. Гнут меж тем ушел к себе. Ему, мол, надо важными делами заниматься.
Я остался один и начал бродить по комнатам. Кругом была пыль с паутиной, и ни кровати, ни лавки. Пришлось прямо на полу устраиваться.
Проснулся я оттого, что кто-то дышал мне в лицо. Открыл глаза и вижу Гнута. Старик склонился надо мной и разглядывает, как будто на мне узоры. Я подскочил и подальше от Гнута шарахнулся. Кто знает, что у него на уме.
А Гнут говорит как ни в чем не бывало:
– Хорошо, что вы проснулись. Я как раз хотел сообщить, что решил взять вас в ученики. Даже буду платить деньги. – Он отсчитал мне несколько монет, а потом дал небольшую книжицу. – Прочтите это до вечера. И вот еще. Кто таков этот Момыль?
Я рассказал, что знал, и Гнута этот забулдыга заинтересовал почему-то.
– Не могли бы вы узнать, где живет ваш приятель, – попросил старик. – Только ему не говорите о моем интересе.
– Для чего вам Момыль дался? Он всего лишь пьяница.
– Подозреваю, что он украл у меня одну вещь, и хочу неожиданно его навестить, чтобы это проверить.
Ну да. Украсть-то Момыль мог. Я пообещал, что выполню просьбу.
Старик спустился в подвал, а у меня еще долго сердце не могло успокоиться. Очень уж странным был этот Гнут. Колдун он там или нет, а с головой у него точно неладно.
Прикупил кое-какой снеди, позавтракал и принялся за книжку, которую мне выдал старик.
Говорилось там про упырей: отчего они появляются, какие имеют повадки, и как с ними справляться. В общем, сплошные